Знак информационной продукции 12+

© Рунов В. А., 2020

© ООО «Издательство «Вече», 2020

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2020

Сайт издательства www.veche.ru

Советская военная история первой половины XX века связана с именами многих людей, видное место среди которых, безусловно, принадлежит Борису Михайловичу Шапошникову – Маршалу Советского Союза, человеку, трижды занимавшему пост начальника Генерального штаба РККА. Сам он о свей службе в рядах Красной Армии мемуаров не оставил. Как ни странно, но капитальных исследований о жизни и деятельности этого человека отечественными историками и писателями также не проводилось. В военном отделе библиотеки имени В. И. Ленина мне удалось отыскать всего несколько книг, посвященных Борису Михайловичу. Первой из них была брошюра Я. М. Горелика «Маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников (краткий очерк жизни и деятельности)», изданная в 1961 году. Вторая – небольшая брошюрка М. В. Захарова «Ученый и воин», изданная в 1974 году. Третья – сборник статей «Б. М. Шапошников и его военно-теоретическое наследие», изданный в 1983 году к 100-летию со дня рождения маршала. Правда, имеется еще десяток статей, которые разрабатывались различными авторами в связи с юбилейными датами из жизни Б. М. Шапошникова, но все они, по сути, представляют собой краткий биографический очерк об этом человеке.

В то же время жизнь и служебная деятельность Б. М. Шапошникова протекали в очень непростое время. Участник Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной войн, начального этапа строительства Красной Армии, свидетель репрессий 1930-х годов, человек, видевший и общавшийся с императором Николаем II, Львом Троцким, Михаилом Фрунзе, Михаилом Тухачевским, Георгием Жуковым и, наконец, с И. В. Сталиным… Его перу принадлежит около 40 работ, освещающих актуальные вопросы военного дела, он – редактор почти 20 трудов. Уже одного этого достаточно для того, чтобы оставить после себя многотомные мемуары, как это сделали многие другие военачальники. Но Б. М. Шапошников, который 16 лет служил в императорской армии и 27 лет в Красной Армии, довольствовался описанием только первого этапа своей жизни. Нет ни одного труда или статьи, отражающих его отношение к советской власти.

В этих условиях остается рассчитывать на то, что написано о Б. М. Шапошникове в мемуарах других военачальников. Но и здесь мы испытываем определенный «голод». Оказывается, не так уж много людей, близко общавшихся с Борисом Михайловичем. В числе таких счастливчиков, безусловно, был А. М. Василевский. В книге «Дело всей жизни» он писал:

«В Генеральном штабе, рядом с Б. М. Шапошниковым и под его руководством, росли мой оперативный кругозор, опыт, знания. Пожалуй, именно тогда мне в полной мере раскрылась та роль, которая отводилась каждому из видов и родов войск в системе Вооруженных Сил…

…Вся работа Генерального штаба протекала под непосредственным руководством Б. М. Шапошникова. Авторитет Бориса Михайловича как видного военного деятеля и опытнейшего специалиста, особенно в вопросах штабной службы, рос тогда с каждым годом. Его обширные и разносторонние знания были остро необходимы в то сложное время.

Б. М. Шапошников обладал всеми необходимыми качествами для работы в Генеральном штабе: отличным знанием военного дела, большой эрудицией, огромным трудолюбием и высоким чувством ответственности. Опыт крупной оперативно-штабной работы в годы первой мировой и гражданской войн, высокое доверие со стороны Центрального Комитета партии и Советского правительства позволили Б. М. Шапошникову превратить Генеральный штаб в подлинный центр руководства военным планированием, боевой и оперативной подготовкой Красной Армии. Его личный пример влиял на подчинённых. Выдержанность, вежливость и скромность, такт в общении с людьми, дисциплинированность и предельная исполнительность – все это воспитывало у лиц, работавших под его началом, чувство собственного достоинства, ответственность и точность, высокую культуру поведения. Подчеркну, что Б. М. Шапошников являлся олицетворением долга. В безупречном, инициативном и своевременном выполнении заданий партии и правительства по укреплению обороноспособности страны он видел свою первейшую обязанность и самый смысл существования Генерального штаба.

