– Чего она боялась? – спросил Хоффман.
Перри Мейсон пожал печами.
– Вы видели Белтера, – сказал адвокат. – Наверное, вы догадываетесь, каким человеком нужно быть, чтобы издавать подобную газетенку. Смело можно предположить, что он был жестким, беспринципным человеком, и, скорее всего, был нечист на руку. Вряд ли он был настоящим джентльменом и с женщинами, скорее всего, вел себя неподобающим образом.
Билл Хоффман какое-то время обдумывал слова адвоката.
– Мы сможем сказать значительно больше после того, как выясним, кому принадлежит револьвер, – заметил полицейский.
– Вы думаете, это удастся сделать? – спросил Мейсон.
– Надеюсь. Номер не спилен.
– Да, я видел, как ваши люди его записывали. Кольт 32-го калибра[11], верно?
– Да, вы правы, – кивнул Хоффман.
Они оба сидели в молчании: Хоффман задумчиво курил, а Перри Мейсон сидел неподвижно, ни один мускул не дернулся на его лице. Поза адвоката говорила о том, что он либо полностью расслаблен, либо боится сделать малейшее движение, чтобы не выдать себя.
Пару раз Билл Хоффман поднимал глаза на Перри Мейсона и внимательно его оглядывал. Наконец полицейский заговорил:
– Во всем этом деле есть что-то странное. Я не знаю, как это объяснить.
– Это ваша работа, сержант, – ответил Мейсон. – Обычно я подключаюсь к делу об убийстве гораздо позже, уже после того, как полиция закончит работу на месте преступления. Найти труп и наблюдать за вашей работой с самого начала – новый опыт для меня.
Хоффман бросил на собеседника взгляд:
– Да, случай необычный. Адвокат оказался на месте раньше полиции.
– Действительно, – спокойно согласился Мейсон. – Это точное определение – необычно.
Хоффман еще минуту молча курил.
– Вы уже нашли племянника? – спросил Мейсон.
– Нет, – покачал головой Хоффман. – Проверили все места, где он обычно бывает. Напали на его след в одном ночном клубе – там он развлекался с одной красоткой ранним вечером. Девушка сообщила, что он расстался с ней до полуночи, приблизительно в четверть двенадцатого.
Внезапно на подъездной дорожке послышался шум двигателя. Дождь прекратился, из-за туч выглянула луна.
Сквозь шум мотора можно было услышать мерный звук: стук-стук-стук. Машина остановилась, послышался резкий гудок автомобильного клаксона.
– Что это, черт возьми? – спросил Билл Хоффман и медленно поднялся на ноги.
Перри Мейсон склонил голову набок, прислушиваясь.
– Похоже, что кто-то приехал со спущенным колесом, – высказал свое мнение адвокат.
Билл Хоффман двинулся к выходу, Перри Мейсон последовал за ним.
Сержант открыл дверь на крыльцо. На подъездной дорожке стояли пять полицейских машин. Только что подъехавший автомобиль остановился за машинами, припаркованными полукругом. Это был двухместный автомобиль с открытым верхом, боковые стекла были подняты. Человек за рулем смотрел на дом. Со своего места Хоффман и Мейсон не могли его хорошо разглядеть. Сквозь боковое стекло можно было увидеть только белое размытое лицо и руку на клаксоне, который издавал непрерывный оглушительный рев.
Когда сержант Хоффман вышел на освещенное крыльцо, рев клаксона тут же прекратился. Дверца машины открылась, и послышался пьяный голос:
– У м-меня с-спустило колесо, Дигли. М-мне с-самому не с-справиться. Не-не м-могу н-нагнуться. М-мне н-нехорошо. Иди, р-ремонтируй, с-смени колесо.
– Вероятно, это и есть племянник, Карл Гриффин, – заметил Мейсон. – Послушаем, что он скажет.
– Если судить по его голосу, то немного, – усмехнулся Билл Хоффман.
