— А кто? — очень спокойно, мягко спросил Мэглин и заглянул Ветке в глаза. — Кто?

— И верно… Эру, что же они горы-то рушат…

— Жаль, что я не вижу, что там происходит, — с завистью сказал Даня. — Ада конечно всех победит.

— Увидишь. Посмотришь потом, что получилось. А горы… ну под руку попались, наверное, — усмехнулся лаиквенди. — Ложитесь-ка оба спать, вот что.

— Да, отличный план, — буркнула Ветка. — У меня еще ноги не отошли после задушевной беседы. Ну как так можно — дал информацию, но не дал условия ее получения. Классическое поди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Торин знал — день Дурина и так далее. А я…

— Надо было правильно задавать вопрос, — сказал Мэглин. — И потом. Ну вот ты узнаешь имя. И что ты будешь с ним делать?

— Ну… не знаю. Галадриэль говорила о своем брате…

— Владыка Финрод? Ну положим, он в заточении в Мордоре много тысяч лет и не поддался искажению, — задумчиво сказал Мэглин. — Представить его в ясном рассудке я не могу… хотя если он доселе эльф и не перевоплотился в наисильнейшего из орков Гортхаура… страшно.

— Наверное. Но Галадриэль просияла от одного предположения, что он жив, — проговорила Ольва. — И она бы хотела знать.

— Что теперь гадать, — легко сказал Мэглин. — В нужный момент ты вспомнишь имя. Саурон как-то заморочил тебя, он колдовал. Чего-то хотел… ты еще не вполне очнулась. Чего он хотел? Что просил?

— Ууу… что-то принести… отнести… не помню.

— Вот когда найдешь то, что ему нужно, и отнесешь, узнаешь и то, что нужно тебе. Спи, дружок, — сказал лаиквенди. Потянулся к Ветке, мягко коснулся губами виска, щеки, провел потяжелевшей, потеплевшей ладонью по плечу. Ветка потянулась к нему… и колдовство пропало — Мэглин поднялся, стащил с Ольвы плащ, укутал Даниила. — Я пойду уложу принца.

Ветка пару секунд посидела, жмурясь.

Лесной эльф, прихрамывая, отправился к своему шатру на талане, держа на руках сонного мальчика.

Прошуршали легкие шаги — подошел Келеборн.

— Тебе повезло, Повелительница Сумеречного леса. Саурон не похитил тебя и не причинил никакого вреда. Все мои гости спят. И тебе приготовлен отдельный шатер на талане.

— Лорд, а можно внизу, у корней? Мне непривычно тут, на высоте.

— Всех раненых, детей и женщин мы подняли повыше… хорошо, я скажу твоему телохранителю, чтобы занял свой пост. У корней есть один небольшой шатер, можешь его взять себе на эту ночь, хотя я и нахожу это неразумным.

— Мне просто так удобнее, лорд…

— Но, — продолжил Келеборн, — я наслышан, что Ольва Льюэнь из всех решений обыкновенно предпочитает именно неразумные. Шатер ждет тебя.

Ветка благодарно кивнула. Сидеть на высоте и продолжать таращиться в темноту на горную гряду, домысливая происходящее там, было невмоготу.

Она спустилась; увидела и Эйтара, который пришел к шатру и занял привычное место. Лаиквенди выглядел уставшим, помятым. Ветка чуть притронулась рукой к его щеке, потом порылась в шатре — нашла большое толстое одеяло, сунула Эйтару.

— Ложись. Спать на посту сегодня можно. Галадрим охраняют на совесть, даже я вижу парочку дозорных, а я обычно эльфийскую стражу не замечаю. Келеборн начеку, не хуже Элронда.

Эйтар с благодарностью завернулся в теплую мягкую шерсть и уселся возле шатра. Только лишь задремал…

— Эйтар! Мы же с утра поедем туда?

— Я думаю, они сами пришлют гонца.

— В любом случае пришлют?

— Если будет кому ехать.

Ветка замолчала. Потом:

— А такое может быть… что некому ехать?..

— После некоторых битв бывало…

Еще помолчали. Эйтар выпутался из одеяла и зашел внутрь шатра.

— Так. Я зря это сказал. Конечно, с утра будет гонец. Все будет хорошо, Ольва. Принести тебе попить? Еды? Снотворного от Виэль?

— Нет. Спасибо. Извини.

— Охохо, — сказал Эйтар. Сел рядом и начал поглаживать Ветку по волосам. Затем негромко запел. И как только Повелительница уснула, снова вышел, завернулся в вожделенное одеяло, упал бревном и отрубился.

Но Ольва не заснула крепко. Она находилась в странном забытьи, в котором вокруг нее свистел огненный бич, пели стрелы…

Потом ее пронзила невероятная боль — Ветка силилась сквозь сон закричать…

И затем она услышала голос…

«Я снова прощаюсь, Ольва… не сопротивляйся тому, что чувствуешь… ты же знаешь, что рано или поздно, в этой или иной жизни, мы будем вместе… я вытачивал тебя для королей… и попались оба, потому что мне удался шедевр… но, доделав тебя, я понял, что это и был тот акт творения, которого я так жаждал… я создал тебя и полюбил как самое лучшее, что у меня получалось… ты не можешь это не ощущать, и рано или поздно придешь к своему творцу… у меня много времени… я умею умирать, не умирая… хотя мне снова больно… очень больно, Ольва… больно… снова предан… снова убит… мне больно… я жду тебя… помни о моей просьбе… жду».

Ветка с криком подскочила — движение получилось слишком резким… легкий столик упал, с него посыпалась и покатилась металлическая посуда. Отпрянув, Ольва задела шелк шатра и почти содрала его с опор, запуталась — показалось, что ее кто-то схватил… взвизгнула.

Ее и впрямь схватили крепкие руки, в один миг выпутали, встряхнули.

Эйтар заглядывал ей в лицо; у входа в шатер уже стояли трое галадрим с луками наготове.

— Повелительница?

— Саурон пал, — прошептала Ветка. Сейчас она выглядела как прорицательница из страшной сказки — волосы встрепаны, короткие густые пряди стоят дыбом, глаза обведены темным, дышит тяжело… — Саурон пал… битва с ним окончена, но эльдар, люди и наугрим сражаются с орками… там идет бой, Эйтар… Трандуил жив.

— Владыка Трандуил победил в бою, — сказал Эйтар эльфам Лориена. — Можете возвращаться в дозор и передать эту новость лорду Келеборну. Саурон лишен телесности и изгнан.

Когда стражники ушли, Эйтар вкусно зевнул и сказал:

— Я понял. Я сейчас.

Принес выданное ему одеяло и нацелился спеленать Ветку — но, хотя обычно такие манипуляции Повелительницу Сумеречного леса и правда успокаивали, сейчас она отстранила телохранителя.

— Эйтар… а есть тут какой-нибудь… не знаю… водопадик, озерко? Водоем? Составишь мне компанию?

— Есть, — сказал лаиквенди, окончательно (усилием воли, похожим на движение мышц) прогоняя сон. — Ты хочешь что? Что именно?

— Ну… костер… посидеть… поплавать.

— Я быстро.

Вблизи каждого из великанов-деревьев в Лориене и впрямь была купель. Воду для питья и еды брали из родников, а здесь мылись и плавали. Корни у основания дерева образовывали могучую арку, а под ней было светлое озерко с чистым песчаным дном.

Эйтар развел огонь в кованой костровой чаше. Ветка подобралась поближе к воде и смотрела на прозрачные блики.

Телохранитель уже очень хорошо знал свою Повелительницу, а потому, когда она немного успокоилась, начал как бы невзначай подавать ей снедь из корзины, прихваченной у Келеборна. Булочка, потом яблоко, потом ломоть хлеба с хорошим копченым мясом, потом кусок пирога, потом попить. Ветка автоматически забрасывала в себя провизию. Эйтар улыбался.

Наевшись, Ветка встала, сбросила одежду, кроме длинной сорочки — и вошла в воду. Эйтар растянулся на одеяле и наблюдал совершенно умиленно, как Ольва трогает ногой прохладную чистую воду, потом ежится, потом забегает в купальню и плывет.

— Я не вынесу, если ты останешься ее телохранителем, — сказала Тиллинель, неслышно подошедшая из темноты.

Эйтар улыбнулся невесте.

— А какие могут быть варианты?

— Просись к Синувирстивиэль.

— Лучше ты просись в Лес.

— Я тайли, — гордо сказала Тиллинель. — И пока моя подопечная не вырастет…

— Ты оставила Лантира?

— С ним лориенская дева. Я выслушала ее впечатления о том, какой этот нолдо красавец, — грустно сказала Тиллинель. — А сам Лантир пока не знает, что именно его красота спасла ему жизнь. И вообще, может быть, не знает о красоте. Когда же он сможет полюбить?..