Зубов глянул на меня и изогнул бровь. Всё-таки достал сигарету.

— Да наоборот. И даже про мой «секрет» подружкам своим не растрепалась. Вагина, я столько узнал о тебе в последнее время, что теперь даже чувствую за тебя и твоего ребёнка какую-то ответственность что ли. Как сама понимаешь своих детей у меня нет и не будет. Но может хоть крёстным отцом сделаешь?

У! Какой «тонкий» намек. Я почему-то расчувствовалась.

— Может, — уже не могу скрыть улыбку сквозь слёзы. Потому что если у меня появится шанс наконец выбраться из этой чёрной полосы, которая всё никак не заканчивается, то конечно я буду бесконечно счастлива. — Спасибо Вам, Вячеслав Сергеевич!

Он пожимает плечами.

— Ну спасибо пока рано говорить. Я же за тебя работать не смогу. Так что всё остальное зависит только от тебя. К тому же там есть возможность и удалённо работать. Думаю, не пропадёшь.

Вот умеет он мне настроение поднять. Я очень надеюсь, что теперь у меня наконец всё хорошо будет и я перестану чувствовать себя неприкаянной сироткой, которая вынуждена по чужим углам скитаться. И наконец полноценно к своему скорому материнству начну готовиться. Без этих постоянных нервов и стрессов!

Вечером возвращаюсь домой обнадёженная Вячеславом Сергеевичем. Честно говоря, выучить текст из методички для меня не проблема, зато наконец смогу съехать отсюда. Держу кулачки чтобы всё получилось и захожу в подъезд. Как обычно, по закону подлости через минуту рядом с лифтом появляются Глеб и мамин этот Анатолий Николаевич, который не придумал ничего лучше, как подойти ко мне сзади чуть ли не вплотную. Дышит рвано мне в ухо под косыми взглядами Степнова. Заходим втроем в лифт и это чудовище, остановившись рядом со мной, заговаривает:

— Вот зря матери вчера всё рассказала. А я тебе по-настоящему помочь могу. И деньгами помогать буду. Тебе и ребёночку твоему. Давай приду к тебе ночью. Только ты сегодня-то не кричи.

Почему он решил, что мне можно говорить подобное при Степнове я понятия не имею. Видимо подумал, что раз мужик заменил меня в своей квартире на другую женщину, то нас теперь совсем ничего не связывает. Но у Глеба на этот счёт кажется было своё мнение. Даже слушать мой ответ не стал. Резко ударил по кнопкам, останавливая лифт не на нашем этаже. Двери не успевают разъехаться, как он схватил за грудки маминого Толясика и вытряхнул того из лифта, зарядив ему кулаком по лицу и печени.

Я вскрикнула и выскочила за ним на лестничную клетку, где он уже валял маминого сожителя по бетонному полу. Ещё блин убьёт его!

— Глеб! — прикрикнув вцепилась в его плечо, пытаясь оторвать от этого мужика. Не стоит он того, чтобы из-за него в тюрьму садиться. И так всё лицо ему разбил. Хватит с него.

— Домой иди! — вместо того, чтобы послушать меня строго приказал мне Степнов, поднимая себя и сожителя моей матери с пола. Морду он ему бить не стал больше, а я не стала досматривать эту сцену до конца, заскочив в лифт. Попасть под горячую руку во время мужских разборок это вообще последнее, чего бы мне сейчас хотелось. Хотя может это было и неправильно с мой стороны. Ведь в какой-то степени начались они из-за меня.

Ещё несколько минут после этого я с опаской ждала появления взбешенного Анатолия Николаевича уже в нашей квартире. И как оказалось совершенно напрасно. Не знаю, что Глеб такого сказал этому мужику, но суть в том, что появился он возле нашей однушки только когда мать пришла с работы. И к моему удивлению начал нести ей про свою жену, которая уехала в отпуск к детям, а сейчас наконец возвращается. И он соответственно тоже возвращается. К своей жене. Правдой это было или бредом навеянным страхом перед Степновым ни я, ни моя мама конечно же не стали выяснять. И вещи её ещё некогда почти любимого Толяна летали по всему нашему подъезду. С громкими криками и матами доносившимися из уст моей матери.

