Приобрели они его, когда по пути в Коррол завернули на рынок лошадей возле Имперского города, и наткнулись на беснующегося в одном из стойл коня, что расшвырял нескольких объездчиков, кого-то даже покалечил. Огромный вороной монстр не давался в руки никому, кто пытался его обуздать. И лишь под Клиганом успокоился, будто его выключили, к несказанному изумлению и досаде купца — пухлого имперца, что готов был уже на что угодно, чтобы продать столь неудобный товар. Хоть живодерам, по цене шкуры и мяса! И то, что какой-то полоумный бретонец с обожженным лицом готов был выложить почти тысячу дрейков золотом за это чудовище, показалось для него настоящим спасением — так он оставался хоть в какой-то прибыли! И он поспешил заключить контракт и взять деньги вперед. И когда бретонец с такой легкостью усмирил его, купец об этом горько пожалел. Но сделка заключена, так что ему ничего не оставалось, как, скрипя зубами, отдать коня.

Которого Пес тут же прозвал Неведомым и оседлал купленным на том же рынке специальным боевым седлом.

Сандор серьезно подозревал, что странное безумие и необучаемость на скакуна наслал никто иной, как его рогатый приятель Сангвин. Сделав так, чтобы только при приближении его посланника лютая зверюга успокоилась. Или и вовсе это мог быть не обычный конь, а какая-нибудь даэдрическая тварь! Но проверить это было затруднительно, а спрашивать Зои ему не хотелось. А потому он решил считать, что это было частью обещанного «комплекта оснащения».

Таверна представляла собой высокое каменное здание с двускатной крышей и массивной дубовой дверью, выходящей на перекресток двух широких городских улиц. С балкона над входной дверью красиво свисали заросли густого плюща с голубыми и розовыми цветами, а из окон доносилось треньканье какого-то музыкального инструмента.

— Недурно, — хмыкнула Зои, когда они переступили порог и оказались в уютном светлом зале, уставленном круглыми столами и высокими стульями. — Весьма и весьма недурно.

Клиган же оглядывал помещение фирменным взглядом профессионального телохранителя: расположение мебели, посетители, очертания зала. Наконец, он решительно двинулся в дальний полутемный угол, к стоящему там вытянутому прямоугольному столу.

— Расположимся здесь, — проскрипел он. — Ты! — ткнул он пальцем в пробегавшего мимо паренька с заостренными ушами. Судя по малому росту — босмера. — Вина сюда! И чтобы не какая-то кислятина, а самое меньшее «Западный Вельд»!

— Т-так точно-с! — чуть вжал голову в плечи паренек. — Возможно, желаете-с что-то из з-закусок? Сыры, ветчина? Скоро горячее поспеет…

— Тащи все, — тут Пес окинул взглядом свое воинство. — И на всех. Вино сразу тащи! — уточнил он. И тут спросил: — А что за горячее?

— Так паприкаш, — как-то даже удивился служка. — Излюбленное-с блюдо в Скинграде. Курочка, порезанная на кусочки, обжаренные до золотистого оттенка, — явно начал описывать любимое блюдо эльф. — А сверху — золотистый же соус из лучка, перца, скиградской паприки…

— Тащи уже! — прорычал Пес, прищурившись, и слуга удалился. Потом, нахмурившись, произнес: — Что это, мать его, за «паприка?!

— Скинградский перец такой, — пояснила Ирана. — Не острый, а сладкий. Очень сочный и весьма недурен на вкус! Кстати, есть даже местная сказка по поводу паприкаша.

— Ладно, валяй, — проскрипел Клиган. Причем непонятно, с чего вдруг такое добродушие: то ли сыграл роль тот факт, что они наконец-то остановились в теплой гостинице и скоро принесут вино, то ли еще что.

— Ну так вот, — тут же начала эльфийка. — Шел по здешним горам легионер. Домой шел: отца-мать проведать, родной хутор повидать. И тут видит: хижина в лесу. А солдату страсть как хочется на нормальной кровати поспать: наспался уже на лапнике лесном, пока шел! Ну и зашел. А там…

— Ведьма! — разом выдохнули Феззан с Израном.

