Начальник правой рукой нанес удар по лицу Оле. Пытаясь вырвать свой палец из ее зубов, схватил Олю за горло. Пока дежурный выкарабкивался из-под двери, Андрей Матвеевич с разгона двинул в дверь начальника плечом. Дверь, открывающаяся вовнутрь кабинета, вместе с рамой влетела в кабинет начальника. Начальник вырвал свой палец из зубов Оли, развернулся на сто восемьдесят градусов, пытаясь рвануть навстречу ворвавшемуся в кабинет Андрею, но, запутавшись в собственных штанах, рухнул прямо под ноги Андрея. Цибуля сел, резко перевернулся на левый бок, стал копошиться в брюках, висевших ниже колен, пытаясь вытащить маузер из кобуры. Андрей схватил Цибулю под мышки, как куклу, подбросил вверх, нанес удар в челюсть. Цибуля с грохотом упал на пол. Андрей вытащил маузер из кобуры Цибули, лежавшего на полу без сознания.
Оля соскочила со стола, привела себя в порядок, быстро оделась и вместе с Андреем побежала по коридору на выход. Выбравшись из-под двери, дежурный пытался преградить путь беглецам, но Андреем был сбит с ног и обезоружен. Забежав за соседний дом, беглецы остановились сделать передышку. Из караульного помещения выбежала группа вооруженных чекистов. Часть из них побежала в помещение ЧК, часть – рассыпалась по разным переулкам. Началась паника, стрельба, крики.
Андрей Матвеевич и Оля прибежали домой к дяде, обо всем рассказали. Приняли решение срочно покинуть город, так как Цибуля знает, где искать. Оля собрала необходимые вещи. Дядя упаковал продукты: хлеб, соль, сахар, сухари, крупы. Дал полмешка керенок. Кучер быстро запряг лошадей и увез беглецов за десять километров от Москвы в деревню. Там уже пять лет стоял пустой дом родителей Андрея.
Дом был маленький, глиняный, накрыт соломой. Обе двери сбиты из нестроганых досок, в дверях щели. Входная дверь заперта на засов, который открывался крючочком согнутой проволочки. Русская печка, земляной пол, смазанный коровьим кизяком. Внутри дома – острый запах кизяка, сырости и разлагающейся глины. Возле печки стояли кочережка, ухват, чугунный казан, сковородка. Под печкой лежал сношенный веник. Было холодно и неуютно. Стекла маленького окошка с внутренней стороны покрыты толстым слоем снега. Темно. Ходили на ощупь. Но все же можно было укрыться от резко наступивших холодов, морозов, метелей и Цибули. Андрей срубил старую яблоню. Нарезал и нарубил дров. Растопил печь. Оля разобрала вещи и продукты. Обед – пшенную кашу и чай – готовили вместе. Оля впервые в жизни участвовала в приготовлении обеда и сервировке крестьянского стола. К вечеру в доме стало тепло. Оля и Андрей, поужинав, залезли на горячую русскую печку, смазанную коровьим кизяком. Не спали очень долго, составляли планы поиска ребенка. Проснулись в десять утра. За ночь окна полностью растаяли. стали прозрачными. В окна светило яркое солнце. Оля и Андрей Матвеевич стали супругами. Через пару месяцев стало понятно, что Оля уже не одна.
Жизнь в деревне проходила спокойно. Весной расцвели подснежники, тюльпаны, сирень; вишни, фруктовые деревья: яблони, груши. Вскопали огород, посадили картошку, кукурузу, капусту и другие овощи. Уже к середине лета поспела картошка, огурцы, помидоры. Давно забыли про Цибулю и другие конфликты. Оля готовилась к родам. В середине августа начались роды. Роды принимала соседка, повитуха – бабушка Лукерья, которая когда-то принимала роды самого Андрея Матвеевича. Но, несмотря на большой опыт в акушерстве, бабушка Лукерья с принятием ребенка не справилась. Роды проходили очень тяжело – уже давно отошли воды, ребенок застрял в проходе, вытащить не смогли. Стало понятно, что Оля и ребенок могут погибнуть. Андрей побежал на соседнюю улицу к Степану. Степан быстро запряг лошадь. Олю положили на воз. Андрей взял Олю на руки, чтобы не трясло, и в полный галоп помчались в пригород Москвы в больницу. В больнице ребенка сумели развернуть и вытащить, Оле оказали необходимую помощь. Все остались живы. Родился мальчик весом более четырех килограммов – назвали, как папу – Андреем.
