Но вернемся к цифрам. В Думе началось рассмотрение бюджета на будущий год. Планируемая «оптимизация» расходов изумляет. Сокращение финансирования коснется буквально всего: сельское хозяйство получит в новом году лишь 27,2 млрд. рублей против 85,6 млрд. в нынешнем; на 4 млрд. рублей уменьшатся расходы на фундаментальные и прикладные исследования; научные исследования по разделу «Национальная оборона» потеряют 25 млрд. рублей; 40% финансирования лишится программа «Исследования и разработки по приоритетным направлениям» и лесное хозяйство; на 47 млрд. рублей урезаются расходы на транспортную сферу. Тяжелейшие удары получат образование (сокращение на 14,4 млрд. рублей) и культура (сокращение на 7 млрд. рублей). Огромную часть расходов решено переложить на плечи регионов, причем для 34 из них правительство уменьшит дотации. Зато на обслуживание государственного долга в бюджете заложена сумма, в 11 раз превышающая расходы на сельское хозяйство и рыболовство, вместе взятые.

А еще продолжается «оптимизация» армии. Ее, судя по всему, собираются разбазаривать в лучших традициях приснопамятной приватизации. В начале сентября было объявлено о создании ОАО «Оборонсервис», которое на коммерческой основе должно будет ремонтировать всю военную технику Сухопутных войск, ВВС и флота. Официальная цель такого нововведения – избавление минобороны от «непрофильных активов» и борьба с коррупцией в рядах военных чиновников. Однако, эксперты предполагают совсем иные причины данного шага. Вот, что пишет об этом руководитель Центра военного прогнозирования Анатолий Цыганок: «Стоимость передаваемых частникам из «Оборонсервиса» активов (ремонтные предприятия и спецтехника минобороны), по самым скромным подсчетам, составляет около 2–3% ВВП страны, то есть более триллиона рублей. К тому же ежегодно на военный ремонт выделяются государственные деньги. Например, в 2009 году на это в бюджет было заложено примерно 120 млрд. рублей. Теперь и эти деньги пойдут в коммерческий «Оборонсервис». Вот где собака зарыта. (…)

Надо отдать должное проворности министра обороны Российской Федерации. В исключительно короткий срок, за два месяца, выстроена нормативная правовая база для распоряжения многомиллиардной недвижимостью и движимостью. И теперь все это легитимно раздается «своим» людям. Вероятно, для них это клевое дело. Но кто подумал о главном предназначении Вооруженных сил – ведении боевых действий? Военные заводы, типографии, совхозы и так далее в период военного времени должны оперативно обеспечивать войска своей продукцией. Как они будут выполнять такие функции после приватизации – сказать трудно. (…)

Но даже если все-таки решили освободить армию от этого груза, то есть более прямой и естественный путь. Представители крупных компаний оборонно-промышленного комплекса не раз предлагали передать военные ремзаводы в их ведение. Но в таком решении нет никакого коммерческого интереса для «своих» людей. С созданием ОАО «Оборонсервис» армия стала «безремонтной», зато облагодетельствованы приближенные к администрации президента, к правительству и министерству обороны коммерческие структуры и предприятия. Причем, что характерно, это называется борьбой с коррупцией…»

Вперед, Россия?..

Замечательно, что на фоне всего этого нам не устают твердить об окончании кризиса, о приближении лучших времен. Вот, только не понятно, отчего при таком хорошем положении дел наше государство впервые с советских времен вынуждено было пойти на крупную продажу золота из Гохрана? Как сообщают СМИ, Гохран может продать около 1,44 миллиона унций, или 44,89 тонны золота на сумму в 44,4 миллиарда рублей. Хотелось бы знать, на что пойдут вырученные средства?

