Атей стал кричать, зовя собаку назад. Несмотря на непреодолимое рвение поохотиться, пес все-таки остановился, хотя продолжал рычать и лаять.

– Не до зайцев сейчас! – огорченно воскликнул Атей.

Мужчины продолжили путь.

– Сакий пошел без собаки, – с грустью в голосе вспомнил пастух. – Ах, Палак, как я мог отпустить его!..

Он печалился все больше, представляя себе, как ему придется объяснять в деревне исчезновение юноши.

– А как быть с его матерью?.. Что я скажу ей? «Прости меня, мать, за глупость»? А ты знаешь, ведь и отец парня так же в горах исчез. Вот судьба! – продолжал сокрушаться мужчина, горестно качая головой.

– Что предначертано богами, то и сбудется… Нет твоей вины в этом, брат! – пытался утешить товарища Палак.

Они двигались все дальше и глубже в лес, который то манил их пестротой красок и желанной прохладой, то пугал загадочностью и одиноким величием.

– Осторожнее, Атей, здесь могут быть медведи, – поспешно напомнил спутнику пастух.

– Они водятся выше, не бойся, – ответил тот.

– Никто не знает, где они могут водиться. Смотри, сколько кустов с ягодами! Не медведи, так волки… – стоял на своем Палак.

Он явно не одобрял столь опасные и вместе с тем бессмысленные, по его мнению, поиски.

– Ты можешь вернуться, я не буду в обиде. Сам справлюсь, – уже сердился Атей.

Палак молча покачал головой.

Они дошли до расколотого ударом молнии дерева, часть которого лежала на земле. Мощные ветви еще не успели засохнуть. Атей присел на самую широкую из них и провел рукой по еще сохранившимся побегам – молодым, но обреченным на гибель.

– Собаки устали, – сказал, вздыхая, Палак, устраиваясь рядом с товарищем. – Отдохнем немного.

Они проделали немалый путь в гору, и теперь, оглядываясь назад, уже не могли видеть свои кибитки, крытые соломой. Пастухов окружали лишь деревья, которые, казалось, высились здесь целую вечность.

Оба пса прилегли вблизи хозяев. Палак вытащил из мешка, перекинутого через плечо, глиняную чашу, предназначенную для животных, и, налив в нее немного воды из кожаной фляги, поставил на землю. Собаки бросились к воде и принялись жадно лакать.

– Атей, пойдем дальше… или как? – осторожно спросил Палак товарища, протягивая ему флягу.

– Да… Еще немного поднимемся. Нужно остерегаться дикого зверья, ты прав… – Атей отхлебнул воды.

– Медведи, волки… любые хищники нам не в радость! Чего тут только не водится! В прошлом году охотники в этих местах такую зверюгу убили, что мы оба у нее в брюхе без труда поместились бы! – пытался шутить Палак.

Не видя никакого отклика от своего спутника, он медленно поднялся и потянулся.

– Не мешало бы подкрепиться… Я тут лепешек прихватил…

– Я тоже… Давай по дороге. Некогда рассиживаться! – угрюмо промолвил Атей.

Пастухи отправились дальше. Они уже шли через Малую гору – навстречу опасности, о которой и не подозревали.

Впереди их ждали самые сильные и жестокие из всех диких зверей…

Арето и еще четыре воина заметили пастухов совсем недавно. Они поджидали их у невысокой, скалистой части горы. Вероятность сорваться вниз здесь была очень высокой. Но амазонки давно уже привыкли к этой местности, ведь именно здесь они охотились на горных козлов.

– Пусть подойдут ближе, – решила Арето, придерживая нож на поясе.

– У них собаки. Они нам пригодятся, – согласилась Смирна.

Как и было задумано, Арето и Евриала должны были подкрасться к пастухам сзади. Остальные ждали сигнала.

– Ничего не предпринимайте самовольно, – приказала Арето. – Все на своих местах?

– Да, Арето, – отозвалась Аэлла. – Думаю, время пришло. Да хранит нас Артемида!

Арето кивнула в знак благодарности и положила правую руку на грудь.

Амазонки начали наступление…

Палак изрядно отставал от Атея. Тот же спешил, осматривая каждый куст в надежде найти хоть что-то – хотя бы кусок одежды или… тела парня. Последнее страшило его больше всего. Он уже был почти уверен, что дикие звери этих мест растерзали беднягу.

