– Можешь во всем на меня положиться, дон Альфонсо.

Итак, солдаты расположились в Куэнке и окрестных деревнях. Разъезды рыскали по горам на границе с графством Альбаррасин. Но никаких сподручников Кастро они не обнаружили. Прошла неделя, за ней другая. Солдаты дона Эстебана ворчали, что служить здесь – скука смертная, а жители Куэнки пеняли на то, что солдатский постой уж больно обременителен.

Все это время дон Иегуда находился в Сарагосе и совещался со своим кумом. Дон Иосиф ибн Эзра, человек скептического склада ума, весьма дородный и весьма обходительный, проник в тайные побуждения Иегуды. Но дону Иосифу и самому хотелось сохранить мир, так что он решился помочь сородичу. Иегуда предлагал следующее: пусть Арагон выкупит кастильцев, взятых в плен баронами Кастро, и вернет их дону Альфонсо, тогда кастильский король откажется от притязаний на город Дароку. Дону Иосифу такое предложение казалось выгодным; он думал, что сумеет убедить в том и своего государя. Но торопить дело не следует. Король Раймундес сейчас в военном лагере, он только и помышляет, как бы благополучно окончить войну с графом Тулузским, а значит, дону Иосифу придется выждать подходящую минуту, чтобы обсудить с государем столь незначительный вопрос. Недели через две он собирается съездить к дону Раймундесу в его лагерь. До тех пор, ничего не поделаешь, дону Иегуде придется проявить терпение. А уж потом он, пожалуй, и сам может предстать пред очи дона Раймундеса.

Эти две недели Иегуда провел с пользой. Он съездил в Перпиньян и довел до конца одно довольно запутанное дело. Съездил также в Тулузу, чтобы навестить родственника, Меира ибн Эзру, еврейского бальи[55] этого города. Наконец он отправился в лагерь короля Раймундеса. Дон Иосиф не оставил Иегуду без поддержки, и дон Раймундес благосклонно его выслушал. Но король был человеком неспешным, основательным, так что прошла еще неделя, прежде чем он решился сказать «да».

Иегуда облегченно вздохнул. Вот и устранено самое дурацкое из всех затруднений, грозивших пустить насмарку все его миротворческие усилия. Он послал гонца к дону Альфонсо с вестью, что долгожданный договор подписан и скреплен печатью, а сам он, Иегуда, возвратится через несколько дней.

Но не успело сие известие прибыть в Толедо, как дон Альфонсо получил из Куэнки длинное сбивчивое письмо Эстебана Ильяна.

Случилось то, чего никто не мог предвидеть. Вооруженные слуги баронов Кастро вознамерились угнать с кастильской земли отару овец. Солдаты дона Эстебана, пустившиеся вдогон, пересекли границу владений Кастро. На пути им попался небольшой отряд из рыцарей и оруженосцев. Последовал обмен ругательствами, затем настоящая стычка. В ходе сего столкновения был убит рыцарь, и, надо ж вообразить такое несчастье, убитый был одним из братьев Кастро, графом Фернаном. Нельзя умолчать о том, писал дон Эстебан, что Фернан де Кастро в ту минуту, когда его сразила кастильская стрела, не был облачен в доспех, по-видимому, он просто выехал на охоту – у него на перчатке сидел любимый сокол. Отчего кастильский лучник столь опрометчиво пустил стрелу, выяснить затруднительно; на всякий случай он, Эстебан, сразу распорядился повесить виновника.

Когда дон Альфонсо все это прочитал, сердце у него упало. Да, худшего исхода не придумаешь. Простой солдат, наемник, предательски убил дворянина, представителя высшей знати, да к тому же безоружного, да к тому же по приказу его, Альфонсо. По крайней мере, вся Испания так подумает. Какой позор падет на его голову – голову кастильского короля!

Оставшийся в живых Кастро, Гутьерре, теперь имеет неоспоримое рыцарское право мстить за брата. Он прибегнет под покровительство Арагона, и тогда у короля Раймундеса, одержавшего победу в Провансе, появится желанный повод ополчиться на ненавистного племянника. Вот так, нежданно-негаданно, Альфонсо ввязался-таки в нелепую войну с Арагоном, которой он вовсе не желал и от которой все его предостерегали.

