Правда, условия учебы и проживания в этих училищах также были разными. Позже Борис Михайлович писал: «Даже кадетские корпуса были в более благоустроенных зданиях, чем наше училище. Но зато это имело и обратную сторону. Мы до некоторой степени гордились тем, что живем в «казармах», не так, как изнеженные дворянчики, что, по существу, приучило нас к будущей обстановке, когда пришлось уже быть в настоящей казарме».
В училище учились два года. По качеству профессиональной подготовки Алексеевское училище в ту пору, когда учился в нем Б. М. Шапошников, считалось одним из лучших. Оно давало своим питомцам не только специальную подготовку для командира взвода, но и способствовало их чисто военному и общему развитию. Программой, рассчитанной на два года, предусматривалось изучение тактики различных родов войск применительно к существовавшей тогда организации: общая тактика (на старшем курсе) с кратким понятием о стратегии; уставы; законоведение; военная администрация; военная история, главным образом русская, от Петра I до Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, механика, физика и химия; русская словесность; иностранные языки – французский и немецкий. По артиллерии и инженерному делу имелись хорошие кабинеты. Оценка успеваемости производилась по 12-балльной системе.
Вся жизнь в училище подчинялась строгому распорядку дня. Подъем в 6.30 утра, в 7.30 построение на утренний осмотр, затем утренний час, с 8.30 до 14.00 занятия в учебных классах с большой переменой в 11 часов, во время которой давался горячий завтрак (обычно котлета с черным хлебом, кружка чаю и два куска сахару). С 14 до 16 часов проводились строевые занятия. С 16 до 17 часов обед (из двух блюд; по праздничным дням и один раз среди недели давалось сладкое), после чего разрешался полуторачасовой отдых. С 18.30 до 20.00 – самостоятельная подготовка в классе уроков на следующий день. В 20 часов был вечерний чай (кружка чаю с белым хлебом), затем вечерняя перекличка и молитва. С 21.00 до 22.30 юнкера находились в своих помещениях, в читальне или в учебном классе. В 22.45 – отбой.
Все юнкера были на полном содержании военного ведомства, но никакого жалованья не получали. При переходе из младшего класса в старший держали экзамены.
Лагерный период обучения летом 1902 года завершал первый год пребывания Шапошникова в училище. Знаменателен для него он был участием в курских маневрах. Маневры эти проходили в конце августа, когда старшекурсники, уже произведенные в офицеры, разъехались в отпуск. Поэтому командиров для юнкерских взводов, участвовавших в них, подбирали из своих же первогодков.
Шапошникова, который выделялся успехами в учебе, назначили командиром взвода. Таким образом, уже в двадцать лет он впервые соприкоснулся с командирскими обязанностями в условиях, приближенных к боевым. Юнкерский батальон, включенный в состав «северной» армии, участвовал в ряде тактических столкновений с конницей «противника», осуществлял оборону редута, совершал другие маневры. Его умелые действия в ходе маневров были учтены впоследствии: на старшем курсе Шапошников был произведен в армейские унтер-офицеры и портупей-юнкера. Теперь в его обязанности наряду с учебой на втором курсе входило еще и командование взводом вновь набранного младшего класса.
Перед самым выпуском из училища были еще одни маневры, в которых довелось участвовать Борису Михайловичу, – звенигородские. Теперь под его командованием был взвод юнкеров, с которыми он занимался на протяжении всего года. И вновь он показал хорошие командирские качества, умение быстро принимать решения, отвечающие складывающейся обстановке, и твердо проводить их в жизнь.
Немногое свободное время, остававшееся от учебы в военном училище, Шапошников использовал преимущественно для приобщения к театру. Это увлечение его началось еще в Перми, где был неплохой театр, в последний год учебы в реальном училище. Теперь же, в Москве, в сезон 1902/03 года, юнкер Борис Шапошников получил возможность наслаждаться в опере великолепным искусством Шаляпина, Собинова, балерины Гельцер…
Училище Б. М. Шапошников закончил в 1903 году, имея наилучшие показатели по успеваемости, и его имя было занесено на мраморную доску.
