– Вы у меня есть, – постаралась вставить Сима, – папа, ты, Юрик…

– Ах, оставь, пожалуйста, – взмахнула рукой Полина, – это ерунда полнейшая… Причём тут это? Тем более что мужикам, чтоб ты знала, вообще всё фиолетово, по большому счёту. Папа твой искренне считает, что волноваться не о чем, а Юрику – пятнадцать, ещё немного и он, фьють, – Полина небрежно качнула пальчиками в направлении двери, – Я же говорю о другом, тебе три дня назад исполнилось тридцать лет! И где ты праздновала свой юбилей? Правильно! В своём доме, в кугу своей семьи… О, боже! Воистину, нет хуже наказания для женщины, чем сочетание – умная дура… – она резко повернулась к Симе, – Я спрашиваю у тебя, какие планы, а ты опять: «да никаких, всё, как обычно»… Полина снова закатила глаза, – Где твои друзья? С кем ты общаешься? Я не имею сейчас в виду членов педагогического совета твоей школы, я говорю о круге общения… – Полина махнула рукой, с таким видом, словно и сама была уверена в полной безрезультативности всего того, что она только что сказала и ещё собирается сказать, – Почему, например, ты снова в этой жуткой кофте? Где платье, что я купила тебе ко дню рождения? Прости, конечно, может это и не моё дело, но на что ты потратила деньги, которые мы подарили тебе с твоим папой? Можешь не отвечать, я и так знаю, где… Там же, где ты их положила… А если и потратила, то только на кошачий и собачий корм, чтобы, как всегда, кормить всех этих встречающихся на твоём пути бродячих паразитов.

– Полина, если один человек задаёт другому вопросы, – снова попыталась вставить Сима, пробуя перевести разговор на юмористические рельсы, – то не думаешь ли ты, что у этого другого человека должна быть хоть малейшая возможность для ответа?

– Ай, оставь, – махнула рукой мачеха, автоматически проверяя безупречность маникюра и одновременно выполняя круговые упражнения для шеи, – знаю я все твои ответы, «для меня важно другое», «зачем, покупать новое, когда не сношено старое?», «я выбираю удобство и комфорт», «у меня всё есть», «а ты представляешь, каково собачкам и котикам зимой?» – произнося последние фразы, Полина уже впрямую передразнивала Симу. И, следует заметить, довольно точно.

– Вот и нет, я совсем не так разговариваю, – вспыхнула Сима.

– Правильно! – вдруг остановилась Полина, – А знаешь, я хочу, чтобы ты разозлилась на меня, я это выдержу, но вылези, наконец, из этой своей зоны комфорта, из этого своего тёплого, уютного болотца, в котором, ровным счётом, ничего не происходит! И не произойдёт, само на голову не свалится… Бери свою жизнь в свои руки! Начни жить, в конце концов, а не киснуть и бродить…

– Ну, знаешь, можно было просто сказать, что я вам мешаю тут, давай, мол, уже сваливай хоть куда-нибудь. Полина внимательно посмотрела на неё и задумчиво произнесла:

– Я бы очень хотела, чтобы у тебя произошли изменения в личной жизни, я бы даже была рада, если бы эта самая личная жизнь у тебя хотя бы началась… Ты мне не чужая, Серафима, более того, я за тебя переживаю, потому что люблю, хотя я всего лишь мачеха… И мне больно видеть, как ты постепенно превращаешься в заплесневевший, синий чулок… Мне сорок два, а ты выглядишь, чуть ли не старше меня… Впереди Новый год, Рождество, а ты всё сидишь одна… в этой безобразной, растянутой кофте со старушечьим узлом на голове, – Полина снова махнула рукой, но на этот раз настолько обречённо и безнадёжно, что Сима почти задохнулась от подступивших и немедленно защипавших глаза слёз. Больше всего её обидели даже не слова, а именно этот небрежный взмах рукой… Полина как будто ставила на ней крест. Окончательно и бесповоротно.

Сима сняла очки, опустила голову и сосредоточенно начала протирать их, чтобы скрыть то, насколько слова Полины задели её. Почему-то в этот момент ей вспомнилось искреннее обращение какого-то мужчины, искавшего, кто присмотрит за его котом во время отсутствия хозяина. Она наткнулась на это объявление вчера поздно вечером, когда заполнив электронные дневники своих учеников, просто просматривала ленту на Facebook. И ей запомнилась фраза «возможно проживание».

