— Я займусь письменным столом, а ты — картотекой, — скомандовала Изабелла, направляясь к огромному креслу из бордовой кожи, стоявшему за столом. Она выдвинула верхний ящик и начала листать бумаги.

Шкаф с картотекой стоял у окна. Он был заперт, поэтому я вытащил маленькую стальную отмычку, которую носил с собой, и быстро вскрыл замок. Замок щёлкнул через минуту — и я мысленно поблагодарил своего отца, профессионального мошенника, за то, что он в своё время научил меня этому искусству. Это пригождалось мне гораздо чаще, чем хотелось бы признать.

— Помни, мы также ищем все, что может помочь прояснить связь между этими четырьмя мужчинами, — сказал я Изабелле. — Выпускные альбомы, вырезки из газет, письма, ежедневники, календари…

Изабелла кивнула, не отрываясь от поисков. Каждое ее движение было напряженным, пока она перебирала стол Алистера, а затем переключила свое внимание на книжные шкафы.

Вскоре я понял, что Алистер был не из тех, кто хранит личные вещи. Его самые обширные записи касались финансов, но я едва их просмотрел — мне было неловко читать подобную информацию. Я не мог оправдать просмотр деталей, в которых не нуждался; в конце концов, моей целью было только выяснить его местонахождение и понять его связь с тремя убитыми мужчинами.

Остальные ящики картотеки были посвящены отдельным случаям, которые он собрал по своим исследованиям — различным преступникам, с которыми он беседовал на протяжении многих лет, пытаясь выяснить, что заставляло их вести себя подобным образом. Там были и убийцы, и поджигатели, большинство — рецидивисты. Особое внимание я уделил записям его переписки и разговорам с различными судьями.

Но ни Портер, ни Джексон ни разу мне не встретились, как и Леруа Сандерс — другое имя, которое я надеялся найти.

Я направился к противоположному от Изабеллы концу книжных шкафов, потянув за собой маленькую лестницу, чтобы добраться до верхних полок, где были сложены стопки бумаг и папок. Я методично перебирал их, одну за другой, пока меня не окликнула Изабелла.

— Смотри, Саймон, — сказала она, указывая на содержимое книги в красном кожаном переплёте.

Я спустился вниз и заглянул через плечо Изабеллы в альбом Гарвардского юридического факультета 1877 года.

— Я отметила каждую страницу, где что-то связывает их вместе. Тут несколько иллюстраций и статей, — сказала она, пролистывая свои закладки. — Эти четверо были неразлучны.

— Отличная находка. Нужно ещё посмотреть на последних страницах, где друзья всегда оставляют друг другу сообщения.

Я вернулся к своим поискам, вытаскивая стопку газетных статей. Я перенёс их к круглому столу в углу комнаты и начал пролистывать то, что оказалось вырезками новостей из жизни Алистера.

На страницах светской хроники появились заметки о свадьбе Изабеллы и Тедди, о поступлении Алистера на юридический факультет Колумбийского университета, о важных судебных процессах и уголовных делах, в которых он принимал участие. Но явно отсутствовали два значимых момента его жизни.

Некролог Тедди.

И объявление о собственной свадьбе Алистера.

Последнее я, пожалуй, мог понять в свете того, что они с женой разошлись. А первое показалось мне странным, но я не осмелился спросить об этом Изабеллу. Не сегодня.

Я уже почти просмотрел всю стопку бумаг, когда нашел то, что искал. Это была статья в «Трибьюн» в сентябре 1877 года.

«Окружной прокурор округа Нью-Йорк Бенджамин К. Фелпс, рад сообщить, что шесть новоиспеченных юристов откликнулись на призыв к государственной службе в нашем великом штате Нью-Йорк».

Я пропустил описание одного выпускника из Йеля и одного — из Колумбии, пока не добрался до самого важного:

«Остальные четверо новых сотрудников — выпускники Гарвардского юридического факультета. Аллан Хартт, Хьюго Джексон, Ангус Портер и Алистер Синклер происходят из нью-йоркских семей с самой высокой родословной.

Нашему обществу весьма повезло, что самые яркие и талантливые люди выбирают государственную службу, а не другие варианты, которые они наверняка имели в своем распоряжении».

