– Охотники?! – глаза Лины округлились от удивления.
– Ну да! Неужели он ничего тебе не рассказывал? Охотники на нечисть, существует орден «Осинового Листа», испокон веков они преследуют существ нечеловеческой расы. Условием перемирия стала ты. Они потребовали отказаться от смертной. Если бы Влад не согласился, то другие вампиры нашли бы тебя и убили. Война с охотниками означает облавы и голод. Для вампира нет ничего ужасней, чем голодать. Влад хотел тебя уберечь.
Лина закрыла лицо руками, мысли хаотично метались в голове, цепляясь одна за другую. Только теперь она начала понимать, на какие жертвы пошел любимый, как тяжело и больно ему было в эти минуты. Кусочек души ликовал, вопреки всем страхам и сомнениям. Она любима, поступки Влада стали понятны. Когда он вернется, она все ему простит и забудет, плевать на охотников, плевать на всех. Лина никого не боится и не позволит им разрушить их счастье, теперь ее очередь бороться за него.
Глава 10
Гробовая тишина стояла в лесу, словно все замерло, исчезло, заледенело. Белое покрывало застилало мрачную поляну, освещенную лишь тусклым светом луны, которая через пару дней станет полной. Пять фигур в черном стоят, словно каменные изваяния, и лишь одна из них распласталась на снегу, ветер треплет длинные черные волосы Самуила, никто не смеет помешать ему или поднять из снега. Бывший король невидящим взглядом смотрит на останки сына, его лицо белее снежной пустыни. Перед ним лежит обгоревший до неузнаваемости, словно облитый кислотой, вампир. В нем трудно различить черты лица, лишь одежда сохранилась и сверкала ярко-красными пятнами крови. Самуил давно почувствовал запах, он знал, кому принадлежат вещи и изуродованный труп перед ним.
Николас сцепил зубы с такой силой, что заболели челюсти. Глаза жгло, пекло, грудь нестерпимо болела. Он физически чувствовал мучения Самуила, но не смел показать собственной слабости. Ненависть и соперничество в этот момент отступили на второй план. Сильнее, чем боль от утраты, его сжигал гнев, жажда мести, крови тех, кто посмел поднять руку на брата и искалечить жизнь им всем. Отец сидел в такой позе уже больше часа, с тех пор, как ищейки дали знак, что нашли Влада, вернее то, что от него осталось. Короля казнили с особой жестокостью: вначале его подставили под палящие лучи солнца, а затем облили настоем из вербы, они сожгли его живьем – адская смерть для вампира. От одной мысли о том, какие страдания пришлось перенести несчастному, все присутствующие содрогались от ужаса и жалости. По щекам Криштофа катились кровавые слезы. Влада всегда любили те, кто был предан ему долгие столетия, для всех он, прежде всего, друг и уже потом правитель.
И вдруг тишину прорезал вопль, нечеловеческий вой, словно крик умирающего животного – несчастный отец осознал, что потерял любимого сына навсегда. Руки Самуила прижали к себе изуродованное тело, он раскачивался из стороны в сторону и выл, оглушая этим жутким звуком все живое вокруг. Николас бросился на колени и обнял его, сжимая так сильно, как только мог, показывая всю свою любовь, но Самуил оттолкнул его и вновь вцепился в тело.
– Не отдам, – прохрипел он, – не отдам…
Ник снова рывком обнял отца.
– Нам нужно привезти его домой, похоронить с почестями. Мы уже больше часа здесь. Дольше оставаться нельзя, если не поместим тело в саркофаг, после полуночи оно рассыплется в пепел.
– Сынок, нет!.. Как же так?!.. Как же так?! – Самуил посмотрел на Ника, и из его глаз потекли слезы, окрашивая щеки в алый цвет. – Мы не успели… я не успел. Я позволил им истязать моего мальчика, и никто не пришел ему на помощь, он умер в ужасе и одиночестве.
И он снова взвыл, закричал, вырываясь из объятий старшего сына.
– Отец! Я прошу тебя, пожалуйста, дай нам его забрать, иначе скоро это станет невозможным. Позволь его верным подданным оплакать утрату вместе с нами.
