Глухая тишина навалилась неожиданной тяжестью, полное отсутствие прохожих угнетало.
«Одна во тьме, все как всегда…»
Я услышала скрип шагов почти одновременно с тем, как что-то темное оказалось у меня на голове. Реакция подвела: даже не успев дернуться, я получила поддых. Острая боль расплылась от солнечного сплетения по телу, залив взор яркими всполохами. Я рефлекторно согнулась, но меня тут же подняли, заломили руки и болезненно чем-то связали.
– Попалась, птичка, – самодовольно выдохнул, прижимаясь ко мне, «амбал». И даже если бы я не услышала этот голос, понять, кто так нахально напал на меня, не составило бы труда.
В детском доме случалось всякое, но я быстро научилась противостоять обидчикам и слишком скоро забыла, как это бывает, когда ты уязвим и бессилен. Коря себя на все лады за беспечность, я пыталась придумать, как выбраться, а меня тем временем куда-то грубо тащили. Услышав писк снимаемой сигналки и звук открывающихся дверей, я испугалась по-настоящему. Впервые я не представляла, как выпутаться из передряги. Невозможность видеть и свободно двигаться доставляла сильный дискомфорт и лишала уверенности в своих силах.
– Ну же, залезай, крошка, – заталкивая внутрь машины, «проворковал» второй. – Обещаю, с нами тебе будет хорошо.
– Или не очень, – загоготал другой. – Но не соскучишься, это точно.
Мотор едва слышно заурчал, и машина резко тронулась с места, а я ощутимо приложилась щекой, свалившись с сиденья на пол. К счастью, в таком положении меня не оставили и буквально через пару минут, притормозив, закинули обратно на сиденье. И сняли при этом с головы мешок! Вернув себе хотя бы такое оружие, как глаза, я немного осмелела и рискнула спросить прямо:
– Что происходит? – предельно коротко, опасаясь чтобы голос не задрожал. С вновь обретенной способностью видеть стало лучше, но ситуация по-прежнему удручала.
– Ты нас обидела, крошка, а мы этого не любим, – был мне ответ, после чего машина возобновила свой ход. Я попыталась усесться так, чтобы с завязанными сзади руками не потерять равновесие снова, и постаралась привести мысли в порядок.
Обидела… Неужели Толик все-таки был прав?
Когда утром невыспавшаяся и злая я пришла в кафе, бармен все еще был там, чем немало удивил меня.
– Ты что здесь делаешь до сих пор? – спросила его хмуро.
– Да я в общем… ухожу уже, да… – пробормотал он.
Я удивленно приподняла брови, выглядел Толик странно: нерешительно и смущенно.
– Ты чего, Толь?
– Да решил тебя дождаться, а потом увидел, с каким лицом ты пришла, и чуть было не передумал, – сказал он и наконец посмотрел на меня.
– И?
– Хотел предупредить: утром вчера, после того, как ты ушла, приходили, спрашивали о тебе. Будь осторожнее.
– Подумаешь, кто-то спрашивал, – ответила я недоуменно.
– Ты не понимаешь, Женька. Влетел этот парень сюда с такой зверской физиономией, будто разорвать собирался всех, кто был внутри! Катя чуть под стойку не нырнула, увидев его.
– Да уж, вот это было бы зрелище!
– Слушай, ты чем им насолить успела? Он дружка своего приволок еле живого: лицо красное, глаза мутные, что говорит – не разобрать, сплошное мычание. А потом сразу выяснять начал, что за девица недавно из бара выходила! Катька перепугалась, глаза выкатила и молчала как рыба, пока он не сообразил хитростью взять. Я-то видел, что он на ходу придумывает, но что сделать мог?!
– Чего ты психуешь, Толь. Думаешь, им заняться нечем, как меня каждый раз теперь со смены подкарауливать?
– Ладно, тебе виднее, но я предупредил! Будь осторожнее, если ты их чем-то задела, они этого так не оставят.
