– Прекрасно, – окинув взором собравшихся, произнес Учитель. – Все в сборе. Приступим.

После его слов ясное и искристое от разлитого в нем света пространство над нами вмиг затянуло плотной серой дымкой, сокрывшей не только высокие небеса с летающими в них созданиями, но и раскидистые ветви дерева. Тучи повисли так низко, что стало очевидно: изменения произошли не повсюду, а на участке, ограниченном образованным специально для тренировки сводом. Актафий умел и не такое, но понять, как ему это удавалось, было выше моих сил.

– Ну что ж, вижу, никто не обманулся моим фокусом, – хитро прищурившись, сказал Знающий, а созданные им тучи заклубились, разрастаясь, и кое-где прорезались серебристыми всполохами молний. – Однако способ преодоления явления не зависит от его размера.

Группа молча взирала на набирающую обороты непогоду, не предпринимая попыток что-либо сделать. Судя по растерянным лицам, не представлял, как выполнить задание, не только я.

– Ну что же вы, приступайте, пока эти молнии не изжарили нас всех! – «подбодрил» Учитель.

«Легко сказать «приступайте», когда никто из нас не обладает нужными навыками и даже приблизительно не знает, как действовать в случае надвигающейся бури, – подумал я, но быстро подавил подобные мысли: – Раз Учитель устроил нам это испытание и ждет действий, значит, на что-то мы все-таки способны. Не зря же одной из черт избранного в Стражи является всесторонность познаний», – припомнил я Хроники.

Кроме того, нельзя сказать, чтобы мы вовсе не имели представления, чем являются стихии. В определенной степени общаться с силами природы естественно для каждого алантаирца. Ведь без участия некоторых из них мы не смогли бы летать! А представить себе жизнь на Алантаире без полетов просто невозможно. Здесь летает, буквально дышит полетом все: и птицы, и немногочисленные звери, и даже рыбы, то и дело выныривающие из морских пучин, дабы засвидетельствовать свое почтение величественному Таиру. Светилу, согревающему своим теплом и дарующему жизнь всему на «планете под его светом», как дословно переводится «Алантаир».

Человек, подружившись с крохотными элементалями воздуха – сильвами, приобщался к общему потоку жизни планеты, сливаясь с ветром и наполняясь его силой и ликованием. Но одно дело – приручить сильв, а другое – усмирить разбушевавшуюся стихию. Бури случались на Алантаире с завидной регулярностью, и по силе своей такие проявления подчас были способны стереть с лица планеты целые города. Справиться с ними могли только специально обученные борцы или, как их еще называли, покорители стихий, коими мы не являлись! И пусть сейчас мы столкнулись всего лишь с грозой, никто из нас прежде не пробовал себя в этой роли, что незамедлительно и озвучила Олиния, выразив тем самым общую мысль. Эта миниатюрная рыжеволосая девушка всегда отличалась смелостью, в том числе и в своих высказываниях Учителю.

Актафий ничего не ответил, но окинул нас взглядом, утверждающим в каждом понимание того, что он не стал бы требовать невыполнимого. Молнии тем временем били все яростнее, а тучи становились темнее и гуще. Я прикрыл глаза, пытаясь почувствовать стихию, чтобы узнать, на каком языке говорить с ней. И понял, что не представляю, как сделать это! Не чувствую совсем ничего! Я начинал злиться на себя за неспособность к уроку. Не успел я поймать этот недопустимый темный огонь, понемногу разгорающийся во мне, чтобы остудить его, как уловил сначала отдаленное и робкое, а затем все более ощутимое присутствие Ланы. Имя этой девушки, буквально означающее «светлая», вполне отражало и ее внешность, и спокойный кроткий нрав. Понимание того, что Лана оказалась способнее в делах усмирения бурь, да еще и смогла передать свое восприятие не только мне, но и всем остальным, пришло следом за ним самим. Спасибо, Лана! Намека, даже тени этого ощущения оказалось достаточно, чтобы пробудить свое собственное. Выпорхнувшая нить потянулась навстречу грозовой туче, желая обуздать ее гнев и успокоить. Только вот одна нить была слишком слабой, чтобы совершить подобное. Едва заметная, она скорее раззадорила бы стихию, чем покорила. Усилием воли я сдержал ее и почти сразу услышал витиеватый, но вполне понятный ответ на невысказанный вопрос:

«Схожая практика предстоит вам в дальнейшем при работе с Объединенным Лучом», – изрек Учитель.

