– Ты похудел… – заговорила я, поднимая взгляд на возникшего напротив собеседника. И буквально стала ощупывать его лицо глазами. Тщательно, медленно. Я почему-то нисколько не удивилась его появлению. Без предупреждения. Через пять с лишним лет – как будто это было нормально. Как если бы я этого ждала.
Я сделала еще глоток и улыбнулась, он потянулся к пачке сигарет.
– Все утоляешь голод никотином? – поинтересовалась я, когда он слегка взволнованно прикуривал с рук официанта.
– Все больше нервы, – ответил он, выпуская стремительную струю дыма. – Для голода всегда есть кофе. С того момента, как мы разлучились, процесс поглощения пищи, бывший для меня когда-то священнодействием, превратился в малоприятное занятие, почти обязанность. Тогда кофе вошло у меня в привычку. Твоя привычка… в мою привычку.
– Тогда, по кофе? – снова улыбнулась я, опуская бокал на стол возле визитки. – Я голодна.
*
– Иными словами… – попыталась конкретизировать я, переваривая третье по счету американо с убойной дозой информации.
– Иными словами, – Рамир рывком прервал меня, сминая очередной остаток сигареты в переполненной пепельнице, – мне нужна моя муза. Та, что одна на всю жизнь. Как я и говорил тебе ранее. А хрустальному дворцу нужна своя королева.
– Иными словами, – я сделала глубокий продолжительный вдох, – кого-то снова нужно красиво кинуть. Кого?
– Лера… – отпрянул он от столешницы, неосторожным движением посыпался пепел на белоснежную скатерть.
– Ника, Рамир. Ника, – продолжила я, глядя на него чуть исподлобья. – Ведь это ты выбрал мне это имя в новом паспорте. Я пока все же не дала согласия. Хотя оно тебе вряд ли нужно, иначе ты не сидел бы сейчас напротив, да и ни это ли ты имел в виду, столь часто употребляя любимую фразу – мы себе не принадлежим?
– Лишний раз подтверждает, ни в название корабля дело, – выдержав паузу, он улыбнулся.
– Сколько бы имен у тебя ни было, под любым из них ты даешь сто очков фору, – я бросила ухмылкой.
– С джокером в рукаве вроде тебя это было не сложно. Нынче времена изменились, – он выдержал паузу чуть больше положенного и не сводил с меня глаз.
– Слишком много пустых слов, Рам, – муза, королева, навсегда…, – я срикошетила его посыл, демонстративно меняя ход действий.
Настал его черед глубоко выдохнуть: – Мне нужно извиниться перед тобой, Лерочка. И прежде всего, за то, что держал тебя в дезинформации. Но ты должна понимать, что это была крайне вынужденная необходимость. В тебе достаточно интеллекта, чтоб прокрутить всю комбинацию с той лишь разницей, что теперь ты знаешь, какова в ней изначально была роль Игоря. И что могло бы произойти, знай, ты ее до начала операции. Его фигура отработала строго сформулированную позицию и исключительно в заданном направлении, и завербован он был еще задолго до твоего появления в структуре.
Я снова сделала глубокий вдох. Нарастающая боль в височной зоне вновь напомнила о себе, оседая кисловатым привкусом на языке. Я влила в себя остатки недопитого кофе и прикрыла глаза. Остывшая горечь плохо спасала от приступов прошлого. От этих приступов вообще мало, что спасает. Разве что частная страховка. Для психлечебниц это – пропускной билет выживать из ума, сколько заблагорассудится и когда угодно. В том числе и после обеда в пятницу. В это же мгновение раздался сдавленный глухой треск. Я открыла глаза, не прекращая стискивать зубы, и, через силу разжав побелевшие пальцы, стряхнула на скатерть отколовшуюся ручку кофейной чашки. Между пальцев медленно поползла струйка крови. Рамир молча протянул мне салфетку. Я прижала ее к месту пореза и подняла на него глаза. Боль отступила.