Руки Самуила безжизненно повисли, и он разрешил остальным вампирам бережно взять останки и понести к машинам. Ник поднял отца с колен, поддерживая под руку, повел вперед. Несчастный шатался, цепляясь за руку сына, как за спасительный якорь, и тихо шептал:
– Он позволил им, он безропотно дал себя уничтожить, иначе они бы с ним не справились, позволил ради нее. Дьявол отнял у меня самое дорогое. Как мне жить дальше? Как смириться? – стонал Самуил, заглядывая в лицо Ника, синие глаза стали черного цвета от тоски и отчаянья. Дьявол всех раздери еще вчера он хотел занять место Влада и отыметь его женщину, а сегодня ему настолько паршиво словно кто-то продырявил его черное сердце.
Николас тяжело вздохнул, и грудь снова разболелась, как от невыносимой тяжести. Он должен держать себя в руках ради отца, ради Лины. Даже страшно себе представить, что будет с ней. Бешеная злоба, дикая ненависть пронзила все его существо, он найдет убийц брата, и их смерть станет не менее ужасной, а с Магды шкуру сдерет живьем.
– Мы не смиримся, мы будем жить местью, – прорычал он. – Найдем тех, кто это сделал и казним.
Отец повернулся и с болью посмотрел на сына.
– Но это не вернет его нам. Не вернет моего мальчика… у меня нет сил на месть – я сломан, я хочу умереть…
Николас застонал и обнял отца за плечи, руки дрожали, а невыносимая тоска сжимала сердце раскаленными клещами.
– Нет, мы будем жить дальше и найдем убийц.
Самуил послушно сел в машину, он закрыл лицо руками, и сквозь пальцы капала кровь. Такова скорбь вампира. Такова боль этих жестоких существ.
– Что мы скажем Лине? Что я скажу Фэй? Это убьет ее, она и так слишком слаба. Куда мы едем? – срывающимся голосом спросил Самуил.
– В твой особняк. Тело нужно привести в порядок, прежде чем положить в гроб.
Оставшуюся дорогу они молчали, слов не осталось. Все думали о том, какие мучения пришлось вынести Владу перед смертью, как вербная кислота разъедала его кожу, все знали, как болезненна лишь капля этой жидкости. Она медленно прожигает плоть до костей. С такой особой жестокостью уже давно никого не казнили, кол в сердце и голову с плеч – вот способы лишения вечной жизни в наше время. Сожжение вербой использовали много веков назад, а также для пыток и выжигания клейма преступникам. С тех пор казни стали гуманней. Тот, кто сотворил это с их королем, намеренно превратил каждую минуту его агонии в бесконечную боль.
Магда весело засмеялась, глядя на притихших сообщников, которые тряслись от страха перед ней и от того жуткого воя скорби, донесшегося с поляны. Несколько часов назад она, на их глазах, резала кожу короля, привязанного железными цепями к металлическому стулу в бункере лаборатории, вытирала его одеждой кровь, вытекающую из ран. При этом на ее лице читалось нескрываемое удовольствие, а затем она казнила «новорожденного» вампира Эрнеста, она изувечила его тело до неузнаваемости, приказала им облачить обугленные останки в окровавленную одежду своего пленника. Спустя пару минут Магда вновь спустилась в темницу и с радостью сообщила Владу о том, что теперь он официально мертв, и уже завтра «его» тело отправят в саркофаг.
– Ты умер! Ха-ха-ха! Черт, я гениальна. У меня все получилось, даже твой отец поверил. Умылся кровавыми слезами. Как забавно. Интересно, кого выберет Совет, наверняка Николаса. Вот гад! Он получил, что хотел. Интересно, а скорбящую подружку мертвого короля он тоже получит по наследству?
В этот момент Влад с такой силой дернулся в цепях, что те натянулись и жалобно заскрипели. На миг в глазах Магды отразился ужас. В его взгляде она прочла смертный приговор.
– Прикуйте его к стене, скоро прибудет Антуан и распорядится его дальнейшей судьбой. Будьте осторожны, он сейчас очень зол, так что держитесь подальше от его клыков. Но он не сбежит. Правда, Влад, ты ведь подписал договор. Прощай, милый, я вернусь, когда наш палач немного вправит тебе мозги.
Она вновь захохотала и покинула помещение.