13

Наконец-то, Рим!

Когда они добрались до деревни Фьербуа, стало ясно, что Кореника больна. До того, как тело девочки из Уэльса заняла Кореника, в нем была пустота на месте разума или души. Теперь они поняли, что это тело имело и физические недостатки.

Никогда еще в своей долгой жизни Кореника не чувствовала такой слабости и усталости, как сейчас. Трудности путешествия тяжело сказались на ее здоровье.

В течение нескольких дней после выхода из Клермона, она успешно скрывала болезнь от Гвальхмая. Вначале им попадалось много опоздавших, которые все еще находились на пути в Клермон, хотя чаще они видели людей, которые плелись домой, чтобы уладить дела, прежде чем взять крест и отправиться в Святую землю.

Наконец, настал момент, когда она должна была признать, что уже не может идти дальше. К счастью, Гвальхмай смог нанять повозку, возница которой возвращался в Шинон и проезжал мимо часовни св. Екатерины. К тому времени они были всего в нескольких милях от нее.

Фьербуа был маленькой деревушкой на полпути между городками Лош и Шинон. Вдоль пути располагались многочисленные фермы, и вся округа выглядела процветающим, приятным местом. Неподалеку был большой город Тур, который представлял собой хороший рынок сбыта крестьянской продукции, поэтому жители Фьербуа были довольны судьбой.

Часовня была любимым местом поклонения как для верующих из деревни, так и для паломников издалека. Когда Гвальхмай с Кореницей прибыли, несколько человек молились внутри, поэтому они подождали, пока те закончат, и вошли.

Священника поблизости не было. Внутри было тихо и спокойно, перед алтарем горели свечи, а воздух был наполнен терпким запахом благовоний.

Стало понятно, почему Мерлин приказал оставить меч Роланда на хранение здесь, а не в каком-нибудь более укромном месте – все стены часовни были густо увешаны оружием.

Там были целые связки ножей-секачей. «Утренние звезды» ^[21] висели среди булав, длинных ножей и кинжалов, которыми воевали бедные крестьяне. Все это оружие было оставлено здесь в знак благодарности солдатами, которые считали, что милостивая святая спасла их жизни в бою, и которые в ответ на ее заботу с того момента оставили войну. О том, что это чувство не ограничивалось сердцами простых бедняков, свидетельствовало множество мечей разных стилей и качества.

Некоторые были из тончайшей дамасской или толедской стали; другие носили громкие имена, выгравированные на лезвиях; третьи были великолепны благодаря инкрустированным драгоценностями рукоятям.

«Отличное место, чтобы оставить Дюрандаль», – подумал Гвальхмай. И все же ему не хотелось рисковать таким уникальным сокровищем, будущее значение которого для Франции подтвердил Мерлин.

Он поискал глазами более безопасный уголок, чем открытая стена. Возница и Кореника стояли на коленях, склонив головы перед алтарем. Святая Екатерина благосклонно глядела на них сверху вниз.

Гвальхмай спросил себя, кому может молиться Кореника в этом священном месте, молится ли она о здоровье или о чем-то менее личном? Она редко просила у своей богини чего-либо для себя.

Никто не смотрел на него. Он услышал голоса снаружи, но прежде чем кто-либо успел войти, он быстро прошел вперед. Между алтарем и стеной была узкая щель, достаточная, чтобы принять меч.

Он сунул меч в щель, словно в ножны. Когда он отпустил рукоять, Дюрандаль скользнул вниз, и Гвальхмай услышал, что он упал еще ниже, словно за алтарем была глубокая дыра, возможно, крипта или тайная ниша.

Гвальхмай с облегчением выдохнул. До тех пор, пока алтарь не разберут, или часовню не забросят и не снесут (ни одно из этих обстоятельств не казалось вероятным ввиду популярности этой святыни), меч Роланда будет в безопасности. Поручение было выполнено, и теперь он мог посвятить внимание другим важным вопросам.

Гвальхмай положил руку на плечо Коренице. Ее глаза были закрыты, а тело качнулось на него. Она была бледна, ее руки горели. Со слезами он крепко прижал ее к себе.

В этот момент в часовню вошла пара средних лет. Они оба улыбнулись, когда увидели это объятие, хотя не смогли скрыть удивления выбором места.

Однако мудрые, понимающие глаза женщины сразу заметили, что это не ласки. Женщина подошла узнать, не может ли она чем-нибудь помочь. Бросив взгляд на Коренику, она мгновенно все поняла и повернулась к Гвальхмаю.

«Какой у нее срок?» – спросила она.

«Что вы имеете в виду?» – Гвальхмай был озадачен.

«Когда должен родиться ребенок? Вы же знаете, что станете отцом?»

Он молча покрутил головой.

Женщина фыркнула. «Все вы, мужчины, дураки! Если бы она была кобылой или коровой, держу пари, вы знали бы до минуты, когда родится жеребенок или теленок. Потому что это деньги в вашем кошельке, не так ли? Тогда бы это вас интересовало, да? А что происходит с вашей женой, вы не знаете! Потому что это может вам чего-то стоить. Поэтому вы надеетесь, что этого не случится, или притворяетесь, что ничего нет. Как и мой старик!»

Ее слова были резкими, однако она с нежностью смотрела на молодую пару.

«Иногда я удивляюсь, зачем Бог создал мужчин, и что женщины в них видят! Большие, волосатые, грязные, глупые мужики, которые вечно ругаются и убивают друг друга! Вынесите ее на воздух! Здесь дыма столько, что осла задушить можно!»

Они быстро вынесли Коренику из часовни и положили на траву. Вскоре она открыла глаза и попыталась сесть. Женщина мягко остановила ее.

«Дай-ка мне твою бутылку, старик», – приказала она. Ее муж довольно неохотно передал бутылку, которая была почти пуста. Где-то в своих вместительных юбках женщина нашла чашку, наполнила ее, накрошила в нее несколько сухих листочков из своей сумочки и хорошо перемешала пальцем, все это время воркуя с Кореницей.

«Давай, хорошая, выпей это! Давай, милая, выпей все! Это очень полезно тебе! Всего лишь немного наперстянки для твоего сердца. Сушеные черви шелкопряда были бы лучше при головокружении, но кто может их себе позволить в наши дни? Жаль, что у меня нет для тебя кусочка мумии. Это подошло бы лучше всего».

Так она болтала, пока Гвальхмай нависал над ними как парящая тень.

Через некоторое время какой-то цвет вернулся на бледные щеки Кореники, и ей удалось встать.

«Куда вы идете?» – спросила женщина. Гвальхмай и Кореника посмотрели друг на друга. У их планов появилось серьезное препятствие.

Оба понимали, что надо как можно скорее добраться до Рима, если Гвальхмай хочет получить аудиенцию у Папы Римского до того, как все силы и корабли будут направлены в Святую землю. Если он упустит эту крошечную возможность, неизвестно, когда появится следующий шанс. Тем не менее, обоим было ясно, что Кореника не может путешествовать в ее положении.

«Мы приехали сюда как паломники из Клермона, чтобы исполнить обет», – ответил Гвальхмай правдиво. «А сейчас, мы не знаем когда и как, но как можно скорее мы должны быть на пути в Рим».

Женщина внимательно посмотрела на него, потом взглянула на Коренику, поджала губы и покачала головой.

«Пройдет много времени, прежде чем твоя жена снова отправится в паломничество, парень. Я думаю, в следующий раз вы поедете уже втроем. Я спрашивала тебя про срок, любезный, но думаю, что сама знаю. Ты на третьем месяце, верно?»

Кореника избегала смотреть женщине в глаза, но слегка кивнула.

«Я так и думала!» – проворчала женщина. «И этот большой оболтус, у которого в голове нет ничего, кроме желаний и удовольствий, как и все мужчины не хотел обременять себя младенцем, не так ли? Бедная девочка! Держу пари, ты не сказала ему из страха, что он поколотит тебя! Мужчины! Все они одинаковы, все!»

Она свирепо посмотрела на мужа, Гвальхмая и возницу, и все они оробели от ее сурового взгляда и острого языка.

Плечи Кореники дрожали, но не от рыданий. Гвальхмай с нетерпением ждал, что она скажет что-нибудь в его защиту, но она лишь опустила голову, чтобы женщина не могла видеть ее лица.