– А вот и нет…– запальчиво возразила она мачехе, – Если хочешь знать, меня уже… пригласил один человек… Мы едем с ним… за город…

– Ага, – с меланхоличной издёвкой произнесла Полина, неспешно, с царской надменностью выходя из комнаты, – Конечно, милая… Очень рада за тебя… Не забудь передать от нас привет своему несуществующему другу…

– Он настоящий… Да…– чуть не плача крикнула ей вслед Сима, – И мы будем вместе встречать Новый год… И Рождество…

– Конечно, и как же его зовут? – крикнула из прихожей мачеха, – Барсик, Клёпа или Шарик?

– Его зовут Филипп, ясно!? Филипп… Он… из Сибири… – выкрикнула она, уже стоя на пороге своей комнаты.

Чуть ли не первый раз в жизни, Сима пожалела, что совершенно не умела ругаться… Хотя та же мачеха несколько раз советовала ей научиться у своих учеников хоть чему-то полезному.

Серафиму хватило только на то, чтобы слегка хлопнуть дверью. Она села к компьютеру и стала лихорадочно искать то объявление.

– А если не найду? – думала она, – Или уже поздно, и этот, как его, хозяин Филиппа уже нашёл кого-то? Да где же оно?! Кажется, это?! Точно! Есть! Так, телефон, а, вот… Артур зовут хозяина. Когда Сима набрала номер, ей ответили настолько быстро, будто на том конце провода, кто-то сидел и ждал именно её звонка.

3.

– Сюда, пожалуйста, – проговорил Артур, открывая дверь комнаты, которую они с бывшей женой когда-то планировали под детскую, – Вот, собственно, можно будет устроиться здесь…

Войдя, Сима огляделась: чисто, светло и странно. Комната, не имеющая, очевидно, прямого назначения, и использующаяся хозяином, как что-то среднее между кабинетом, спортивным уголком (велотренажёр и гантели) и небольшой библиотекой.

– Диван не новый, конечно, но очень удобный… – Артур посмотрел на Симу: – Очень хорошо, что у вас есть возможность ночевать здесь. Во-первых, вы живёте на другом конце города, а во-вторых, – он замялся, – Филипп кот уже довольно взрослый, нервный и очень пугается всей этой новогодней канонады. Сестра иногда забирала его к себе на это время, но в её квартире он тоже чувствовал себя очень неуютно… Словом, проблем хватало всем…

– Я понимаю, – согласно кивнула Сима, – с котами такое случается. Да вы не волнуйтесь, – она улыбнулась, – комната отличная, с Филиппом, мы, мне кажется, поладим. Она глянула вниз, где точно посередине между ней и Артуром сидел и лениво помахивал хвостом тёмно-серый, с белоснежным треугольным пятном на груди, пушистый виновник всего происходящего. Филипп поглядывал на обоих зелёными глазами и время от времени зевал. Артур смотрел на бледное лицо Симы, туго стянутые на затылке волосы и очень светлые, будто выгоревшие на солнце глаза. – Неплохая вроде женщина, – рассуждал он, – честная и бесхитростная… По лицу видно… У такой и паспорт можно не спрашивать, – усмехнулся он про себя, – да только он-то не такой, и потом порядок, есть порядок… Артур посмотрел на старомодную, длинную юбку Симы и чёрный, домашней вязки свитер:

– Зачем так мрачно одеваться? – искренне недоумевал он, – Она ведь вроде молодая ещё. Как будто специально хочет казаться старше и… невзрачнее, – он смотрел сверху вниз на то, как Сима, присев, негромко «беседует» с Филиппом. Артуру не нравились такие девушки. От слова «совсем». Нет, они хорошие, ответственные и очень надёжные, но… Артура никогда не могла бы заинтересовать женщина, которая напоминает старого, проверенного и совершенно бесполого товарища по партии. Так выглядела Римма – старшая сестра его одноклассника и соседа Макса. Артур помнил добрые глаза на некрасивом, длинном лице, постоянную, словно приклеенную, робкую улыбку и её вечно какую-то кургузую, тёмных тонов одежду… Римма была всего лет на восемь старше их, но казалось, что на все восемнадцать. Ему припомнилось, как все без исключения говорили о том, какая Римма хорошая и добрая. При этом женщины иногда вздыхали и сочувственным взглядом смотрели ей вслед, как бы договаривая про себя, замечая, так сказать, в скобках, но жаль, что такая некрасивая…