— Прости? — гаркнул молодой человек. — Всё что ты можешь сказать мне «прости»?

— Вадя, я и не думала… — Гелка отчаянно пыталась оправдаться, но это только ещё больше злило Вадима.

— Да ты никогда не думаешь! — выкрикнул он и отшвырнул попавшийся под ноги процессор так, что он с жалобным бряканьем врезался в стену. — Ни о ком кроме себя! У тебя этого умения в базовых настройках не запланировано!

Ангелина замерла от резкого тона, но потом взяла себя в руки и тихонько попросила:

— Вадь, ну давай поговорим спокойно, ты же сам всегда учил, что любую ситуацию можно обсудить!

Вадим даже не услышал. Злость и обида захлестнули его. Вадик так долго старался выстроить эти отношения, так доверял любимой девушке, а в итоге очередной каприз разрушил все так тщательно выстраиваемые им мосты.

— С тобой же нельзя по-хорошему! — вновь разъярился парень и в бессильной ярости долбанул о дверной косяк. — Я во всём иду тебе на уступки, Гела, во всём!!! Подстраиваюсь под любое настроение, выполняю любые желания и всё равно в итоге получаю один результат.

Ангелина не смогла выдержать гневных криков возлюбленного и вдруг расплакалась, прижав ладошку к трясущимся губам. Слёзы просто сами заструились из глаз, и девушка ничего не могла с ними поделать. На неё в первый раз повышали голос, да ещё с такой откровенной злостью и отчаянием, Гела просто не знала как себя вести и что предпринять. Было очень больно видеть всегда спокойного, ласкового, рассудительного Вадика таким

— Вадим, ну хватит. — взмолилась она.

— Хватит? — парень резко замер и склонился над Ангелиной. — Это ты мне сейчас говоришь хватит?

Казалось слёзы возлюбленной ни на мгновение не пронимают Вадима.

— Сама из-за любой мелочи сцены по несколько часов устраиваешь и потом ещё обиженной остаёшься, а я сейчас должен просто взять и этот концерт проглотить? — парень вновь стал бродить по комнате, не зная чем занять руки.

— Ты эгоистка, Ангелина. — наконец выпалил он. — Такая эгоистка, которую невозможно исправить. Ты всегда будешь идти на поводу у своих капризов, чем бы это не оборачивалось для окружающих. Тебе просто плевать на их чувства! Плевать на отношения, которые выстраиваются с таким трудом, плевать на меня! Ты думаешь только о том, что бы тебе было хорошо, остальное просто неважно!

Гелка замера словно от удара. Больно было слышать крики, но ещё больнее ранили злые слова. Возможно потому что она осознавала их справедливость.

— Ангел мой, выйди отсюда. — вдруг попросил Вадим. — Не хочу тебя сейчас даже видеть! Потом поговорим.

Ангелина, зажав рот ладошкой, чтобы не сорваться и не закричать от обиды, выскочила из кабинета. В то же мгновение дверь за ней плотно захлопнулась.

Девушка сделала пару шагов и спустилась по стенке в приступе беззвучного рыдания. Было больно, но не за себя, а за любимого. Такого родного, ласкового Вадика, который и правда делал для неё всё, что мог. Пожалуй, впервые в жизни Гелке действительна было стыдно за своё поведение.

В кабинете повисла тишина. Не стучали клавиши, не доносились тихие возгласы или ругательства. Вадим просто бродил, не находя себе места. Не то что бы его так разозлил конкретный поступок возлюбленнлй, Вадику конечно же больно было видеть её в объятиях Мишки, но это можно было пережить. Из себя выводило другое, то, что узнал он об этом от постороннего человека. Самое ценное, что было между ними, доверие, подорвалось. Ну как здесь не сорваться?

Гела тихонько встала и пошла в комнату. На месте не сиделось. Хотелось выяснить всё прямо сейчас, броситься к Вадиму с извинениями, обнять, но девушка прекрасно понимала, что сейчас он её отвергнет. Возможно он её в принципе отвергнет после такого-то поворота! Нужно было как-то успокоиться.

Гелка быстро оделась и вышла из квартиры.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ангелина вышла из подъезда и поёжилась от холодного, пронизывающего ветра. Вокруг белели сугробы, с крыш висели сосульки, и Гелка мимоходом подумала, как бы одна из них не свалилась на голову, с её-то везением.