Значит, они начали работать вместе в сентябре 1877 года, но как долго это продолжалось?

Я быстро пролистал другие бумаги, пока не нашёл еще одну статью, в которой подробно описывался уход Алистера из офиса окружного прокурора. Судя по всему, в январе 1880 года он перешел оттуда на работу клерком в уголовный суд. Он проработал чуть более двух лет с окружным прокурором, и часть этого времени, по крайней мере, служа бок о бок с тремя другими мужчинами, которые были убиты на прошлой неделе.

Я переписал имена мужчин из Йеля и Колумбийского университета, которые также работали в этом офисе. Наверно, стоит им позвонить и спросить, не знают ли они, почему почти тридцать лет спустя три человека из их конторы были зверски убиты.

Мои размышления прервала Изабелла:

— Саймон, я нашла кое-что еще; как ты и сказал, на последних страницах. Ты знаешь, что такое «тайный клуб»?

— Понятия не имею.

— Мне рассказывал Тедди, — она прикусила губу. — Это что-то вроде тайного общества. При вступлении нужно пройти «посвящение», и я думаю, что процесс отбора весьма секретен.

— Как «Череп и кости» в Йельском университете? — Об этом обществе слышал даже я.

— Клубы Гарварда отличаются по своей направленности и масштабам, но ты прав — это нечто похожее. Главное, — произнесла она с глубоким вздохом, — что их членство не является тайной. Все участники опубликованы здесь, — она протянула мне альбом.

Но прежде чем я успел просмотреть список, в дверь постучала миссис Меллоун. Она бросила подозрительный взгляд на стопку газетных вырезок, которые я просматривал, и произнесла:

— Мне не удалось найти профессора. Он не останавливался ни в одном из обычных мест.

— Благодарю вас, миссис Меллоун. Может, вы окажете нам ещё одну услугу? Вы знакомы с этими людьми? — Я передал ей список имён людей из Йеля и Колумбийского университета, которые работали вместе с Алистером в окружной прокуратуре.

— Я их не знаю, — покачала она головой, возвращая мне список.

— Пока мы здесь закончим, — сказал я, — не могли бы вы позвонить оператору и узнать их номера или адреса?

Она посмотрела на меня с сомнением, но согласилась.

— Даю вам пять минут, — произнесла она, направляясь к выходу. — Профессору ваше самовольство не понравится.

Мы проигнорировали ее, обратив свое внимание на списки членов, которые Изабелла нашла в альбоме.

Мы нашли Дельфийский клуб, клуб Фокс и другие — с греческими буквами в названиях. Но тот, под которым значилось имя Алистера, — рядом с именами Джексона, Портера и Хартта — назывался клубом «Беллерофонт».

— Беллерофонт? Полагаю, это что-то означает?

— В греческой мифологии Беллерофонт — герой, убийца чудовищ. Он обуздал Пегаса и убил Химеру. Алистер, кажется, был одним из основателей, наряду с другими убитыми мужчинами… и есть несколько отсылок на их девиз: «Порядок, главенствующий над Хаосом».

— Герои, побеждавшие чудовищ, — пробормотал я. — Только наш убийца другого мнения…

— Есть кое-что ещё более интересное. Посмотри в конец альбома. Там есть страница, на которой члены «Беллерофонта» оставляли друг другу послания.

Изабелла перелистнула страницы.

У меня перехватило дыхание.

Я не мог поверить своим глазам — лист передо мной был испещрён нотными знаками. Он был точно таким же, как те шифры, которые мы видели, за исключением того, что под нотами стояли настоящие подписи, так тщательно вырисованные от руки. И они совпадали со списком имен клуба «Беллерофонт», который мы только что изучили.

— Это музыкальный шифр? — выдохнул я.

Изабелла кивнула.

— Я расшифровала первые несколько тактов. — Она протянула мне свою записную книжку. — Шифры заполнены обычными пожеланиями: не терять друг друга после выпуска, хорошо провести лето и так далее. Я предполагаю, что для того, чтобы клуб больше походил на тайное общество, они использовали музыкальные шифры для общения. Вот как они все смогли расшифровать полученные ими записки.