«Это произошло еще вчера, уверен! Но я не могу вернуться в деревню с пустыми руками. Эх, Сакий, неужто больше никогда не увижу тебя живым, мой мальчик?» – с горечью думал Атей, смахивая с щеки слезу.

Вдруг приглушенный возглас отвлек его от грустных мыслей. Он обернулся, но Палака не увидел – мужчина будто растворился в воздухе.

Атей позвал собак, но они были уже далеко впереди. Пастух рассердился и топнул ногой.

– Кити, Реш, ко мне! – крикнул он, с досадой провожая взглядом собак. – Да чтоб вы пропали!..

Атей решил вернуться и поискать товарища. Они шли по ровной тропинке, и Палак никак не мог свернуть с пути… Это выглядело очень странно.

Пастух запоздало пожалел о том, что не шел с товарищем плечом к плечу. Собак уже не видно, не слышно. Вокруг не было никого – Палак будто испарился. Атея начало страшить то безмолвие, которое воцарилось так неожиданно вокруг него.

– Палак!.. – негромко, с некоторым страхом в голосе позвал он.

Ответа не последовало. Пастух огляделся. Вокруг стояла полнейшая тишина. «Нет, дикий зверь не мог бы так вдруг исчезнуть, утащив Палака!» – подумал он.

– Палак, ты зачем прячешься? – вскричал уже громче он, успокоив себя на миг мыслью о том, что, возможно, приятель решил подшутить над ним.

Ни единого звука.

Атей был в замешательстве. «Ведь не мог же он сорваться вниз! Да и откуда – дорога же ровная… Нет-нет! Я не видел его уже довольно давно, шел не оглядываясь. Да! Мы же прошли мимо одного из обрывов!» – с ужасом вспомнил пастух и приблизился к краю скалы.

Внезапно он почувствовал, что кто-то подошел к нему сзади.

– Палак! – обрадовался Атей и обернулся.

Перед ним стоял человек в звериной шкуре. Из-под натянутого вниз шлема сверкнули глаза, полные злобы. Атей схватился за оружие ровно в тот миг, когда незнакомец нанес ему удар по голове.

Пастух чуть было не упал, но все-таки сохранил равновесие, изо всех сил сжимая рукоятку акинака. Вдруг, резким движением руки вытащив оружие из-за пояса, он попытался ранить врага, но лишь полоснул по воздуху.

Противник оказался более ловким и изворотливым, чем Атей. На пастуха со всех сторон посыпались удары. Человек в шлеме пришел не один…

Не удержавшись, Атей сорвался в пропасть…

Мирина начинала беспокоиться. Она нервно ходила взад и вперед по хижине, обдумывая дальнейшие передвижения.

«Пора уходить отсюда!» – решила встревоженная предводительница. Опасения за вверенных ей людей не давали Мирине покоя. Из деревни в эти места могут направить армию, а воевать им сейчас не время… Они должны были схватить двух-трех мужчин и передвигаться дальше по горам.

Но все шло не так с самого начала. Этот юный скиф, страдающий от яда, возмущенный ропот в лагере, неповиновение – все это неимоверно огорчало Мирину. Досада на Лисиппу, утренняя речь которой явно метила в нее (да еще при воинах!), не прошла и разгоралась все сильнее.

Предводительница всегда старалась сохранять спокойствие в тягостные для нее моменты, но была весьма злопамятна. Мысли о причиненной обиде раскрывались в ней постепенно, заполняя ее жестокостью и желанием нанести ответный удар.

Снаружи послышался лай. Мирина вышла из хижины.

Это вернулись воины. Они держали на привязи двух собак, пытавшихся вырваться и потому крутившихся вокруг длинных прочных веревок, охватывающих шею и завязанных на брюхе. Арето стегнула животных кнутом, и они заскулили, отбежав назад и съежившись. Это были довольно крупные псы, но амазонки привыкли усмирять дикий нрав кого бы то ни было.

Евриала подталкивала сзади мужчину, у которого были завязаны глаза и руки. Кафтан на человеке изорвался и теперь местами зиял дырами. Было заметно, что его тащили по земле, – штаны сильно запачкались. Он был бос. Евриала держала в руках его башлык, сапоги и сумку-мешок.