По дороге домой я попросила Николая заскочить в магазин. Там я купила бутылку красного сухого вина и тортик. Сразу же позвонила Нине и торжественно пригласила ее к себе – отметить важное в моей жизни событие.

– Ну, рассказывай, – плюхнулась Нина на табурет за кухонным столом, который я празднично сервировала.

– Да, собственно, рассказывать и нечего. Меня взяли на работу, и это самое главное, – пыхтя, отозвалась я, пытаясь откупорить бутылку с вином.

– Дай сюда, – отобрала у меня Нина бутылку и лихо извлекла пробку. – Я так понимаю, что работа твоя ему понравилась? – разлила она вино по бокалам и посмотрела на меня. Вернее, всмотрелась в мое лицо, пытаясь прочесть на нем потаенные мысли, должно быть.

– Об этом история умалчивает.

– Что, вообще ничего не сказал? – удивилась подруга.

– Ни словечка!

– Вот же… Ты впахивала на него два дня. Заметь, совершенно бесплатно и рискуя не только здоровьем. А он… Да, придурок он, вот кто! А посему, предлагаю выпить за хороших людей, которых больше! – чокнулась она с моим бокалом и одним махом осушила свой. – Ух, вкуснятина! Давненько мы с тобой не прикладывались к красненькому.

Давненько – не то слово. В последнее время наши с Ниной посиделки случались редко по вине Кирилла. У них с Ниной взаимная нелюбовь развилась с первого взгляда, и встречались мы с подругой или у нее дома, либо же на нейтральной территории. Встречались очень редко, по праздникам, так сказать. Дома у Нины было семеро по лавкам, а на кафе не всегда находились деньги. Так что, сегодня мы отрывались по полной.

– А знаешь что? – изрядно осоловело уставилась на меня Нина после очередного бокала вина. Сухое-сухое, а крыло оно неслабо, должна сказать. Я и сама уже немного поехала, как и стены кухни временами крутились перед глазами. – Проучи его.

– Кого?

– Ну Громова, кого же еще. Покажи ему, где раки зимуют, – изобразила Нина не самый приличный жест средним пальцем, который имел слабое отношение к ракам.

– И как же я это должна сделать? – усмехнулась я.

– А ничего особенного и делать не нужно. Просто будь самой собой. Знаешь, характер у тебя не подарочек. И не дай бог кому-то перейти тебе дорогу. Глядишь, общаясь с тобой, этот заносчивый тип многому научится.

– Ой ли… – вздохнула я, подперев рукой голову.

Эйфория прошла, уступая место слабому похмелью, и мысли закрутились в голове более четко. Сдается мне, я даже примерно не знаю, под чем сегодня подписалась. На расстоянии, как ни странно, Громов казался мне куда как опаснее.

Вот уж не ожидала, что любитель серости в обстановке ездит на белой машине. Но именно на такой заехал за мной Громов. Белый Лексус, блестящий под утренним солнцем чистотой. А хозяин сего великолепия встретил меня морозным взглядом. Он стоял лицом к моему подъезду, прислонившись к машине. Руки скрещены на груди, и взгляд такой немигающий. Но еще минуту назад его тут точно не было. Я специально выглянула в окно, чтобы убедиться, что двор пустует. И я намеренно вышла на несколько минут раньше, чтобы понежиться в лучах осеннего солнца и не получить новый выговор за опоздание. Но и тут Громов меня опередил.

– Доброе утро! – бодро поприветствовала я, чем заслужила осмотр с головы до ног.

Ничего нового ему осмотр не даст – оделась я так же, как и вчера, разве что, во все чистое. Вчерашние джинсы мне пришлось отправить в утиль из-за краски, в которой умудрилась перепачкаться. Вот ведь, уже несу убытки, а прибыли пока еще никакой. И отстирать краску не получилось.

Мне пришлось приблизиться к Громову вплотную и замереть в выжидательной позе. Дверцу заднего сидения он перегородил своим телом и менять позу не торопился. Я же предпочла думать в этот момент о солнце, в лучах которого не получилось понежиться, нежели о не самом воспитанном работодателе.

– Доброе!.. – наконец отлепился Громов от машины и (о чудо!) поприветствовал меня.