Альфонсо чувствовал стыд перед Иегудой. Стыд перед своими советниками. Перед всем христианским миром. Но он же сделал только то, что сделал бы на его месте всякий уважающий себя рыцарь! Разве не было его королевским долгом защитить свой славный город Куэнку, послав туда войско? И если он дал храброму дону Эстебану Ильяну соответствующие распоряжения, никто не смеет его за это бранить. Дон Эстебан – его друг и доблестный рыцарь. Более того, в рукоять его меча вделана косточка святого Ильдефонсо. Надо же, старая добрая реликвия не уберегла от происков Сатаны! Ведь все это – роковое стечение обстоятельств, это сам Сатана расставил им сети, и никто не виноват, что так оно обернулось, – ни он сам, ни дон Эстебан, ни Фернан де Кастро, даже еврей и тот не виноват. И однако, весь христианский мир возведет хулу на него, дона Альфонсо.

Нет, с этого Иегуды мало толку. Вот и теперь, когда он, Альфонсо, нуждается в разумном совете, его нет как нет!

Впрочем, и хорошо, что нет. Сейчас Альфонсо был бы не в состоянии смотреть ему в глаза. Было бы просто невыносимо слушать его складные укоризненные речи. Альфонсо нужен человек, способный понять все до конца, способный понять, что он не виноват, что на него обрушилось страшное несчастье, – нужен очень близкий, родной человек.

Не дождавшись возвращения Иегуды, Альфонсо с малой свитой поскакал в Бургос, к своей королеве, донье Леонор.

Донья Леонор была рада приезду короля. Ему не пришлось долго объяснять, что случилось, она его и без лишних слов понимала. Она чувствовала так же, как он. Всему виной дьявольское стечение обстоятельств, ее Альфонсо ни в чем не виноват.

Осознание того, что войны с Арагоном не избежать, было для доньи Леонор еще тягостнее, чем для короля. Она мечтала объединить две страны, и предстоящая война разрушала все ее надежды. Но она скрывала свою подавленность и держалась спокойно, по обыкновению. В ее обществе, в беседах с нею Альфонсо, как и ожидал, почерпнул утешение и новые силы.

Вообще-то, Бургосу он предпочитал Толедо. В Толедо он, еще будучи отроком, совершил свое первое великое деяние, именно оттуда он отвоевывал свое королевство. К тому же Толедо лежит у самой границы владений заклятых, извечных врагов – мусульман, а ему, королю-солдату, подобает быть там, где близок враг. Но в этот раз ему приятно было находиться в старинном Бургосе, искони принадлежавшем христианам, а исторические воспоминания, связанные с этим городом, вливали в короля силу и уверенность. От кастильо города Бургоса происходит название его Кастилии; правивший в этом городе Фернан Гонсалес, предок Альфонсо, добился независимости для Кастильского графства, сделал его великим и могущественным. Здесь, в Бургосе, его прадед Альфонсо Шестой всем доказал, что король не уступит и славнейшему мужу Испании. Тот Альфонсо изгнал из города храбрейшего героя, Сида Кампеадора, потому что Сид был недоволен тем, как Альфонсо вел войну. Король Кастилии не должен прощать неповиновения даже Сиду, а что уж там говорить о каких-то Кастро.

Но Сид Кампеадор давно уже умер, короли перестали гневаться на благороднейшего из всех испанских рыцарей и воинов, и город Бургос по праву гордился воспоминаниями, имевшими отношение к сему герою. С язвительной улыбкой любовался король сундуком, который был подвешен на цепях в церкви монастыря Уэльга. Этот сундук Сид когда-то оставил в залог двум евреям-ростовщикам; предполагалось, что в нем полным-полно сокровищ, а на самом деле внутри был песок. Сид считал, что ему должны верить на слово. Поступок Сида – наглядный урок, каким образом следует рыцарю обходиться с торгашами.

Дон Раймундес Арагонский не спешил с военным походом, он вообще отличался медлительностью. Для дона Альфонсо ожидание было мучительно, и он решил поговорить с доньей Леонор о своем замысле – первым напасть на арагонцев.

Но донья Леонор не стала дальше молчать. Она со всей прямотой сказала Альфонсо, что кастильцы еще не простили ему севильского поражения. И даже если придется обороняться от натиска арагонцев, новая война все равно вызовет недовольство. А напасть первому, то есть преступить право, было бы и вовсе безумием. Дону Альфонсо ничего не оставалось, как смириться с горькой истиной слов королевы.