Не оставили… Но тогда думать о подобной ерунде я не захотела, если честно, было просто лень. Неприятное ощущение, против воли поселившееся внутри, старательно отгоняла прочь. До тех самых пор, пока ближе к вечеру эти двое не зашли в кафе и не уселись за один из столиков. Увидев их, я замерла на месте и неожиданно сильно испугалась. Взяв себя в руки, попросила напарницу заняться ими, а сама поспешила к другим клиентам, по дороге прикидывая, чем мне присутствие этих громил может грозить. В том, что пришли они по мою душу, я не сомневалась. Во-первых, они расспрашивали обо мне вчера, во-вторых, прожигали такими взглядами сейчас, что ожидать чего-то хорошего не приходилось. С другой стороны, повода волноваться у меня вроде бы не было. Справилась с ними в тот раз – справлюсь и в этот. Решив так, я постаралась не смотреть в их сторону и сконцентрировалась на работе. Благо, клиентов набилось много, выходной, да еще и праздник – день всех влюбленных. Вспомнив об этом, я посмеялась про себя над «сладкой парочкой» и совсем расслабилась. Под конец смены даже успела пофлиртовать с симпатичным парнем, пришедшим в такой день без пары, и похихикать над ним же со второй официанткой. Такое поведение было мне категорически не свойственно и, поразмыслив, я пришла к выводу, что причиной ему стал все-таки стресс.
Где-то за двадцать минут до окончания рабочего времени типы ушли, а я вздохнула с облегчением, начиная думать, что становлюсь мнительной истеричной барышней, выдумывающей невесть что. Дура! Возможно, будь я чуть более подозрительной и пугливой, то нашла бы себе сопровождающего на дорогу до дома. Я же вместо этого отправилась в магазин, причем не в тот, что располагался у шоссе, а дальний, который был, с одной стороны, ближе к высотным домам, с другой – к тропинке вдоль железнодорожных рельс с почти полным отсутствием фонарей. Захотелось мне в честь щедрых чаевых побаловать себя продуктами посвежее и получше. Дважды дура! И где теперь эти продукты?!
Минут через десять пути я поняла, что везут меня куда-то целенаправленно и не в сторону города, а в противоположную. Мои похитители врубили нечто зубодробительное на магнитоле и перекидывались скабрезными шуточками, не обращая на меня внимания. Я же, несколько успокоившись, стала перебирать возможные варианты развития событий и думать, как выбраться. Ничего дельного в голову не приходило, но я так увлеклась, что не сразу заметила, как блондин, сально улыбаясь, стал все чаще поглядывать на меня.
– Давай? – донеслось до меня.
– Ты уверен, что ОН будет рад?
– Да ладно, мы ему не скажем, а ей, думаю, не до того будет, чтобы жаловаться, – сказал блондин и снова плотоядно посмотрел на меня.
Я так удивилась, что везут меня к какому-то ЕМУ, а не собираются мстить самолично, что, опять дико «стормозив», не сразу осознала смысл прозвучавшего краткого диалога.
Вырвалась из своих размышлений только, когда машина вдруг остановилась, заехав на обочину, а дверь напротив меня резко открылась, впустив порыв морозного воздуха.
Светловолосый громила смотрел предвкушающе и как-то хищно.
– Ну же, детка, я решил быть не слишком злопамятным и приласкать тебя, – сказал он, мерзко ухмыляясь на мои рефлекторные попытки отползти поглубже. А потом схватил за ноги ниже колена и потянул к себе, вынуждая приземлиться спиной на сиденье.
А я вдруг осознала, что примерила на себя роль жертвы, которая мне решительно не подходит! И попыталась вызвать нити, чтобы забрать его силу. Но ничего, кроме собственного страха, не ощутила!
«Я не могу! Не могу его выпить!» – стучало в голове.
Меня застали врасплох, и, позволив страху проникнуть внутрь, я не знала теперь, как вытравить его. Я допустила то, чего никак не должна была. Паника сделала меня совершенно беззащитной!
Амбал рванул дубленку так, что пуговицы полетели в стороны, облапал и смял грудь и, задрав кофту, подобрался к ремню. В этот момент я поблагодарила пусть и несуществующего Бога за то, что все-таки взяла с собой на работу джинсы, которые и надела поверх тоненьких колготок перед выходом. Насильник пытался подцепить их за пояс, расстегнуть, разорвать – в общем, снять, но джинсы, сидящие на мне «в облипку», поддаваться не желали. Амбал рычал, все больше выходя из себя. Я брыкалась и извивалась всем телом, стараясь ударить его ногами. Руки мои все еще были связаны сзади, что играло против меня. Нет, я понимала, что одна даже со свободными руками вряд ли справилась бы с двумя здоровыми мужиками, но понимание это отошло на второй план. В такие моменты логика отстраняется, уступая дорогу животному инстинкту самосохранения.