Не знаю, слышали ли его другие, я не стал медлить. Расширив и усилив ментальный контакт с Ланой, а через нее и со всей группой, я направил нить не в тучу, которая готова была вот-вот разразиться ливнем, а в условную точку фокуса в пространстве под ней.

– Ну же! – крикнул я нетерпеливо.

И меня поняли. Нити будущих Стражей стянулись к точке, образовав узкий конус, стрелу объединенных сил собравшихся. Отпущенная на волю, она вонзилась в подкупольные небеса, разрывая темную ткань, вмиг потерявшую свою густоту. Тучи просто растаяли, лишь немного окропив нас начинающимся дождем.

Я смотрел в посветлевшее небо, и в сознании укоренялось понимание: этот урок был посвящен далеко не вопросу овладения стихиями. Актафий начал учить нас чувствовать друг друга и действовать сообща. А ведь мы еще даже не прошли отбор, не говоря о том, что числа простых кандидатов не хватает до полного спектра. Отчего же он так спешит?

– Ну вот и славно, а теперь летите на тренировочную площадку, разомните ваши тела. Погода сегодня благоволит к занятиям под открытым небом, – ухмыльнулся Учитель и покинул нас. Выглядел он довольным.

Ошарашенные выражения на лицах избранных тут же сменились предвкушающе-радостными, а я решил отложить свои размышления на потом.

Глава 3

Женевьева, Земля

Провалялась в постели я часов до трех дня, потом все-таки заставила себя встать. Артур, хозяин кафе, позвонил и попросил выйти утром, а значит, спать предстояло ночью. На душе было пасмурно, на улице – тоже. Небо заволокли тяжелые облака, из которых валил густой снег. Потеплело, но я бы предпочла хрустящий мороз, голубое небо и солнечный свет, чтобы хоть немного взбодриться. Вяло прошлась до магазина, приготовила нехитрый то ли завтрак, то ли обед, то ли вообще ужин, даже не обращая внимания на по-хозяйски завладевшую половиной пространства кухни тетку Аню и старавшегося быть как можно более незаметным Андрея. Последний пару раз тенью пробирался до плиты и сразу скрывался в своей комнате.

Наверное, следовало что-нибудь сделать, как-то порадовать себя, наполниться чьей-то кипучей энергией и скинуть эту промозглую вялость, но… мне не хотелось даже этого, а потому, промаявшись до позднего вечера, я отправилась спать.

Будучи «совой» по натуре и образу жизни, работала я теперь преимущественно в ночные смены. Спасибо неугомонному Артуру, испытывающему все новые способы увеличить свою выручку. Несмотря на большую потребность во сне, по ночам засыпала я с трудом, а сегодня, как назло, еще и собаки полночи лаяли где-то поблизости. Старая дряхлая рама с криво вставленными стеклами, наспех заклеенная пленкой, – это далеко не стеклопакет. Если прохладные струйки свежего воздуха, которые в особо ветреные дни мое самопальное утепление не останавливало, я даже любила, то вот о посторонних звуках этого сказать было нельзя. В общем, спала я урывками и недолго, а потому день начала не в самом радужном настроении и вернулась к своему нормальному состоянию только ближе к вечеру.

***

Из магазина я вышла довольная и утяжеленная целым пакетом отменных продуктов. Желудок все ощутимее напоминал о себе, нормально поесть на работе так и не удалось. Я шагала по тускло освещенной улице в сторону тропки с мостиком, по которой можно дойти до обшарпанных трехэтажек куда быстрее, чем сделав крюк обратно к шоссе. Здесь, в тупике у полосы, предшествующей железнодорожному полотну и редко поросшей кустарником, частенько оставляли припаркованными машины. Но черный джип с тонированными стеклами неожиданно сильно мне не понравился. Проходя мимо, я ускорила шаг и неловко поскользнулась на обледеневшей тропинке. Потирая ушибленную коленку и ругаясь себе под нос, я наблюдала, как ярко-красные помидоры раскатываются по белому утоптанному снегу.