– Если узнают, что я женат, мои поклонницы будут разочарованы.

– Сейчас же разочарована только я.

– А этот пиджак! Он же не мой! Чей?! Как тут оказался?! – снова взвился муж.

– Ты знаешь меня. – Прижав полотенце к скуле, едва сдержалась от крика. Выдохнула и продолжила как можно спокойнее: – Я никогда не изменяла тебе. Не приводила сюда другого. Мне не нужно поддерживать имидж.

– Но…

– Вчера я замерзла. И мне одолжил эту вещь кто-то из гостей клуба. Я даже имени его не знаю.

– Ты могла бы взять мою куртку. – Кейн по-щенячьи заглянул мне в глаза.

– Ты мог бы никогда меня не бить, – выдавила я, зажмурившись.

Мне хотелось отмотать время назад. Год. Месяц. День. Хотя бы час. Даже этот час был лишним. Он кислотой разъедал душу.

– Я дурак, Мурзик.

– Однозначно.

Кейн сгреб меня в охапку и притянул к себе. Наклонившись, забормотал:

– Прости… Мне никто кроме тебя не нужен.

Невольно сравнила вечерние объятия чужого человека и родного сейчас. Вчера я смутилась, а сегодня меня мутило. Чем сильнее я сопротивлялась, тем бесцеремоннее сминал меня супруг. Как игрушку, которую не боятся сломать.

– Отпусти.

– Я соскучился, детка, – зашептал он жарко, задирая майку. – Хочу тебя… – Доказательством этих слов в живот мне ткнулась жесткая длина.

– Нет. – Я завозилась активнее.

– Все сам сделаю, – не смутился отказом муж. – Ты только ноги раздвинь… – Пижамные шорты треснули от рывка.

Я ухватилась за ремень его штанов, и Кейн ухмыльнулся, явив ряд отбеленных зубов. Настоящие мне нравились больше. Как и щербинка на левом клыке, которую ему исправили.

– Приласкай меня, любимая. – Супруг помог расстегнуть пряжку.

Оттянув белые трусы с дурацкими буквами на широкой резинке, я c садистским наслаждением вытряхнула в них чуть подтаявшие кубики льда. Все, которые были в полотенце.

– Твою мать! – взвыл мужчина, отступая и лихорадочно сдергивая джинсы. – Тва-а-арь!

Мотнув головой, я обошла его и направилась в спальню. На столе кляксой раскинулся пиджак. Запоздало подумала, что стоит вернуть его владельцу.

– Ты чего творишь?!

– Пошел ты, Кейн! – проорала в ответ. – С меня хватит!

– Я ж сдохну без тебя, детка, – донеслось мне в спину отчаянно.

– А я – с тобой.

Глава 5

Впервые это случилось полгода назад.

Расположившись на диване, я раз за разом сминала исписанные листы и бросала их в корзину. Сегодня у меня не выходило сложить нужную рифму. Никак. В наушниках звучала отличная, хоть и совсем еще сырая мелодия, но слова не ложились на нее. Стоило передохнуть, отвлечься, чтобы потом вернуться к песне с новыми силами, но мне хотелось успеть написать хоть что-то к приходу Кейна. Предвкушая, как он будет мною гордиться, улыбнулась.

Карандаш оказался изгрызен, и пришлось заменить его очередным. Над горошинами нот ложились слова. Но не те, что хотело сердце.

Мне все не нравилось. Текст казался неуместным и слишком корявым.

Мужчина шумно ввалился в дом, заставив меня подскочить на ноги и уронить блокнот на пол.

– Кейн? – испуганно позвала я, подбежав к мужу.

Мне показалось, что он избит. Не сразу поняла, что его разорванная рубашка вовсе не в крови. Слишком яркая помада на белоснежной ткани выглядела насмешкой.

– Чего? – протянул он пьяно и сощурился. – Ты чего такая кислая? – Затем обвел взглядом комнату и уточнил: – Мужика прячешь? Я не вовремя?