— Верно, — недовольно проговорила альтмерка, но продолжила. — В общем, — она явно обиделась она на то, что её перебили, — в каждом уголке Тамриэля подробности разнятся. В Скайриме это ворожея, живущая в избушке на куриных ногах. У неё странник парится в раскаленной бане и выдерживает её, после чего есть семью раз по семь кабанов, запивая это медом, а после спит на шипастом ложе — и все ему нипочем…

— Пф! — хмыкнул на это Изран. — У нас эту сказку нормально рассказывают, в отличие от немытых нордов! Так вот…

— Баня в сказке, — прямо-таки прошипела альтмерка, — как бы намекает, что слово «немытый» в отношении нордов как минимум некорректно!

— Так я… — даже стушевался редгард.

— Я. Еще. Не. Закончила! — отчеканила девушка, отчего бывший разбойник совсем стушевался и предпочел изучать потолочные балки. Так вот, — она глубоко вздохнула и вернулась к рассказу. — Один из смыслов того варианта сказки, что рассказывают в Скинграде, сводится к блюду, которое подает старуха легионеру. И это именно скинградский паприкаш, хотя напрямую это не говорится. Само мясо густо приправлено перцем. И когда она наливает к нему не менее острую подливу, солдат восклицает: «Эх, старая, из огня да в полымя!»

К счастью, в этот момент принесли вино, и конфликт затих сам собой.

…— Вот это я понимаю — жизнь! — протянул Изран чуть позже, уполовинив свой стакан. — Так и подумаешь: эхей, парни, да чем вы вообще заняты были всё это время? Надо было с самого начала тащиться в Хай Рок и наниматься в дружину какого-нибудь веселого барона!

— Не думаю, что любой тамошний барончик обладает такой удачей, как командир, — пробурчал Феззан в ответ, наворачивая ветчину, сыр и горячие лепешки с зеленью. — Да и, скорее всего, нарвались бы на какого-нибудь жирного и самодовольного ублюдка, что и ногтя нашего не стоил бы! К тому же, — тут он покосился на замаскированную дремору, — не каждый может похвастаться такими покровителями.

— Догадался, да? — негромко проговорил Сандор, в свою очередь делая глоток из своего стакана.

— Тут мудрено не догадаться, командир, — пожал плечами редгард. — Да ты и не скрывал особо. Ну и, само собой, болтать мы не будем, — оглядел он своих подельников.

— О чем болтать? — непонимающе захлопала глазами Альтаэль. — А! — тут она чуть порозовела, переводя взгляд с Клигана на Зои. — О том, что босс с госпожой Зойной в палатке, того… Так чего такого? — пожала она плечами. — Мы вот с Феззаном тоже...

— Альтаэль, попробуй лепешку — очень вкусно! — в буквальном смысле заткнул неугомонной босмерке рот Феззан. Судя по тому, как темная кожа на его лице стала практически полностью черной, к щекам у него тоже резко прилила кровь. — И вообще, мы … не об этом!

— У? А о ффем? — сквозь лепешку промычала босмерка.

— О том, что ты служишь даэдра, командир, — снова нахмурился редгард с прической из косичек, поворачиваясь обратно к Псу. — И мы тут, посовещавшись, — переглядки с Израном, — поняли, что, походу, ты тут потому, что другим Принцам даэдра происходящее не нравится, так?

— «Другим» — это в смысле помимо ублюдка Мерунеса Дагона, — поковырявшись между зубами, дополнил побратим Изран. — Ублюдок, сучий говнюк, скотоложец холерный! — тут же выругался он, вздрогнув. — Да нахер, даже те уроды, «Песняры Трезара», не творили такой жуткой дичи! Нет, конечно, все знают, что от даэдра добра не жди, но такого…

— Мы еще во время службы в Легионе насмотрелись… на всякое, — пояснил Феззан. — Ну и вот, как-то, наш командир нанял отряд наемников-ауксилиев. «Песняры» — так они себя называли. Они и их командир правда пели песни… почти все время, — поморщился редгард. — А командир их, Трезар — тоже, кстати, редгард из Хаммерфелла — так вообще то ли магом был, то ли еще кем. Такого голоса я никогда не слыхал! Но потом… потом мы увидели, что они оставили от деревень, которые наш легат поручил им зачистить. И песенки кончились.

— Зачистить, мать его, от мятежников! — изменив своей всегдашней веселости, прорычал Изран. — Мятежников! А эти ублюдки зачистили те деревни вообще от всего живого!

— Ну… в целом, так и было, — Феззан залпом допил свое вино и налили себе еще. — Правда, они не только «зачистили» эти деревни. Они там еще и знатно порезвились. Ну, ты-то, командир, должен знать, как «резвится» озверевшая пьяная мразь с женщинами и детьми в захваченных селениях…