Я затравленно посмотрела на супруга. Да только ему было плевать на мои терзания. Он прикоснулся ладонью к щеке, по которой я хлопнула, а затем перевел потемневший взгляд на меня.

– Кейн… – произнесла я дрогнувшим голосом.

– Тварь, – припечатал он и шагнул навстречу.

Отворачиваться я не стала. До последнего не верила, что он ударит. Не думала даже, что здоровяк на голову выше меня и шире в плечах раза в два размахнется и смачно, с оттягом зарядит мне по лицу. Даже не поняла, как оказалась на полу, как смогла подскочить и броситься прочь. Помню только, что в дымке ужаса мне померещилось, что мужчина стал огромен. Что кожа его потемнела, а за спиной распахнулась чудовищная тень.

В наших роскошных апартаментах была комната безопасности, которая запиралась изнутри и оказывалась неприступной крепостью. Не знаю, зачем Кейн настаивал на ее монтаже, ведь обошлось это нам невероятно дорого. Но в тот день я успела забежать в каморку. Дверь захлопнулась, скрывая меня от разъяренного мужа и впервые вспыхнувшего во мне страха.

Это было начало конца.

Глава 6

Сама не знаю, зачем вынула из-под кровати коробку с фотографиями и прочими безделушками. Отчего-то я всегда перебирала мелочевку, которую давно стоило выбросить. Иногда я могла часами перекладывать снимки с обтрепанными уголками, засушенные соцветия, выпавшие из старых блокнотиков, страницы, в которых давно выцвели. Да и были ли они важны, записи в них? Я почти не помнила, о чем мечтала раньше, чего жаждала, до того как встретила Кейна. До тех пор, пока не поняла, что хочу быть с ним…

– Должна, – произнесла я тихо слово, которое казалось более уместным.

И тут же скривилась. Неправильно это все. И мерзко. Ничего я не должна человеку, который смеет поднимать на меня руку! Да и то, как он относится к браку, неправильно. Я совсем не так представляла нашу совместную жизнь. И уж точно не заслужила такой судьбы.

По щекам покатились злые слезы, в груди предательски сжалось сердце. Мне хотелось решиться и изменить хоть что-то в своей жизни. И я искренне не понимала, почему еще не ушла. Я ведь могла прожить без всего, что меня окружало. Мне не было дела до шикарных апартаментов, до деликатесов в холодильнике и шкафов, наполненных дизайнерской одеждой. Я ведь ее никогда не любила. По сути, мне и носить-то ее некуда. Вечеринки были нужны только Кейну.

Но я вновь и вновь, раз за разом шла туда. Делала вид, что меня не раздражает визгливая музыка, прокуренные помещения, странные мужчины, размалеванные девицы и вечно забывающий обо мне Кейн. Он даже дома перестал снимать маску звезды. И там, где нет свидетелей, он делал вид, что мы друг другу посторонние. Судорожный всхлип сорвался с моих губ. Мятый билет на сеанс в кино, которому было уже несколько лет, упал на пол. Стало стыдно, что я продолжаю оглядываться. Когда-то мы действительно были вместе. Я и Кейи. Но это было слишком давно. И пора бы уже подумать о переменах.

Перед глазами качнулось пространство, неожиданно потемнело, а звуки стали глуше. Кончики пальцев занемели.

Я нелепо взмахнула руками, словно пыталась ухватиться за воздух. Да только сознание трусливо предало меня и покинуло тело. Где-то на границе реальности послышался треск, очень похожий на ломающуюся дверь. И мне подумалось, что нормальный человек не способен выдавить деревянное полотно из мощной дверной коробки. Однако когда-то я видела, как от ударов снаружи прогибалась металлическая заслонка комнаты сейфа.

– Мурзик, дыши… глупая, дыши… – слышался мне обеспокоенный голос мужчины, которого я когда-то любила.

