- Это грубо, - сказал я. - Ещё грубей, чем у Назария. А я уже давно играю во взрослой волейбольной команде. Мне доверяют подачи, и просят набрасывать на сетку.
- Ну, а бить-то тебе поручают? - запищал Жора. - Удары тебе доверяют?
- Да, допрыгиваешь ли ты вообще до сетки? - прогудел Ив.
- Я ещё допрыгну, - пообещал я. - Обязательно, сами увидите.
- Вот тогда и приходи на базар, - сказал Жора. - А так, коротышка, твой номер даже и не шестнадцатый: вообще без номера. Слушай, давай по-прямому... Ты своё место знаешь? Вот и хорошо: утри сопли и не обижайся. Держи удар. Смотри, я же не обижаюсь?
- Он не обижается, - подтвердил Ив.
- И я тоже, - сказал я. - Слушайте, если б вы знали, как вы мне нравитесь!
- А Сандро? - вскричали они оба: флейта и фагот.
- Это, - сказал я солидно, - дело совсем третье.
- Вот это - дело совсем другое! - пропищал Жора.
- Дело хорошее, - прогудел Ив.
- Лёгок на помине, - объявил я.
- Санька! - заорал Жора. - Этот малый и тебя обозвал дураком! Имеешь право присесть к нам.
- Лучше я откажусь от такого права, - на Сандро был халат без рукавов, - и постою.
- Мы славно тут болтаем, - сообщил Ив. - Позавидуешь.
- У меня дела, - сказал Сандро. - Мне ещё ногти стричь.
- У тебя они растут за четверых, - укоризненно сказал Жора. - А кто у тебя нынче маникюршей?
- Да в том-то и дело, что Катька хандрит, а очередь её. Прислал бы ты кого из своих... государевых людей. Кто-нибудь из ихнего цирка не прочь же на воле подработать, а?
- А вы бы пошли работать в Большой цирк? - спросил я.
- А говорили: болтаем славно. Ничего себе славно! - сказал Сандро. - По такому случаю дай закурить.
- У малыша тяжёлое детство, - объяснил Жора, раскурив и вложив ему в губы папиросу. - Прямо на части рвёт. Большой базар и Малый, Большой цирк и Малый, большие взрослые и малые дети, весь его родной городишко такой же: пополам.
- Поляризация, - применил свои познания я. - Но ведь и в Москве есть Большой и Малый театр. Отец говорит, в Большом неправильно играют Шуберта, Аве Марию.
- А я что говорю? Конечно, поляризация! Сказать по-прямому - шизуха. Cтарая малая часть и новая большая, два разных города в одном. И такая же у малого семья, две в одной. И какая-то из них неправильная, совсем не так играют Шуберта, как нужно. Я тебе, Сандро, пришлю одну коротконогую, будь спок, она старательная.
- Городишко у них диалектический, - возразил Сандро задумчиво. Папироса так же задумчиво гуляла из угла в угол его рта. - Вчера на Главной улице Новой части, гуляя и о чём-то задумавшись, может быть как раз и о Шуберте, погиб Главный врач больницы Старой части, а сегодня утром я уже читал в местной газете некролог.
- Погиб от огорчения, что в Новой части неправильно играют Аве Марию? поинтересовался Ив.
- Нет. "Победа" зацепила его ручкой дверцы, когда он готовился перейти улицу, за пуговичную петлю расстёгнутого пальто. Вот как диалектически тут переходят улицы.
- В такую кислую жару, и в пальто? - удивился Жора.
- Летнее пальто, летнее, - пояснил Сандро. - Тут ещё ходят летом в соответствующих пальто.
- Называется пыльник, - сообщил я. - Ваше пальто тоже можно так называть. А погиб доктор Щиголь, он знакомый моей Ба, и, конечно, Ди.
- Разумеется знакомый, - согласился Сандро, - как же иначе. Небось, и жил он в вашем квартале. А пыли у вас в квартале, действительно, многовато.
- Третий дом от нас, - уточнил я, - в начале соседнего квартала.
- Каков объём жизни! - воскликнул Жора. - И при этом - каков уют! Два квартала, и всё в них содержится, что ей нужно, жизни. За каким же чёртом доктора понесло в другой город...
- За смертью, - объяснил Сандро. - Нет, малыш, я бы не пошёл работать в Большой цирк. До него-то кварталов двадцать, если не сорок. И он как раз в той части города, которая неправильна. То есть, в другом городе.
- А мы скоро туда переезжаем... - с тоской сказал я. - Горздрав дал матери квартиру. Это её знакомый, к нам его не приглашают. Потому его отчества я не знаю, а фамилия его, наверное, Кругликов.
