– И что б ты без меня делала? – улыбается Ди.
– Обещаю, что с первого своего миллиона половину отдам тебе. – Обнимаю её и чмокаю в макушку.
– Это бы где‐нибудь записать, – шутит она, обнимая меня в ответ.
Как там говорится: мой дом – моя крепость? У меня наоборот: мой дом – самое небезопасное место, потому что всегда есть шанс нарваться на непонимание и истерику. Наверное, это стремно, когда, чтобы успокоиться и прийти в себя, надо убегать куда‐то…
А может, твой дом – это не то место, где стоит твоя кровать и вещи в шкафу, а то, где тебе просто хорошо и хочется быть?
У бабули на кухне всегда стоит аромат свежей выпечки, за исключением сегодняшнего вечера. Она протягивает мне чашку подозрительно пахнущего чая. И даже никакого безглютенового кекса:
– Это с ромашкой, успокаивающий. – Она садится напротив меня, снимает очки, потирает переносицу и останавливает на мне взгляд. – Ну, рассказывай.
– Да нечего тут рассказывать. Я сама не поняла, что произошло и откуда все эти люди появились.
– По крайней мере, пишут они чистую правду. Ты действительно очень талантливая танцовщица.
– Ба, не надо…
– Что не надо? У тебя талант от Бога, а ты его столько времени прятала. Видимо, существует всё‐таки справедливость или закон кармы в этом мире. Рано или поздно тебя должны были заметить!
Я предпочитаю лучше выпить вонючего чая, нежели как‐то комментировать бабулины слова, а она не унимается:
– Что ты собираешься делать дальше? Снимать видео сейчас очень популярно, особенно среди молодёжи, но нужен постоянно новый контент.
Рассуждения бабули о контенте меня не на шутку пугают, даже чай не в то горло пошёл. Начинаю кашлять. Она подходит ко мне и хлопает по спине:
– Это большая ответственность, но у тебя всё получится. Хватит уже быть серой мышкой. Я всегда знала, что эта роль не для тебя. В твоём возрасте я тоже не хотела привлекать внимание, потому что постоянно сомневалась в себе и всего боялась. Но тебе бояться нечего. У тебя настоящий талант!
Есть вещи, которые мне не нравятся. Например, овсянка по утрам или убирать свою комнату. А есть вещи, от которых я готова сбежать хоть на Северный полюс. Ну, или как минимум провалиться на месте. К ним относятся, в первую очередь, разговоры о моём таланте. Нет, я правда всё понимаю, у меня безусловно есть и синдром самозванца, и самообесценивание (как мы уже давно выяснили с бабушкой). Но в то же время надо быть реалистом – я обычная девчонка, которая вроде бы неплохо танцует. Не более того! И этого явно недостаточно. Для чего? Сама не знаю! Для большой сцены, настоящей карьеры, сотен тысяч фанатов.
Дело не в том, что я прибедняюсь или играю роль серой мышки. Я реально и есть серая мышка. У нас не блатная семья с кучей связей. Самая моя крутая связь – это бабуля. И то поможет она только в случае, если мне нужно найти хорошего гастроэнтеролога. К тому же у меня совершенно нет денег на красивые клипы, одежду, фотосессии, рекламу, оборудование и прочие штуки, необходимые для раскрутки бренда. Да я ничего в этом не понимаю! Даже бабуля знает о брендах и блогах больше, чем я.
Поэтому, когда заходит речь о моих талантах, я мысленно улетаю к полярным мишкам, лишь бы только не слушать и не участвовать. Всё это слишком сложно и в принципе нереально, чтобы даже мечтать. Да, я написала в том дурацком списке, что хочу прославиться, стать популярной, но даже мой собственный мозг не воспринимает эти слова всерьёз.
ОЛЕСЯ ДУБРОВИЧ – ДОЧЬ ПРЕПОДАВАТЕЛЯ ФИЗИКИ И ПЕРЕВОДЧИКА – ВОСХОДЯЩАЯ ЗВЕЗДА СОВРЕМЕННОГО ТАНЦА!
В интернете, конечно, полным-полно таких историй про обычных девочек и мальчиков, проснувшихся однажды знаменитыми, но это только для красивого заголовка или слезливого кино. В реальной жизни обычные девочки и мальчики продолжают просыпаться в своих обычных кроватях, завтракать обычными хлопьями и ходить в обычную школу с придурковатыми одноклассниками. Так уж устроен мир, по крайней мере мой.
