Белль мучительно подбирает слова. Здесь нет магии, и она не может подчинить его с помощью кинжала. Или прогнать силой. Силой не выйдет, у неё есть только слова. Надо подобрать правильные, чтобы стёрли с его лица это неуместное счастье, чтобы прошло его слишком явное облегчение от того, что «она же не…» Да, не замужем. Слов не должно быть много, но они должны быть точными.

- Ты всё подстроил, - нет, не те.

- Я не знал, Белль. Это просто работа, - он отводит глаза, словно пойманный на чём-то постыдном.

Ей причиняет боль звук собственного имени, и она ощупью ищет, как причинить боль ему.

- Я вас не хочу знать, - она хочет, чтобы это прозвучало максимально равнодушно. Хорошо, что Раймонда спит. Иначе Белль (нет, Мирабелль! Белль умерла, сдохла, бросилась с башни!) непременно сорвалась бы в крик, хотя и знает, что равнодушием можно ранить больше. - Я ждала специалиста, чтобы оформить страховку, и ваш спектакль мне неинтересен. Я считаю нужным позвонить в «Либерти Норд» и доложить о вашей… - она сглатывает, - грубости и некомпетентности, мистер… Голд.

Мужчина, стоящий в дверном проёме, смотрит в пол, крепче сжимает ручку трости, наклоняется, поднимая упавший портфель. Когда он снова поднимает голову, его глаза кажутся покрытыми коркой льда. Но он не уходит, как она надеялась, а обращает на неё свой тяжёлый взгляд:

- Прошу прощения, миссис Фрэнч. - он делает шаг вперёд, входя квартиру. Лицо, которое ещё недавно было смущённым, счастливым, виноватым, кажется маской, не выражающей никаких эмоций. - Вы впервые заключаете договор медицинского страхования?

- Впервые, - Белль сама не замечает, как включается в игру. Почему бы и нет. Ей в любом случае надо оформить страховку до понедельника. Он ждёт её смятения? Что она будет биться в истерике? Не дождётся.

- У нас есть несколько видов страхования — частично покрывающие медицинские расходы и полностью… - он говорит долго, подробно, называя суммы, указывая на разные возможности.

Белль пытается ухватить смысл его несколько монотонной речи. Насколько она понимает, чтобы удовлетворить требования миссис Уинн, ей надо заплатить относительно немного. Пока Белль обдумывает вопрос, так ли необходимы профилактические осмотры, ей довольно легко не фиксироваться на мысли, что сейчас она стоит лицом к лицу со своим мужем. В Анволии, - рассуждает Белль. - никому бы не пришло в голову звать лекаря просто «на всякий случай». Если с Раймондой будет не в порядке, я же пойму? - спрашивает она себя, а вслух говорит:

- Собственно, страховка мне нужна для того, чтобы уладить одну формальность. У моего ребёнка нет проблем со здоровьем.

Стоящий рядом человек недобро щурится, и предлагает перейти к оформлению документов.

Белль жестом указывает ему на стул, и Румпельштильцхен, хотя сейчас, когда он смотрит на неё без привычной нежности, ей проще называть его Голдом, протирает матерчатым носовым платком столешницу, раскладывает на ней бумаги и только потом садится.

Мужчина переписывает данные из метрики Раймонды и паспорта миссис Френч. Затем следует длинный ряд вопросов анкеты — Голд задаёт их совершенно бесстрастно, но именно эта подчёркнутая отрешённость подсказывает Белль, насколько он не в своей тарелке. Он склоняется над бумагами, занося данные во все три экземпляра договора. На застывшем лице морщины кажутся незаметней и тоньше. Полиэстеровый костюм выглядит старомодным, плохо сидит в плечах и неловко топорщится на груди, когда его владелец поднимает руки. Румпельштильцхен проставляет галочки в анкете, слишком сильно сжимая оранжевую ручку. Во внезапной тишине слышно, как её кончик скребёт бумагу. Наконец, он заканчивает.

- Вы должны поставить свою подпись в трёх местах: здесь, на первой и на последней страницах. И так на всех экземплярах, - поясняет он.