Разбираться с происходящим совсем не хотелось. Я понимала, что не могу рассчитывать на обычную жизнь, раз замужем за звездой шоу-бизнеса. Вот только никак не ожидала, что Кейн станет открыто развлекаться по-взрослому. Каждый раз он пояснял, что всего лишь играет роль, что от него ждут подобного поведения и разочаровывать поклонников никак нельзя. При этом нередко он переходил черту. Слишком часто в эфире мелькали новости об очередной увлеченности Кейна. На снимках рядом с ним блистали шикарные девицы с идеально скроенными лицами, роскошными шевелюрами из наращенных волос, плоскими животами и пластмассовыми ногтями. Их именами пестрели социальные сети, но ни одно из них мой муж не мог вспомнить, даже находясь с ними рядом. Возможно, это должно было смирить меня с происходящим. Вот только не получилось. Я злилась. На него, на себя, на продюсера, диктующего условия, на саму ситуацию, в которой увязла.

– Куда ты его спрятала? – крикнул Кейн, приводя меня в чувство.

– Сейчас покажу. – Я развернула своего покачивающегося супруга к стене, где висело огромное в пол зеркало, и ткнула пальцем. – Вот где он. Мужчина. Если сумеешь вытащить его оттуда – буду благодарна.

Многозначительно тронув след от помады, я вытерла палец о чистую ткань и направилась прочь.

– Да что ты себе позволяешь? – взорвался мужчина. – Что возомнила о себе?

Я собрала упавшие ноты и карандаш, чтобы уйти в другую комнату. Однако Кейну не понравилась идея оставить последнее слово за мной. Проворчав что-то под нос, он зашагал следом. На ходу сдергивал с себя одежду, чтобы бросать на пол. Обычно он так и поступал. А мне оставалось собирать по дому вещи, чтобы определить их на положенные места.

В этот раз все происходило, как и всегда. Кейн был недоволен, что я не смотрю на него с подобострастием. Правда, выразился он несколько иначе:

– Ты должна быть рада, что я обратил на тебя свое внимание. Довольна, что я принимаю тебя в расчет. Ты живешь в моем доме. Пользуешься моими кредитками…

Я устало потерла пальцами переносицу, чтобы унять нарастающую головную боль. Напоминать, что все хиты великого Кейна писались мною, не стала. Какой смысл говорить об очевидном, когда он настроен на скандал? Просто придумает новое обвинение взамен предыдущему. Знаю, когда Кейн проспится, то и сам будет не рад этому разговору. Попытается загладить вину. Может, снова закажет сотню букетов, из-за которых по дому нельзя будет протиснуться. Или купит нам билеты на самолет, направляющийся на острова. Возможно, его извинением окажется очередное украшение в коробочке, стоимость которой уже приводила меня в оторопь. Все эти сокровища хранились в сейфе. Пользоваться ими я наотрез отказывалась, предпочитая носить привычные украшения, подаренные мне еще до времен успеха. Несмотря на то, что они не стоили даже крохотного камня из нынешних презентов. Даже обручальное кольцо, купленное для порядка, на моем пальце не прижилось. Впрочем, супруг и не настаивал на этом. Скорее испытывал облегчение, что не нужно пояснять окружающим кто я такая.

– Ты зависишь от меня, – продолжал разоряться Кейн. – Полностью. Я ведь тебя подобрал с помойки…

– Хватит, – не смогла сдержаться я.

Развернувшись, я скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на мужчину. Он не был пьян настолько, чтобы не контролировать своих слов. В этом Кейн был мастер. Сколько бы он не принял на грудь, мог собраться и дать блестящее интервью или исполнить песню так, что окружающие хватались за сердце. Алкоголь туманил рассудок моего супруга ровно настолько, насколько ему самому этого хотелось.

– Многое могу спустить тебе с рук. – Слезы встали комом в горле. – Но мешать меня с грязью не смей.

– Если бы не я, – вновь завелся он, – ты бы осталась никем.

– Не надо…

– Ты вечно меня воспитываешь. Хочешь, чтобы я был порядочным и домашним.

– Это ведь я, – попыталась достучаться до Кейна. – Перестань.

– Знаешь, наверно ты просто дефектная. Кровь дурная. Даже твой отец посчитал вас с матерью обузой. Может дело было только в тебе, но думается мне, что и она была такой же мразью…

Пощечина прервала уничижительную тираду. Она была слишком слаба, чтобы причинить вред. Скорее должна была привести в чувство зарвавшегося мужчину.

Знаю, что мне не стоило этого делать. Не нужно было срываться. Но в груди клокотало от боли и обиды. Дышать стало нечем. Ведь от самого дорогого человека не ждешь удара в спину. Кейн знал обо мне все и даже чуточку больше, чем нужно. Теперь я это осознала.