Под конец, когда она уже захлопнула дверь, рухнула рядом со мной на диван.

— Господи, я так устала быть одна! — всхлипнула она. — Но мужики эти! Кого вообще в этой жизни они могут осчастливить?!

Такие точно никого, но пока подбирала правильные слова для ответа маме, в дверь нашей квартиры позвонил ещё один представитель сильного пола.

— Если это Толик, гони его в шею! — крикнула мне вдогонку мать, когда я вышла в коридор. Я бы конечно с большим удовольствием это сделала, но вместо её мужика у нас на пороге оказался Степнов.

Вышла к нему на лестничную клетку и прикрыла дверь, чтобы мама не слышала нашего разговора.

— Чего тебе? — меня уже так достали за вечер все эти скандалы, драки и выяснения отношений что я даже не пытаюсь казаться вежливой.

— Алиса, ты могла сказать, что этот мужик к тебе пристает? — начал было сердито Глеб, но я посмотрела на него как на круглого дурака.

— И как ты себе это вообще представляешь? — раздражаясь хмыкнула я. — Нет. Правда. Ты живёшь там со своей Лизой, и ждешь, что я буду про какого-то козла тебе рассказывать?

Как будто только я самоустранилась из этих отношений. Нет он конечно утром красиво мне все рассказывал о том, что я могу сделать. Прийти к нему за помощью и всё-такое. Но последние два дня каждый из нас был зациклен только на своей уязвленной гордости. Мы толком не разговаривали, и я даже не представляла себе, как это можно сделать. В такие условия он нас поставил. И он тоже! Как будто он раньше этого Толяна не видел! Смотрит на меня с таким невинным видом, а я не знаю, как ему сказать что меня унижает подходить к нему со своими проблемами после такого! Он с другой женщиной живёт! В конце-то концов! Как бы она его не обманывала, но это или крайняя степень мягкотелости, или просто ему уже так удобно! Как бы то ни было говорю ему прямо об этом. Добавив напоследок:

— Спасибо тебе конечно за помощь сегодня. Но ты со своей бабой разберись для начала! А потом уже в мою жизнь лезь и требуй от меня что-то!

Ведь с мужчинами он может быть очень даже грубым. Но вот с женщинами так какой-то мягкий плюшевый мишка, из которого верёвки можно вить особенно ушлым. И я вот уже даже не знаю. Нужно мне это по жизни или нет? Больше склоняюсь к тому, что всё-таки нет.

Кто бы знал, что сама решу его проблему буквально на следующий день.

У меня был выходной. Так что решила разгрести в квартире тот бардак, который образовался в том числе и после ухода маминого сожителя. С буквально вывернутым содержимым шкафов на ковер в нашем зале и разными мелочами, которые хотелось поскорее за ним убрать, чтобы забыть об этом Анатолии как о страшном сне.

Ближе к двум часам дня вышла к мусоропроводу, чтобы выбросить пакеты с мусором и освободить мусорное ведро и пока всем этим занималась услышала, как на смежном общем балконе за расхлябанной жильцами нашего дома дверью по телефону с кем-то разговаривает бывшая девушка Глеба. Мне конечно хочется поскорее уйти, но в то время как я в спешке избавляюсь от следов пребывания мужчины в нашей квартире до меня все равно долетают обрывки её разговора.

— Связь здесь конечно жуткое дерьмо, — кричит она с балкона. — Приходится орать чтобы ты меня услышала.

Для меня лично ничего интересного она не говорит, так что я открываю мусоропровод. Высыпаю мусор. Правда чуть не промахнулась, когда услышала следующее:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Мариш, да какая на хрен беременность?! — фыркает Лиза. — Ты же меня знаешь. Я убеждённая чайлдфри.

Мне показалось, что я ослышалась. Потому что если это правда, то ну не может же она быть такой дурой! Вот так открыто вопить об этом, при том что если Глеб в это время дня и не находится дома, то его дед ведь вполне может выйти на лестничную клетку и её услышать. И вообще на что она рассчитывала, когда появилась здесь и убеждала всех в том, чего нет и близко?