И он даже сам распахнул для меня дверцу, но не заднюю, а переднюю. Ничего не оставалось, как воспользоваться молчаливым приглашением.

– Маршрут? – посмотрел на меня Громов, не торопясь заводить двигатель.

Кажется, он вообще никуда сегодня не спешил, что плохо вязалось с его вчерашним выговором по поводу моего опоздания на две минуты.

– Куда скажете, туда и поедем, – пожала я плечами.

– Это вы мне должны сказать, – посмотрел на меня Громов характерным взглядом.

Не старайся, дружок, смутить меня тебе теперь будет трудно. За время нашего непродолжительного знакомства кое-какие выводы о твоем характере я сделала. Предвзятый, неразговорчивый, порой несправедливый, напрочь лишенный эмоций… Список, естественно, не полный, и какие-то стороны характера моего шефа я еще для себя открою в будущем. Но пока мне и этого достаточно, чтобы выработать тактику поведения.

Так! Что мы имеем? Полностью отделанную комнату, готовую принять мебель. Одной мебели, конечно, недостаточно, потому что «живым и дышащим» помещение делают приятные глазу и душе мелочи. Чем я, собственно, и занимаюсь, на чем практикуюсь вот уже четыре года. Не ремонтом и обстановкой, а аксессуарами, без которых картинка не становится законченной.

Не имея представления о сумме денег, которую готов был сегодня потратить Громов, выбор свой остановила на «Планете комфорта» – двухэтажном мегамаркете, где можно найти ВСЕ! Там даже имелся зал, где были выставлены полотна современных художников. Для любителей и ценителей живописи. Туда я Громова тоже планировала сводить. Ведь если подобрать под интерьер художественное полотно, то он приобретает некую экзотичность.

– Планета комфорта, – бодро проговорила я, не потратив на размышления много времени, не заставляя Громова ждать.

– Где это? Адрес какой? – нахмурился он.

Назвала я и адрес, – после чего он соизволил оживить машину.

Мегамаркет находился на выезде из города, и домчал нас до него Громов на своей скоростной ласточке довольно быстро. Не стала дожидаться, когда он откроет для меня дверцу – выскочила из машины первая. Я вообще этого не любила. Я не королева, а водитель – не лакей. Не утверждаю, что такая позиция правильная, но уж какая есть.

– С чего начнем? – посмотрела я на Громова.

– С кровати, – усмехнулся он.

Ну, с кровати, так с кровати, к ним я его и повела.

– Хотите что-то минималистичное и строгое? – поинтересовалась на ходу.

– Нет. Большое и броское.

Я даже затормозила и не сдержала удивления.

– Вы уверены?

– Абсолютно! – кивнул Громов. – И еще удобное. Максимально удобное. Это очень важно.

Ну и ну! Столько слов и все такие непривычные. И что в его представлении считается броским?

Очень скоро я это выяснила, когда выбор Громова пал на диванного типа кровать с мягким изголовьем. Выполнена она была из черного дерева, а вот тканевые вставки, как и обивка изголовья были ярко-красными. Смотрелось все это довольно экзотично. И мысленно я представила эту кровать в спальне Громова. Ну что ж, увиденное мне пришлось по вкусу – эта красавица должна отлично вписаться в интерьер спальни. А перед ней мы постелем пушистый красный ковер. Ну а прикроватные тумбочки подберем черные, чтобы красного не было слишком много.

Само-собой, прикупили мы и ортопедический матрас, и разносторонние подушки. Когда я поняла, что цена не имеет для Громова значения (он на нее даже не смотрел), то позволила себе обращать его внимание на самое лучшее. Вот и к выбору подушек подошла обстоятельно. Сама я о таких пока только мечтала. Разносторонние – с одной стороны твердые, с другой – помягче. С так называемым эффектом памяти – это когда подушка с точностью повторяет форму головы, как бы обволакивая ее, делая с нее слепок. А лечебные травы, что входят в состав наполнителя подушки, еще и оздоравливают ночью своим ненавязчивым ароматом.

Одеяло. Как же я любила дорогие и практичные в использовании одеяла. Их не должно быть много, но они должны быть лучшими! Исходя из этих соображений, для заказчика я подобрала по два одеяла – зимних и летних, с набивкой из верблюжьей шерсти и качественной простежкой.