Белль берёт ещё горячую от пальцев Голда ручку. Мужчина, которого она так долго считала своей истинной любовью, медленно массирует себе правое запястье и отстранёно разъясняет миссис Френч, как расплачиваться: сначала за два месяца вперёд, а потом вносить по двести долларов каждый месяц. В квитанции надо указывать дату и номер договора. Белль кивает и протягивает ему четыре сложенные купюры. Она ждёт, когда Румпельштильцхен заберёт их: он же сам сказал, что это “просто работа”. Но мужчина словно оцепенел, и только когда тишину прерывает тихий плач проснувшейся Раймонды, глухо произносит, не поднимая взгляда:

- Оставь.

Белль хочет уйти к дочери, взять её на руки, утешить, но не двигается с места.

Он смотрит в сторону задёрнутой занавеси.

- Я хотел бы помогать тебе и… девочке. Хотя бы материально. Время от времени. Может быть, когда-нибудь…

- Не всё можно купить за деньги, - перебивает его Белль резко. - Спасибо, мистер Голд, если мне понадобятся ваши услуги, я непременно свяжусь с вами.

Мистер Голд, её муж, человек-чудовище Румпельштильцхен, разворачивается к ней спиной. Идёт нарочито медленно, словно надеется на то, что его остановят раньше, чем он покинет этот дом. Белль смотрит на проступающие под пиджаком ссутуленные лопатки и ищет слова, которые навсегда оградят её от встреч с ним. Находит и отправляет следом:

- Я никогда тебя не прощу!

Он отвечает, не оборачиваясь, не меняя ритма шагов, голосом сухим и тусклым:

- Ещё вопрос, смогу ли я тебя простить.

========== Шелуха ==========

Комментарий к Шелуха

Эта глава посвящается fragile_mari, с благодарностью.

Среди пачки квитанций обнаружилась визитная карточка. Синие буквы обещали все виды медицинского страхования и информировали, что компания «Либерти Норд» уже шестьдесят лет не тонет в море бизнеса. На оборотной стороне начертан синими чернилами телефонный номер и два слова «Адам Голд». Белль не без труда вспомнила, что ложная память проклятия, насланного Реджиной, когда-то дала Румпельштильцхену это имя. Она не собиралась звонить. Уж точно нет. Но теперь Голд знает, где она живёт, знает про Раймонду… А значит, явится снова, будет умолять, просить, уверять, что изменился. Этого следовало ожидать. Белль даже размышляла о возможности сменить квартиру. Но Румпельштильцхен не пришёл ни на следующий день, ни днём позже, ни через неделю, ни через две… Она беспокоилась напрасно. Никто не мешал ей прятаться за личиной Мирабелль и проживать в новом городе свою новую жизнь. Насыщенную, интересную, счастливую. И придуманную.

- Мирабелль! Мирабелль!

Белль не сразу понимает, что это зовут её. С трудом выныривает из своих мыслей и фокусирует взгляд на склонившемся над ней юноше. Что-то слишком часто она отключается в последние дни.

- Вот я вижу, ты одна ешь, решил составить тебе компанию, - улыбается ей однокурсник. - Не занято?

- Нет, - слегка кивает Белль. - Садись, если хочешь.

Они с Робертом ходят в одну группу на фотодело и историю английской литературы. Роберт из тех немногих студентов, что действительно хотят учиться.

- Эти твои портреты на синем фоне — знаешь, это что-то. Вроде свет никакой, сплошные тени, а всё-таки здорово у тебя получается.

- Эээ. Спасибо.

Она склоняется над тарелкой, с преувеличенным интересом разглядывает рагу. Белль тягостно поддерживать разговор. Хотя Роберт здесь не причём. Он неплохой. Забавный, смешливый и настоящий. Вот в чём разница между ними — Роберт настоящий, а она нет. Белль вдруг напоминает себе жителей проклятого Сторибрука, завязших во времени, как мухи в меду. С чужими именами. Со стёртыми воспоминаниями. Только ей никто не калечил память колдовством. Она сама предпочла забыть своё прошлое. Забыть себя. Забыть его. Или это одно и то же? Почему Румпельштильцхен не вернулся? Он смотрел на неё так, словно нашёл давно утерянное сокровище. Будто в ней — весь свет мира. Он был готов длить их встречу, даже когда она его унизила — а он её не унижал своей ложью? — он пытался придумать предлог для того, чтобы увидеться вновь, и, уходя, казалось, так хотел остаться с ней рядом. Почему же он не возвращается?