Борис Михайлович был известен не только нашим Вооруженным Силам и стране, но и в армиях зарубежных стран как крупный военный теоретик, отличный организатор, мастер оперативной штабной работы. Он внес заметный вклад в подготовку большой плеяды опытных советских военачальников.

Работа с Б. М. Шапошниковым была постоянной и неоценимой школой. И я, признаться, всегда испытывал чувство гордости, когда И. В. Сталин, рассматривая тот или иной вопрос, говорил обо мне:

– А ну, послушаем, что скажет нам шапошниковская школа!»

В. В. Курасов, который работал с Борисом Михайловичем в должности начальника отдела и заместителя начальника Оперативного управления Генерального штаба с 1940 года по июнь 1941 года, вспоминал:

«…Хочется сказать хотя бы несколько слов относительно некоторых черт характера этого замечательного человека. Основными из этих черт были: вежливость, такт во взаимоотношениях с подчиненными, способность их внимательно выслушать, готовность оказать им помощь. Отличаясь исключительной точностью и аккуратностью, непримиримостью к любым нарушениям дисциплины, он строго требовал этого и от подчиненных и пользовался у них уважением.

При решении сложных вопросов Борис Михайлович считал необходимым посоветоваться со своими ближайшими помощниками. Большое и постоянное внимание уделял он росту и выдвижению военных кадров и всегда был доволен тем, что офицеры, выдвинутые им на более высокую должность, оправдывали его доверие.

Обладая буквально феноменальной памятью, Борис Михайлович мог, не пользуясь записью, провести разбор крупных и сложных учений или без карты заслушать доклад о боевой обстановке…»

А. И. Антонов, начальник штаба Московского военного округа (1937–1940), затем начальник штаба военного округа и фронта отмечал:

«Борис Михайлович Шапошников одним из первых офицеров старой русской армии вступил в Красную Армию с самого начала ее создания. Будучи крупным военным специалистом и имея большой боевой опыт, тов. Шапошников отдавал все свои знания, все свои силы делу организации, строительства и укрепления Вооруженных Сил Советского Союза, делу воспитания и подготовки командных кадров Красной Армии, много работал над вопросами теории военного дела и сделал немалый вклад в советскую военную науку… Тов. Шапошникова знает не только Красная Армия, его знает вся наша страна, как одного из старейших и выдающихся строителей и руководителей Красной Армии…

В блестящие победы Красной Армии над немецкими захватчиками вложена значительная доля его многолетнего и плодотворного труда. Он был военным человеком в полном смысле этого слова, человеком военной дисциплины и военного долга…»

И. С. Конев, командующий армией, а во время Московской битвы – Калининским фронтом, в своих воспоминаниях о Борисе Михайловиче был очень скуп. Он только отметил: «Особенно запомнились мне те счастливые минуты, когда на учениях в Московском военном округе я со своим полком, смешав во встречном бою все карты «противника» вышел прямо на командный пункт командира «Синей дивизии» Бориса Михайловича Шапошникова, командующего тогда Московским военным округом».

С. М. Штеменко, старший помощник начальника отдела, офицер Оперативного отдела, начальник направления Генерального штаба в 1940–1942 гг., вспоминал: «Борис Михайлович Шапошников был обаятельным человеком и к таким, как я, молодым тогда полковникам, относился с истинно отеческой теплотой. Если что получалось у нас не так, он не бранился, даже не повышал голоса, а лишь спрашивал с укоризной: – Что же это вы, голубчик? От такого вопроса мы готовы были провалиться сквозь землю, ошибки свои запоминали надолго и уже никогда не повторяли их. Как-то я был вызван к Шапошникову далеко за полночь. Борис Михайлович сидел за столом в белой рубашке с подтяжками на плечах. Китель висел на стуле. – Садитесь, голубчик, – пригласил он совсем по-домашнему. Мы относительно быстро покончили с делами, но начальник Генерального штаба не спешил отпускать меня. Настроение у него было в тот раз особенно хорошим, и, просматривая карту, он стал вдруг вспоминать, как сам служил когда-то в Средней Азии. Борис Михайлович на память знал особенности здешних условий, отлично помнил местность. Я тоже наизусть знал это. Получилась увлекательная беседа. Впоследствии такие беседы возникали у нас неоднократно, и я черпал из них очень много полезного для работы своего отдела и для себя лично».