***

Помню, как написала первую песню. В блокноте на пружинах, с обложкой, залепленной черно-белыми наклейками. Там хранились мои самые сокровенные тайны: корешок от билета в кино, где я впервые увидела взрослый поцелуй; цветок клевера, застрявший между шнурками ботинка в мой единственный побег из дома, длившийся восемь часов; лента из букета невесты, который разорвали верящие в приметы подружки на свадьбе моей кузины; вязь нот на каждой страничке, под глупыми рифмами. На задней обложке я приклеила конверт и вложила в него настоящий нотный лист с наивной мелодией, написанной в одну из летних ночей. Это было моей самой сокровенной тайной. Я слышала музыку. В ветре, в шорохе листьев, в треске поленьев и щебете птиц. А когда увидела гитару в руках у Кейна, поняла, что он тот самый парень, который сумеет спеть под мою музыку. И он смог. Ему я доверила свои стихи.

Кейн не смеялся, как я боялась. Напротив, он позвал меня в гараж, где его друзья репетировали, и усадил на шаткий стул у кирпичной стены. А потом заиграл. Щурясь от удовольствия, едва не свалилась на пол, позабыв, что не сижу в кресле на своем чердаке. Никто этого не заметил. Меня редко замечали. Что особенного можно рассмотреть в щуплой девчонке с вечно торчащими из-под кепки волосами и сбитыми коленками, виднеющимися в прорехах старых джинсов? Мне же можно смотреть на кого угодно. И я смотрела. На Кейна. На самого красивого парня в школе, который мог себе позволить не быть членом футбольной команды. Неслыханная наглость.

Он умел смеяться открыто и громко. Так, что многие оборачивались и невольно улыбались в ответ. Не стригся коротко, как это было можно, и не пользовался гелем, позволяя волосам вздрагивать от ветра.

Иногда я замечала, как он закусывает ноготь большого пальца и смотрит куда-то вдаль. Много бы отдала, чтобы в этот момент парень думал обо мне. Но тогда у меня не было шансов. Ни единого.

Даже когда я, осмелившись, предложила помогать ему с историей, Кейн усмехнулся, не поверив, что пигалица, которая таскала ему ноты, может еще что-то.

А я смогла. Подготовила его к экзаменам, попутно подтянув по другим предметам. Парень умел слушать, и редко я ловила его теплый взгляд. Тот самый, который свидетельствовал, что мечтать о его любви мне не стоит.

– Если б у меня была сестра, то только такая, – повторял он часто.

Пришлось смириться. Затолкать свои надежды глубоко под ребра и забыть… Точнее, пришлось притвориться, что забыла. Да и что мне светило? Я из небогатой семьи, живущая в доме на окраине. А Кейт – сын основателя города, тот, кто однажды станет его хозяином. И то, что он не носил корону, вовсе не означало, что у меня был шанс на его сердце.

Он уехал. Поступил в колледж. Я звонила ему на праздники. Он однажды поздравил меня с днем рождения и добавил в друзья в соцсети. Украдкой любуясь его фотографиями, с ревностью отмечала, что рядом с парнем всегда кто-то трется из армии поклонниц. Девушек с грудью. Той, что у меня только обозначилась.

Кейн вернулся на каникулы. Помню, как я ждала этого дня. Надеялась, что он заметит меня на вокзале. Парень и заметил. Окинул недоуменным взглядом, нахмурился и прибавил шаг. Он скрылся в толпе прибывших, отставив смотреть ему вслед.

Кто мог поверить, что совсем скоро все изменится? Что мои грезы сбудутся самым мрачным образом?

Глава 7

Лекс

Утро вышло неприятнейшее. Спал я урывками. Меня мучили мутные сновидения и головная боль. Обычно такого со мной не случалось. Здоровье меня не подводило. Таких, как я, болезни не донимали.

Возможно, все дело было в выпитом накануне. Сам усмехнулся этой глупой мысли. Мой обмен веществ не позволял отравиться этанолом. И сколько бы я ни употребил, все же не мог дойти до состояния невменяемости. И уж тем более не сумел бы добиться похмелья поутру. Однако голова гудела, а во рту образовался странный кислый привкус.

В любом случае, разбираться в причинах я не хотел. Стоило просто нейтрализовать последствия вчерашнего веселья и привести себя в порядок перед трудовым днем.

Я закинул капсулу в кофеварку и в ожидании напитка уселся перед окном. Снаружи просыпался город. Мне нравилось это время. Когда небо высветлилось с одной стороны, но еще остается мрачным с другой. Иногда я жалел, что не могу вставить этот момент в рамку, чтобы любоваться. Ни одна фотография не передавала этого ощущения, предчувствия света.