– Мне тоже есть за что извиниться, – тихо заговорила я. – Я явно переиграла тогда в Rolls-е, вжилась, как говорится, в роль…
– Именно эта твоя роль мне и необходима, – тут же подхватил он с нотками знакомой теплоты в голосе. – Только в еще более концентрированной форме. Королевству нужна своя королева, как я уже сказал, и я не знаю никого, кто лучше тебя сможет справиться с этой ролью. Кто еще так искусно сможет, будучи на позиции управляющей должности, весело хохмить с сотрудниками, обсуждая текущие дела, потом в секунду под фактором телефонного звонка перевоплотиться в беспомощное создание, раздавленное обстоятельствами, и в этом образе убеждать партнеров повременить со сроками выплат.
Спустя еще мгновение жестко и властно отчитывать нерадивого подчиненного, а буквально через десять минут совершенно преображенная, с распущенными волосами, более броскими украшениями и расстегнутыми верхними пуговицами на блузке выпорхнуть из офиса за очередной «жертвой по бизнесу». У меня бы кукушка съехала за такое количество ролей в течение одного часа, честное слово. Тебе же подобные перевоплощения даются мгновенно и в зависимости от обстоятельств. При этом ты особо не заигрываешься ни с одной из них, сохраняя верность себе, хотя, право, я и сам порой терялся, кто же из них – истинная ты.
– Я и сама в этом терялась, – на выдохе проговорила я, – время от времени…
Может, потому что убеждена, женщина должна заниматься только тем, чем ей искренне хочется. Обязаловка, как известно, приводит к переутомлению и нездоровому цвету лица. А может, и потому, что привыкла нырять с головой, если сложности неминуемы, и выплывать во что бы то ни стало на другой берег. Возможно, еще благодаря этому со временем перестаешь воспринимать физическую боль, воспринимать всерьез. И совершенно не стыдишься, когда тебя сбивают с ног.
Картина с госпитализацией снова вспыхнула перед глазами. Машина скорой помощи, распахнутые с громким стуком дверцы, табличка «Терапевтическое отделение». Медбрат, заполняя бумаги, что-то спрашивал, мне было трудно ответить. Тяжелые веки отказывались подчиняться. Я будто снова почувствовала эту грань провала…
– Так какова схема на этот раз, Рамир? – озвучила я уже вслух, стряхивая ватные мысли. – Классика не выходит из моды?
– Есть тут одна «конторка», – чуть смущенно начал он, – не совсем чистоплотная в документах. Апелляция на рассмотрение уже подана, «клиент» – в статичном положение под девяносто градусов. Остается перевести остатки средств с счетов в наш банк, прикрепить к холдингу компаний и проводить легкие финансовые операции по мере необходимости. Все благородно, вежливо и, непременно. Фискально чисто.
– Далее объединяем компании, подписываем договор через банк, (нефтянка выступает гарантом) и выкупаем активы всех этих компаний, – подхватила я его на полуслове.
– Талант – он и есть талант, – довольно резюмировал он, – только на этот раз, прошу, без кардинальных импровизаций.
– Рам, ты же знаешь, я не нарушаю правила, я лишь играю по своим, – я вежливо улыбнулась. – К тому же, нет такой крепости, которую не возьмет ишак, груженный золотом, не правда ли?
– Кстати, о золоте, – сделал он акцент на последнем слове. – Мне со временем нужно будет избавиться от всех своих действующих активов.
– Это то, что я подумала?
– И это тоже.
– Что ж…
Я жестом позвала официанта и в очередной раз заказала американо.
«Dietro ogni donna di successo c'è … una notevole quantità di caffè», как сказал один из великих. За каждой преуспевающей женщиной… значительный объем выпитого кофе.
«Что умерло, пусть остается мертвым, – думала я, поднимая чашку для скрепления договора. И я надеюсь, что «прах, в прах возвратившись», даст плодородную почву живущему ныне….»
***
Я медленно повернула ключ. В квартире было так тихо, что любой звук казался гораздо громче, чем был на самом деле. Стук каблуков и хлопок закрывшейся двери гулким эхом отскочил от стен.
Пахло кальянным дымом и цитрусами. Я на цыпочках прокралась в ванну и открыла кран. Мне доставляет некое удовольствие смотреть на льющуюся воду, бесконечность этого процесса сродни движению жизни, – напористо, переменно и может прекратиться одним поворотом чьей-то руки.