Наблюдая всю эту безотрадную картину, вновь и вновь вспоминается Достоевский. Сон Раскольникова. «…Из кабака выходят с криками, с песнями, с балалайками пьяные-препьяные большие такие мужики в красных и синих рубашках, с армяками в накидку. «Садись, все садись! – кричит один, еще молодой, с толстою такой шеей и с мясистым, красным, как морковь, лицом, – всех довезу, садись!» (…)

– Да ты, Миколка, в уме, что ли: этаку кобыленку в таку телегу запряг! (…)

– Садись, всех довезу! – опять кричит Миколка, прыгая первый в телегу, берет вожжи и становится на передке во весь рост. – Гнедой даве с Матвеем ушел, – кричит он с телеги, – а кобыленка эта, братцы, только сердце мое надрывает: так бы, кажись, ее и убил, даром хлеб ест! Говорю, садись! Вскачь пущу! Вскачь пойдет! – И он берет в руки кнут, с наслаждением готовясь сечь савраску. (…)

– Она вскачь-то уж десять лет поди не прыгала.

– Запрыгает!

– Не жалей, братцы, бери всяк кнуты, заготовляй!

– И то! Секи ее!».

Каждый раз, перечитывая этот эпизод из романа «Преступление и наказание» внутренне содрогаешься. И на месте этой лошаденки вдруг явственно видна вся Россия. А мужики в красных и синих рубашках – ни есть ли это та озверевшая от вседозволенности шваль, завладевшая всем без исключения?

– Мое добро! Засеку! Всех повезет!

А жирующая, осатаневшая толпа в телеге гогочет, подзуживает:

– Топором ее, чего! Покончить с ней разом!

И хлещут кнутами, и шумят, и злятся, что все никак не упадет она…

– Мое добро! Что хочу, то и делаю!

– По морде ее! По глазам секи, по глазам! – беснуются.

И шатается кобыленка под градом ударов, а на нее уж оглоблю тащат… И подогнулись уже ноги, но стоит еще, упрямо, не падает…

– Живуча! – злобствуют.

Да, живуча… Сначала тех, что в красных рубашках тащила из последних сил, а теперь, вот, и синие подоспели… Кто из них страшнее, еще вопрос… Наверно, одинаково страшны и те и другие. Из одного теста леплены, одному господину служат.

– Сейчас беспременно падет, братцы, тут ей и конец! – орут.

Кровью обливается лошаденка, а народ кругом безмолвствует, лишь головами покачивает.

– Креста на тебе нет!

Выдюжит ли наша кобыленка, или добьют ее, как в раскольниковском сне? «Он стоит, как будто жалея, что уж некого больше бить». Будут ли пророческими и эти строки великого писателя и провидца? Остается только надеяться, что нет. Ведь пока, что трепыхается савраска из последних сил…

«Вперед, Россия!» – кричат захмелевшие от нефтегазовых долларов ездоки. А нашелся бы кто-нибудь, кто крикнул бы: «Назад!» Или хотя бы просто: «Хватит!» Все «ну!» да «ну!», а тпрукнуть-то и некому…

2009

Не страшно под пулями мертвыми лечь,

Не горько остаться без крова,

Но мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем

И внукам дадим, и от плена спасем

Навеки!

Эти строки А.А. Ахматовой, написанные в годы Великой Отечественной войны, набатно звучат сегодня, когда мы, вопреки всем заветам, день за днем теряем самое главное достояние свое – свой язык. Довольно выйти на улицу, включить телевизор, чтобы ощутить это. Льется отовсюду, оглоушивая, дикая смесь жаргона, матерщины и иностранных словес. Прежде русские люди, во всяком случае, немалая их часть, имели иммунитет к коверканию родной речи. Пример – речь старых русских эмигрантов первой волны, речь многих бывших узников ГУЛАГа. Трудно вообразить, но люди, десятилетия проведшие в заключении, среди уголовников, умудрялись сохранить совершенную чистоту речи, к ним не приставала никакая грязь. Ныне же ощущение такое, что вся страна превратилась в населенную «блатарями» зону. Кто-то отмахнется небрежно от этого факта и тем обнаружит глубочайшее непонимание вопроса. Горячий защитник русского языка адмирал А.С. Шишков в свое время блестяще разъяснил суть оного: «Природный язык есть душа народа, зеркало нравов, верный показатель просвещения, неумолчный проповедник дел. Возвышается народ, возвышается язык; благонравен народ, благонравен язык. (…)

Дар красноречия не спасает от презрения глаголы злочестивых. Где нет в сердцах веры, там нет в языке благочестия. Где нет любви к Отечеству, там язык не изъявляет чувств отечественных.