Ребенок развивался нормально. За десять дней Оля поправилась. Почувствовала, что больница ей больше не нужна. Андрей с Лукерьей пришли забирать Олю. Андрей принес Оле самодельные цветы, одежду, пеленки для ребенка. А врачам гостинец: три килограмма пшена, бутылку подсолнечного масла, килограмм сахара, двести граммов соли, пачку спичек – и кучу благодарностей за спасение жены и ребенка. Врачи тоже благодарили Андрея за царский гостинец.
Оля попрощалась с врачами, с подругой Диной, которая родила девочку. Договорились не терять друг друга и, может быть, когда-нибудь стать сватами. Андрей взял сына на руки, Оля взяла Андрея под руку и вместе с Лукерьей, счастливые, вышли из больницы. На улице вспомнила, что надо взять справку о родах ребенка. Андрей с Лукерьей и ребенком сели на скамейке, а Оля побежала за справкой. Взяв справку, Оля вышла из кабинета врача, направилась на выход. Позади мужской голос ее окликнул:
– Ольга Антоновна! – Оля оглянулась и… остолбенела. В трех шагах от нее стоял Цибуля.
– Какими ветрами! Я потерял надежду встретиться с тобой. Все ищешь свою дочь? Здесь я уже все обыскал. Здесь ее нет. Так все же – что тебя сюда занесло? – спросил Цибуля.
– Здесь родила моя сестра, – ответила Оля, – пришла ее навестить.
– И как же зовут твою сестру?
– Мою сестру зовут Дина. Она там на втором этаже. Она родила девочку. Идите туда, а я сбегаю по женским делам и тут же приду.
– Значит, Оля, мы с тобой близкие родственники, – сказал Цибуля.
– Ты, наверно, забыл, что благодаря Андрею мы родственниками стать не успели, – сказала Оля.
– И все же, Оля, мы с тобой очень близкие родственники. Дело в том, что твоя сестра Дина – моя жена. Так что по женским делам тебе придется сбегать в ЧК.
Тут же со двора вошел второй чекист. Олю повязали, вывели во двор через черный ход и увезли в Москву.
Цибуля поднялся к Дине, сказал пару слов, посмотрел в окно, увидел возле роддома Андрея с ребенком и с бабушкой Лукерьей.
Цибуле Андрей был не нужен. Конфликт в ЧК он удачно списал на контру. Связываться с Андреем, зная его физические возможности, было опасно. С другой же стороны, могут раскрыться фактические обстоятельства погрома в ЧК – выяснится факт попытки изнасилования. Сославшись на сложную оперативную обстановку, Цибуля пообещал жене приехать попозже, вышел через черный ход, сел на коня и уехал вслед за Олей.
Не дождавшись Олю, передав ребенка бабушке Лукерье, Андрей зашел в роддом выяснить причину задержки Оли. Главный врач сказала, что Оля, взяв справку, ушла сразу, еще десять минут тому назад. Андрей Матвеевич через черный ход выбежал во двор. Во дворе дворник сказал, что видел, как Олю погрузили на подводу и увезли в ЧК. Андрей рассказал Лукерье, что случилось, взял у нее ребенка, и вместе уехали домой. Он решил оставить ребенка с Лукерьей в доме дочери Лукерьи, а сам вооружится – поедет громить ЧК, выручать Олю.
Приехав в ЧК, Цибуля, как и обещал, предложил Оле сходить в женскую комнату. Предупредил часового смотреть в оба, а сам пошел в кабинет. Через две-три минуты Оля вышла из женской комнаты. Часовой, чуть наклонив голову в бок, с легкой улыбкой спросил:
– Ты разве не заметила окно?
– Я заметила, но побоялась… – ответила Оля, – да и тебя подводить совестно.
– Беги. Я тебя отпускаю, а окно я открою сам. Скажу, что ты убежала через окно.
Смотри! Попадешься – меня не подведи. Беги сразу за дом, там темные переулки.
Оля незаметно скользнула в дверь и сразу юркнула за здание, выбежала на дорогу, схватила первую попавшуюся повозку и помчалась к дому Лукерьи. Не найдя Андрея с ребенком и Лукерью, Оля решила, что Андрей, не обнаружив ее в больнице, узнав от врачей, что ее увез Цибуля – пошел вдогонку за Цибулей. «Значит, – думает Оля, – в данный момент Андрей с ребенком либо у дяди, либо в ЧК». Оля решила вернуться домой – к дяде.
Дежурный быстро вошел в туалет, открыл окно, испачкал подоконник, вышел в коридор и плотно закрыл дверь. Через пять-семь минут из кабинета вышел Цибуля – крикнул дежурному:
