— Хьюго и Ангусу даже не пришлось стараться, — сказал он. — Присяжные всегда не против посадить таких людей, как Леруа Сандерс. Я заподозрил, что Хьюго сделал с помощью Ангуса, как только из ниоткуда появился напарник Леруа, готовый дать показания. Показания мистера Блотски были слишком идеальны. И присяжные поверили ему, — он глубоко вздохнул. — Судья приговорил Сандерса к пожизненному заключению в Оберне, а остальное ты знаешь.

— Не совсем, — ответил я, придвигаясь на краешек стула. — Ты хочешь сказать, что Хьюго Джексон сфабриковал показания мистера Блотски?

— Если уж совсем точно, — хмуро произнёс Алистер, — то Хьюго и Ангус заплатили Гарри Блотски, чтобы тот дал «правильные» показания.

— И когда ты об этом узнал?

— Наверняка? — приподнял он бровь. — Не так давно.

— Но всё это время ты подозревал — и ничего не сделал?

Алистер кивнул.

— Мы с Алланом Харттом вдвоём подозревали, и даже поспорили с Хьюго из-за этого.

Я выпрямил спину, заметив высокомерие Алистера.

— Вы поссорились с Хьюго не потому, что были с ним не согласны, — возразил я. — Вы с ним поссорились из-за уязвлённой гордости: ты был «архитектором» этого дела, а он с тобой даже не посоветовался!

— Хьюго работал топорно. Именно поэтому, спустя столько времени, Мэри Сандерс смогла выяснить правду. Если бы он поговорил со мной, мы могли бы спланировать всё гораздо лучше! — Даже сейчас Алистер злился, что его мнение никто не спросил.

Я уставился на него, не веря своим ушам.

— Так ты расстроен не тем, что в тюрьму попал невиновный, а тем, что вы не спрятали концы в воду?!

— Он не был невиновным! — Алистер хлопнул ладонью по столу.

Затем он взял себя в руки и произнёс уже тише:

— Ты должен понять, Зиль. Ты бы сделал то же самое, будь у тебя такая возможность. Он изнасиловал и убил ребёнка. Маленькую девочку. Как мы могли не воспользоваться шансом убрать с улиц этого ужасного монстра?

— Если не считать того, что он был невиновен, — хмыкнул я.

— В этом конкретном преступлении — да. Но не в остальных. — Алистер провел языком по губам. — Во рту пересохло.

Не говоря ни слова, я встал, подошел к графину, который всегда стоял над стойкой бара, и налил стакан. Алистер сделал несколько жадных глотков.

— Откуда ты можешь знать наверняка, что он совершил?

— Потому что я поверил предыдущим свидетелям, — сказал он. — Позже выяснилось, что убийство Адамс совершил другой человек. Через несколько лет после того, как Сандерса отправили в Обернскую тюрьму, произошло аналогичное убийство. За ним последовал еще один эпизод, потом — еще. Вот тогда я и понял: Хьюго с Ангусом переборщили с делом Адамс, и мы все ошиблись.

— Но вы не сделали ничего, чтобы очистить имя Сандерса? — я вопросительно посмотрел на Алистера.

— К тому времени Сандерс был уже мертв. К тому же, я искренне верю, что он не был невиновным человеком. Его руки были в крови, просто не в крови девочки Адамсов.

— Я тоже защищаю улицы этого города, как защищал и ты, — мрачно произнёс я. — Но не тогда, когда это означает осуждение человека за то, чего он не совершал.

— Иногда закон нас подводит. — Алистер осушил бокал. — Но и мы поступили с Сандерсом неправильно. Моя неудача заставила меня задуматься: что мы могли изменить? Сделать по-другому? Пусть Леруа Сандерс имел преступные наклонности, но неужели этого нельзя было исправить? Излечить? И я стал заниматься этим вопросом — но уже не с Сандерсом, потому что было слишком поздно, а с другими, оказавшимися в подобных обстоятельствах.

Вот как родился исследовательский интерес Алистера к формированию сознания преступника. Из-за неуместной вины и ошибочных суждений.

— Что сказали Хьюго и остальные, когда стало ясно, что вы совершили с Сандерсом серьезную ошибку? Они явно потребовали, чтобы ты молчал.

— Они, как и я, верили, что цель оправдывает средства, — сказал Алистер, бросив на меня холодный взгляд. — Иногда экстраординарные ситуации требуют экстраординарных решений. Леруа Сандерс убил бы снова, будь у него такая возможность. Кто-то должен был положить этому конец.

Я печально глянул на Алистера.

— Закон никогда не сможет оправдать подобный образ мыслей.

— Именно поэтому я стал проводить свои исследования вне рамок закона, — сказал он. — Для своих целей я действую за его пределами.

— Цель оправдывает средства, — повторил я его слова.

Алистер пожал плечами.

— А ты разве так не считал, когда вломился в мой кабинет с обыском?

Я вспомнил о том, как Алистер справился с делом Майкла Фромли в нашем первом совместном деле…

Или о Джонатане, который объяснял мне, почему связался с анархистами…

Или о комиссаре, чьи действия ставили безопасность своего города и его населения превыше всего…

Или о себе. Потому что Алистер был прав: когда ставки были достаточно высоки, я не раз убеждал себя перейти этическую черту.

* * *

Я хотел спросить еще многое, но в дверь постучали, и вошла, извиняясь, миссис Меллоун.

— Мне очень жаль, профессор, но этот человек ворвался в квартиру, я не смогла его остановить. Почему его внизу не остановили? — пожаловалась она.

Мимо неё протиснулся высокий блондин с чёрной повязкой на глазу и направился к нам.

— Кто вы такой и что, чёрт побери, себе позволяете? — поднялся с кресла Алистер.

Мужчина лишь улыбнулся.

— Не возражаете, если я присяду? Детектив Зиль объяснит, кто я такой.

— Это Павол Хлад, — тихо произнёс я. — Зачем вы здесь?

Он вытащил из черной сумки, висевшей у него на плече, конверт и сел между нами на стул. Затем окинул взглядом библиотеку, рассматривая чужеземные артефакты и обширную панораму.

— Милое местечко. Ладно, не будем тратить время на любезности. У меня есть кое-что для вас, профессор.

Он протянул Алистеру коричневый конверт.

— Что это? — спросил Алистер хриплым от гнева голосом.

— Откройте, — Хлад скрестил руки на груди.

Алистер разорвал конверт и уставился на лежавший внутри лист бумаги.

— Надеюсь, вы оцените мои старания, — ухмыльнулся Хлад.

Алистер нахмурился.

— Мэри Сандерс была истинным единомышленником, — сказал Хлад. — И хотя ее преданность делу была скомпрометирована личными мотивами, она была преданным работником.

— Вы знали…, - пробормотал я.

Павол улыбнулся так, что я понял: он знает все.

— Что на самом деле может знать такой мелкий человек, как я?

— Объяснитесь! — потребовал Алистер.

— Все очень просто. Я сделал несколько интересных открытий и хочу, чтобы вы поблагодарили меня за этот факт.

У меня вдоль позвоночника пробежал холодок.

— Благодарность может принимать разные формы, — произнёс Алистер. — Чего вы хотите?

Губы Павола скривились в усмешке.

— Штат Нью-Йорк предоставил мне иммунитет в обмен на мои ценные показания, — сказал он. — После этого меня, скорее всего, депортируют. Но я не собираюсь уезжать.

В этот момент я осознал, что мы понятия не имели, какую на самом деле роль играл Павол Хлад.

Эл Дрейсон. Джонатан Страпп. Мэри Сандерс. Прихвостень Саввас.

Все они были отдельными действующими лицами, связанными с анархистским движением. Но каждым из них управлял Хлад — виртуальный кукловод, стоящий за всем. И его слова это подтверждали.

— Я считаю своим долгом знать, чем занимаются сотрудники моей организации. Мэри, возможно, думала, что использует меня, — усмехнулся Павол Хлад, — но лучшие лидеры — это те, кто может использовать цели своих последователей для достижения своих собственных. В этом отношении Мэри была блестящей находкой. Она поставила в тупик полицию и помогла скрыть наш план относительно Дрейсона, даже не подозревая, что делает это.

— Потому что все считали, что убийства связаны с Дрейсоном, — сказал я.

Он кивнул и повернулся к Алистеру.

— Когда вы основали клуб «Беллерофонт»… когда вы продумывали стратегию в офисе окружного прокурора… когда вы вытаскивали из тюремных камер тех преступников, которые лучше всего служили вашим исследовательским целям… Вы всегда были экспертом в манипулировании желаниями других людей для достижения своих собственных целей. Разве нет?