Таким образом, Борис Михайлович в юношеские годы осознанно связал свою дальнейшую жизнь с военной службой, проявил упорство при поступлении в военное училище, а во время учебы смог добиться высоких результатов в успеваемости, одновременно получив навыки в командовании подразделением. Это было очень важно для становления характера каждого офицера, и Шапошников успешно выдержал этот экзамен. Вся его последующая жизнь будет состоять из таких экзаменов, но этот первый был самым знаковым.
Как лучший по успеваемости, Борис Шапошников имел право выбора места будущей службы. В то время было принято при выпуске в вестибюле училища вывешивать два списка: первый – по результатам экзаменов, второй – вакансий. Имевшиеся вакансии выпускники выбирали в порядке очереди, которая устанавливалась в зависимости от среднего выпускного балла, который у Шапошникова был очень высоким. Но, к удивлению многих, Борис выбрал службу в Туркестанском военном округе (Средняя Азия), в 1-м Туркестанском батальоне.
Свой первый офицерский отпуск подпоручик Б. М. Шапошников провел в Белебее, в доме родителей. Затем он поехал к месту службы. Путь до Ташкента через Самару, Ростов-на-Дону, Баку, через Каспийское море, Красноводск, Ашхабад, Мерв занял девять дней. 19 октября Борис Михайлович прибыл к месту своего назначения.
1-й стрелковый Туркестанский батальон, для прохождения службы в который был направлен подпоручик Б. М. Шапошников, хотя и представлял собой сравнительно молодую часть в армии Российской империи, однако имел солидную боевую историю. Он был сформирован в 1865 году в Оренбурге, но затем направлен к Ташкенту в район, где тогда велись боевые действия. Батальон участвовал почти во всех походах и боях в Средней Азии, в войнах с Бухарой, Кокандским ханством. Под командованием известного впоследствии генерала М. Д. Скобелева его подразделения преследовали остатки кокандских войск до предгорий Памира.
Боевые традиции поддерживались и в последующие годы. Батальон, как и другие части приграничного Туркестанского военного округа, содержался по усиленному штату. Большое внимание уделялось боевой подготовке подразделений, особенно стрельбе. Традицией стрелковых частей Туркестана были быстрые и длительные марши, в том числе в горных условиях.
Подпоручик Шапошников был назначен командиром полуроты в 3-ю роту батальона. В подразделениях батальона служили исключительно православные, так как местное население воинской повинности не несло. 50 % личного состава составляли русские и украинцы, остальная часть выпадала на поляков, евреев, грузин и армян. Солдаты служили по три года, призывались в возрасте 21 года, были молодые, крепкие и выносливые. Летом носили белую рубаху и малиновые брюки из бараньей кожи, которые должны были спасать от колючих растений.
Из двадцати офицеров 1-го стрелкового Туркестанского батальона только шестеро относились к числу молодых, остальные и по возрасту были значительно старше, и выслугу лет имели от десяти до двадцати лет, причем служили преимущественно в том же батальоне. Как позже вспоминал Борис Михайлович, по этой причине он и другие молодые офицеры «ходили в батальоне, как говорится, на цыпочках и, хотя по закону на офицерских собраниях имели право голоса, никогда его не подавали, слушая, что говорят старшие».
По службе у Шапошникова все складывалось достаточно удачно. Правда, всего через месяц после его прибытия в роту, где он был назначен обучать молодых солдат, у него произошло столкновение с фельдфебелем роты, состоявшим на сверхсрочной службе.
Фельдфебели, относившиеся к унтер-офицерскому составу, на котором лежало поддержание внутреннего порядка в подразделениях, в старой русской армии, как известно, были грозой не только для солдат. Иногда они не ставили ни в грош и младших офицеров роты, сплошь и рядом докладывая ротному командиру об ошибках полуротных.