Из квартиры она ушла, теперь бы ещё понять куда податься.

Девушка свернула на тротуар и пошкрябала по скользкому асфальту к остановке, зябко нахохлившись и пряча замёрзшие руки в карманах. В общагу к брату не хотелось — там Миша, к Дарьке тоже — подруга конечно утешет, но только без нотаций опять не обойдётся. Нужно найти кого-нибудь доброго и понимающего, того, кто обнимет и приласкает несчастного ребёнка, который в очередной раз уткнулся носом в собственное несовершенство.

Ноги сами принесли к Глафире.

Глашка лениво валялась на кровати с книгой в руках, когда её телефон завибрировал, принося голос Ангелины.

— Я у тебя под воротами, звонок как обычно не работает. — поставила перед фактом подруга.

Глафира побежала встречать нежданную гостью. Куда ж деваться, если уже на пороге стоит?

Вскоре замёрзшая, несчастная Гелка, сверкая красным носом, вошла в тёплый, уютный коридор.

— Что случилось? — Глаша по одному виду гостьи поняла — приключилась какая-то неприятное.

— Я Вадика обидела. — честно призналась Гела. — Очень обидела. Так сильно, что сама бы никогда в жизни не простила!

— Ты его плейстейшн что ли сломала? — удивилась Глафира.

— Да при чём здесь плейстейшен? — Гелка только удивлённо посмотрела на хозяйку дома.

— Потому что любую другую провинность он тебе точно простит. — Глаша как всегда была уверена и непоколебима. — Раздевайся, чего стоишь? Сейчас какао пить будем. — девушка сверкнула на подругу по-кошачьи прищуренными, изумрудными глазами и пошла на кухню.

Будто в прострации Гела стянула куртку, убрала в сторонку сапоги, влезла в уютные тапочки, которые полагалось носить дома у щепетильной Глафиры, и поплелась следом.

Глаша не требовала сиюминутных объяснений, вместо этого она выключила надоевший телек, что б не бубнил под ухом, достала ковшик, молоко и захлопотала у плиты, шурша длинной юбкой цветастого домашнего сарафана.

Ангелина с ногами забралась на кухонный диван, поставила подбородок на коленки, и погрузилась в размышления.

Глафира умела умиротворять. Она была теплой, надёжной и спокойно, будто большой, поросший мхом, нагретый на солнце камень. Почему-то именно эта ассоциация пришла в голову рассеяно следящей за подругой Гелке.

— Глашка, я ужасная? — вдруг выдала свою тайную мысль Ангелина.

— С чего ты взяла? — Глафира обернулась и с интересом посмотрела на подругу. — Нет, Гелочка, ты просто прекрасна! Умная, обаятельная, неугомонная. — Глаша всегда умела видеть в людях только самое лучшее.

Такая доброта и приятие окончательно растопили девушку.

— Я Вадика обидела сильно очень. Он так старался наладить со мной отношения, всегда понимал, заботился, любил, а я взяла и разрушила всё за одно мгновение! Он меня эгоисткой назвал. — призналась Гелка. — Сказал, что только о себе думаю и никого вокруг себя не замечаю. Сказал, что готова идти по головам, что жизнь со мной — это вечное испытание. — Ангелина вновь расплакалась, вспомнив злые упрёки. Почему-то сейчас, рядом с тёплой, всепринемающей Глафирой слова дались очень легко. Была у Глашки одна прекрасная черта — она никогда не осуждала и всегда пыталась понять.

— Это он с горяча, не плачь. — девушка погладила подругу по златокудрой головушке. — Ну что ты такого могла сделать, что он настолько вышел из себя?

Всхлипывая и периодически заливаясь слезами Гела поведала о своих горестях. Глаша внимательно слушала, сверкая изумрудными глазами в вечерней полутьме комнаты. Пожалуй, именно это молчаливое участие и сдержанный интерес были так нужны сейчас Ангелине.

— Глашка, я такая дура! — рыдала девушка, уткнувшись подруге в мягкое плечо. — Из-за сиюминутного каприза нам все отношения испортила! Вадька же больше никогда в жизни мне доверять не будет!