По крайней мере, был устроен, до сегодняшнего утра. Именно поэтому я не верю в сто тысяч подписчиков, свалившихся мне на голову из ниоткуда. Так не бывает, и это связано не только с моим неверием в себя и собственный талант. А с тем, что это физически невозможно. Вот что напрягает меня больше всего. Для бабули это закон кармы, для Ди – забавное приключение. Но все почему‐то забывают, что для меня это настоящая жизнь, которую я проживаю. И мне совершенно не нравится, когда в ней происходит какая‐то необъяснимая ерунда. Радует (если здесь хоть что‐то и может радовать) только одно – завтра мы выложим новое видео, и всё благополучно (или не очень) закончится.
Я очень мнительная личность. Когда тебе постоянно говорят, что ничего в жизни просто так не бывает, всего надо добиваться, за все нужно платить, в конце концов начинаешь в это верить и после каждого радостного события ждать, что вот-вот должен случиться пипец.
И сам не замечаешь, как начинаешь бояться всего хорошего, что с тобой происходит, подозрительно оглядываясь по сторонам… А как же эйфория? Восторг? Счастье? Зачем их портить себе?
P. S. Может, это все мне за те 500 рублей, которые я нашла на позапрошлой неделе?
За сегодняшнюю ночь я не сомкнула глаза ни на минуту. Вечером Диана выложила второе видео, и с того момента я не могу оторваться от телефона. Сперва стучали зубы и дрожали руки. Потом вроде бы я немного успокоилась, хотела поспать, но не тут‐то было. Бросало то жар, то в холод, даже футболка насквозь промокла от пота. Я скидывала с себя одеяло, потом закутывалась в него с головой. Подскакивала, маршируя по комнате, и валилась на кровать без сил. А ещё мы три раза созванивались с Ди и шёпотом пытались помочь друг другу переварить происходящее. Но ни одна из нас не понимала, что вообще происходит.
Как только видео вышло на моём канале (Боже, я не верю, что произношу эту фразу – на моём канале), на него тут же посыпались лайки и комменты. Даже не десятками, а сотнями, тысячами. Откуда‐то начали подписываться люди. И все расхваливали меня так, будто я совершила нечто невероятное, типа научного открытия или олимпийского рекорда:
– Ди, а вообще реально подкупить такое количество людей? – спрашиваю я, пролистывая комментарии на планшете.
– Понятия не имею. Я в своей жизни пыталась подкупить лишь однажды, и то нашего физрука. Предложила ему шоколадку, чтобы не бежать три километра. Ты же помнишь, чем это закончилось?
Я улыбаюсь на другом конце разговора:
– Тебя заставили мыть в спортзале полы.
– Тогда чего спрашиваешь про подкупы? Мне до главаря итальянской мафии далеко.
– Думаешь, это мог сделать главарь итальянской мафии?
Слышу, как Ди вздыхает:
– Вряд ли ему есть до тебя дело. Но в одном я уверена – наш шутник определённо при баблишках. Чтобы стольким людям заплатить за подписки, лайки и комменты, даже не знаю, тысяч сто-двести надо, а то и больше.
У меня в прямом смысле отвисает челюсть:
– Диан, ты серьёзно?
– Вполне. – Звучит она слишком спокойно и невозмутимо для таких цифр.
– Но у кого…
– Хороший вопрос, – перебивает меня Ди серьёзным тоном детектива, который ведёт расследование. – У Марго предки, безусловно, обеспеченные, но вряд ли они выделили дочурке такую сумму, чтобы она спустила её на тебя. Без обид.
Какие тут обиды! Я бы и сама на себя такую сумму не спустила, что уж о Марго говорить:
– Тогда что происходит, Ди? Кто мог потратить такие деньги, чтобы тупо пошутить надо мной?
– Знаешь, что меня смущает в первую очередь? Я никак не могу понять – в чём здесь прикол? Эти люди на тебя подписались и теперь топят тебя в лайках и признаниях в любви. И где шутка? Когда смеяться? Скорее уж похоже, что кто‐то тебе услугу оказал.