- Да и не возьмут меня туда, - поторопился Сандро, - моё место в Малом. Зато на Большом базаре.
- И хорошо, что не берут, вас там звали бы просто Колей, - выпалил я и покраснел.
- Фу, ну и подача, - посетовал Ив.
- Гнать его из команды, или пока только оторвать руки? - спросил Жора.
- Коля - красота и молодость мира, - сказал Сандро. - Разве я похож на молодость и красоту мира?
- По-моему, да, - ответил я.
- Он твой поклонник, Саня, - пояснил Жора, - а у всех твоих поклонников глаза застит. Малыш рассказывал, что в его семье из-за тебя раскол. У них ведь тоже эта, как её, диалектическая шизуха, то есть, поляризация.
- Очень приятно. Но Коля личность гармоническая, - упёрся Сандро. - Разве я похож на гармоническую?
- Когда выступаешь под гармонь, то да, - заявил Ив.
- У вас ведь нет накладного пуза, - сказал я, - значит, всё у вас гармонически. А многие другие стали пузо носить.
- Эта подача уже похожа на выстрел, но отнюдь не в яблочко, - скептически одобрил Жора.
- Зато прямо в пузо, - выжал я из себя, поднатужившись. - Выстрел в пузо и закопал, а надпись не написал, что у попа была соба...
- Ну, это ты брось: Саня тут тоже не причём, - сказал Ив.
- Однако, славно же вы тут болтаете, оказывается! - Сандро отплюнул папиросу. - Вам надо тщательней выбирать темы. Вот, Коля есть Главная тема Малого базара в будни. Там он по спекулятивной цене сбывает керосинки, закупленные в сибирской глубинке. А тут, на Большом базаре, в день воскресный, пристойней было бы беседовать об...
- ... Эдике? - спросил Жора. - Не знаю, это ещё вопрос.
- That is the question.
- Ытлен авъэкэгыргыкэн тэимычьын, - выпалил Сандро.
- Так в Англии не говорят, - определил я.
- Зато на Чукотке все говорят именно так, - сказал Сандро. - Там все говорят только по-английски, уж я-то знаю.
- Это перевод Шекспира на чукотский, - догадался я. - Это Гамлет, я тоже знаю.
- Почти, - согласился Сандро. - Это "Революционер" Ивана Франка на чукотском. Что верно, то верно.
- Гол! - пропищал Жора. - Смерть не вырвала тебя, Сандро, из наших рядов. Ты снова с нами, дорогой усопший. Снова подтвердилось: мы не стареем даже в мёртвых.
- А сколько вам лет? - спросил я.
- Сорок восемь, - усмехнулся Сандро, - плюс семь на восемь.
- Восемь на семь, - поправил Жора.
- Не путайте пацана, - вмешался Ив, - ему скоро в школу. Нахватает там из-за вас двоек...
- Строгих выговоров, хотел ты сказать, - снова поправил Жора.
- Моей Ба столько же лет, - сказал я. - И она тоже не стареет, так все говорят.
- Раз говорят, значит правда, - сказал Сандро. - Или неправда.
- Она хотела вас пригласить на... - тут я замялся: всё же это была не моя идея.
- Ну, и за чем остановка? - спросил Ив. - Я бы пошёл...
- Она хотела пригласить вас на обед, - дожал я.
- Чёрт возьми! - воскликнул Жора. - Тут что-то кроется, не иначе.
- Малыш путает, - серьёзно возразил Сандро, - какой же со мной обед... Да я слыхал про это и от Жанны: не обед, а что-то вроде частного концерта, со сбором в мою пользу. Знакомых у них много, идея вполне реальна.
- Там говорилось и про обед, - упёрся я.
- Ну, тогда передай своим, что я не подведу, - сказал Сандро ещё серьёзней. - Ногти будут в порядке, дырки на пятках заштопаны. Кстати, чья очередь штопать...
- Что за шутки? - спросил Жора. - Ты не Коля.
- Да, не надо, Саня, - сказал Ив. - Наше дело другое: третье или пятое.
- Наше дело: нравиться, - сказал Жора.
- Щёлк - и готово, - подтвердил Сандро. - Должно быть понятно с первого взгляда. Глянь на меня, малыш, разве я с первого взгляда не понятен? Но это-то как раз и значит, что меня можно с успехом пригласить на обед. Это Коля требует сопровождения: лошадей и бегемотов, знамён, прожекторов, музыки Большого оркестра Большого театра, и вообще амфитеатра, на худой конец мотоциклистов. Хотя, Колины мотоциклисты - вовсе не такие, там у них и проволочная сетка, вроде накомарника, чтоб гнус не ел... Разве всё это можно вместить в частный дом? Усадить за один стол?
