обычной манере. Он только сейчас заметил тёмные
ей мальчишеской груди. Он почувствовал её маленькую
круги от бесконечных слёз под её глазами и вдруг по-
грудь и боялся отпустить это мгновение счастья.
нял: нет никаких «до» и «после», есть только «сейчас»».
‒ Я всегда это знала. Но я уйду от тебя, если ты не бу-
У него есть самое главное ‒ она, его рыжая колдунья,
дешь стараться. Давай попробуем приподняться и сесть?
талантливый сын, мама, друзья. Они ‒ вся его жизнь,
Врач сказал, можно.
всё то, ради чего живут люди. Счастье, оно каждый день.
Он постарался максимально приподняться. Полу-
Завтра он попробует сесть сам, до её прихода. Он напи-
чилось. Она подсунула под его спину подушку. Опустил
шет лучшую песню. Для неё и для себя. Песню о любви.
глаза и снова ужаснулся: он был в памперсах, как когда-то
его маленький сын. Снова пронзила боль.
‒ Я останусь инвалидом.
26
27
Живой труп
Молодой участковый, полицейский Пётр Блоха, ‒ выглядел он под стать своей фамилии: маленький и юр-кий, ‒ шёл разбираться с одним из жильцов дома.
На того поступила жалоба, мол, в такой-то квартире живёт одинокий пожилой мужчина, и из его двери вот уже несколько дней сильно пахнет. Соседи беспокоятся, не умер ли он? А одна старушка даже настаивала на этом и была уверена, что умер.
Пётр поднялся на лифте на восьмой этаж и, как только вышел на лестничную площадку, почувствовал неприятный запах гнилья, отходов жизнедеятельности и ещё непонятно чего. Пётр мысленно собрал волю в ку-лак и задумался: то ли сразу вызывать слесарей и сотруд-ников с соседями, чтобы констатировать смерть хозяина, то ли сначала позвонить. Шагнул к двери. Приложил ухо к скважине. Ничего не слышно. Нажал на звонок ‒ дверь распахнулась. В нос ударил тошнотворный запах. На китель ловко приземлилась пара тараканов, на пороге квартиры возник потенциальный труп.
‒ Что вам угодно? ‒ недовольно спросил он.
‒ Здравствуйте! Ваш участковый Пётр Блоха, ‒ представился молодой полицейский.
‒ Похож, ‒ расплылся в беззубой улыбке старик. ‒ Вот Блох мне ещё не хватало.
‒ Извините… ‒ щёлкнул каблуками Пётр. ‒ На вас заявили соседи. Обязан проверить.
‒ Нечего меня проверять, у меня всё в порядке, ‒ зыркнул из-под очков старикан. ‒ Соседку, девяносто-летнюю бабку проверьте.
‒ Видите ли, ‒ замялся Пётр, ‒ зловоние из вашей квартиры…
28
‒ Говорю же! От бабки пахнет! ‒ отрезал дед. ‒ Подштанники не меняет! Не мешайте мне! Мясо варю.
И попытался захлопнуть дверь.
Пётр придержал дверь носком ботинка.
‒ Извините ещё раз, вы живёте один? Все ж таки пожилой человек…
‒ Нечего мне напоминать о возрасте, мне о нём на-поминает мочевой пузырь. Я живу с кошкой. Позвольте спросить, кто на меня заявил, я им покажу… ‒ погрозил кулаком в воздух старик.
‒ Это служебная тайна, ‒ парировал полицейский. ‒ Видите ли, ваша соседка испугалась, что вы испустили дух.
‒ Не дождётесь! ‒ разъярился старикан. ‒ Сами передохнете, как мухи осенней порой. Бабке венок за-кажите.
‒ А почему из вашей квартиры так пахнет? Вы не убираете за кошкой?
‒ Какое ваше собачье дело? ‒ засверкал стёклами очков злобный дед, одновременно пытаясь раздавить тапочком таракана, кинувшегося под ноги непрошеному гостю. ‒ Что в своей квартире хочу, то и делаю. Кош-ка гадит туда, где мне не достать. Ничего. Выветрится. Сейчас лето.
‒ Может, вам нужна помощь в уборке квартиры? ‒ поинтересовался Пётр.
‒ Не нужна. Я никого к себе не пускаю. Ворьё кру-гом. Когда акт составите, приду проверить, кто на меня заявил. Подозреваю, Клавдия Митрофановна из пятьде-сят шестой. Эта старая карга из тех, кто разносит сплет-ни по дому. У-у-у… ‒ прихлопнул очередного насекомо-го дед. ‒ До свидания!
И захлопнул дверь.
29
Пётр покачал головой. Он ничего не мог поделать. Формально проверил. Акт напишет. Со стариком придётся смириться. Был бы дряхлым, можно было бы оформить его в дом престарелых или разыскать род-ственников, но этот хоть и вонюч, а бодр и весел. Похо-
же, что и родня боится к нему соваться.
Участковый позвонил в пятьдесят шестую. Дверь открыла заявительница, Клавдия Митрофановна, чис-тенькая бодрая старушка с гладко зачёсанными назад и скрученными в куриную попку седыми волосами.
‒ Здравствуйте! Вдовушкина Клавдия Митрофа-новна? Пётр Блоха, ваш участковый.
‒ Здравствуйте. Были у соседа?
‒ Был.
‒ Живой?
‒ Даже очень.
‒ Возмущался?
‒ Не рискнул.
‒ Испужалси?
‒ Меня напугал.
‒ Соколик, ‒ пожалела молоденького участкового Клавдия Митрофановна, ‒ ты не переживай, мы с ним рядом живём почти сорок лет. Раньше-то, когда его жена Катерина была жива, она его усмиряла, а сейчас он со-всем распоясался: и жениться не хочет, и за собой не следит. Я могла бы составить ему хорошую партию. Прибралась бы, отмыла его и квартиру. Муж опять же у меня появился бы, я ж замужем четыре раза была. Все теперь покойники. Увы… Может, санэпидемстанцию на него натравить?
На мгновение Пётр потерял дар речи. Потом всё понял, ужаснулся старушке, четырём её покойникам, своей незавидной роли и попытался скорее отсюда сбе-жать:
30
‒ Я ещё к вам зайду… ‒ бормотал Пётр, бук-вально скатываясь со ступенек.
‒ Эх, молодой ты ишшо… ‒ неслось ему вслед. ‒ Зайду к вам в отделение на неделе, проверю, как вы там работаете.
«Увольняюсь, ‒ думал про себя Пётр, спускаясь на лифте вниз. ‒ Пойду охранником. От этих стариков с ума можно сойти. Одна замуж хочет, другая подштанники не меняет, третий «строит» старушек. Из харизматиков ‒
в маразматики. Пригляд за стариками нужен. Государ-ство совсем не думает о них, создали бы специальную службу «Приглядстар» и не мучили участковых…»
Выходя из подъезда, Пётр наткнулся ещё на одну старушку.
‒ Здрассьте, ‒ бабулька расплылась в широкой улыб-ке. ‒ Никак Клавка опять к Сеньке полицию вызывала?
‒ Тьфу… ‒ сплюнул Пётр. ‒ Не старики, а маяки на-дежды, способные вывести корабли нашего общества из широких вод в узкие проливы безнадежности…