Хоффман и Мейсон двинулись в сторону только что подъехавшего автомобиля. Молодой человек попытался вылезти из машины, неуверенно нащупывая ногой подножку, но не смог удержаться на ногах и повалился вперед. Он рухнул бы на землю, если бы не ухватился за корпус автомобиля. Карл Гриффин стоял неуверенно, покачиваясь взад и вперед.
– Ш-шина спустилась, – объявил он. – Н-нужен Дигли. Ты не Дигли. Вас двое? Н-ни один из вас не Дигли. К-кто вы такие, черт побери? Что вам здесь нужно в такое время? Ночь на дворе. Н-не время для визитов.
Билл Хоффман шагнул в его сторону.
– Вы пьяны, – сказал полицейский.
Молодой человек ухмыльнулся, пытаясь сфокусировать взгляд:
– К-конечно, пьян. З-зачем я уезжал из дома? Ясно, ч-что п-пьян.
– Вы Карл Гриффин? – терпеливо спросил Хоффман.
– Ясно, ч-что Карл Гриффин.
– Тогда постарайтесь взять себя в руки. Ваш дядя убит.
На минуту воцарилась тишина. Молодой человек, все еще держась за машину, пару или тройку раз потряс головой, словно пытался разогнать скопившийся в ней туман.
Когда он снова заговорил, голос его звучал уже трезвее.
– Что вы сказали? – спросил он.
– Ваш дядя был убит час или полтора назад. Насколько я понимаю, Джордж Белтер был вашим дядей? – уточнил сержант.
Молодой человек, от которого несло виски, сделал два или три глубоких вдоха, пытаясь прийти в чувства.
– Вы пьяны, – сказал Карл Гриффин.
Сержант Хоффман улыбнулся.
– Нет, Гриффин, – неторопливо пояснил он. – Это вы пьяны, вы весь вечер шлялись по каким-то злачным местам. Пройдите в дом и постарайтесь прийти в себя.
– Вы сказали, что он убит? – переспросил молодой человек.
– Да, именно так я и сказал, – подтвердил сержант Хоффман.
Молодой человек неуверенно двинулся к дому. Он попытался выпрямить спину прямо и расправить плечи назад.
– Если его и убили, то сделал это та сука, – заявил Карл Гриффин, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Кого вы имеете в виду? – спросил сержант Хоффман.
– Эта проститутка с невинным личиком. Его жена, – сказал молодой человек.
Хоффман взял Гриффина под руку и обратился к Перри Мейсону.
– Мейсон, будьте так добры: выключите двигатель и погасите фары.
Карл Гриффин остановился и неуверенно повернулся назад.
– И к-колесо с-смени, – сказал он. – П-правое п-переднее. Я ехал н-несколько м-миль на ободе. Н-нужно сменить.
Мейсон выключил двигатель и фары, захлопнул дверцу автомобиля, после чего быстро пошел назад к дому, чтобы догнать полицейского и Гриффина.
Адвокат оказался у входной двери как раз вовремя, чтобы открыть ее для Билла Хоффмана и повисшего на его руке молодого человека.
При ярком свете в прихожей Карл Гриффин оказался довольно симпатичным молодым человеком, хотя лицо у него раскраснелось от выпитого алкоголя, а глаза налились кровью и опухли. Он явно обладал врожденным чувством собственного достоинства, в его манере поведения чувствовалось воспитание и привитое умение держаться в светском обществе. Благодаря этим навыкам он постарался быстро прийти в себя, оказавшись в чрезвычайной ситуации. Билл Хоффман критически осмотрел молодого человека с головы до ног.
– Сколько времени вам нужно, Гриффин, чтобы протрезветь? – спросил полицейский. – Нам необходимо с вами побеседовать.
– М-минуточку. Сейчас буду в норме, – ответил Гриффин.
Он отодвинул сержанта Хоффмана в сторону и, пошатываясь, направился к двери из приемной, за которой находился туалет.
Хоффман посмотрел на Мейсона.
– Пьяный вдрызг, – сказал адвокат.
– Пьяный-то пьяный, но не в первый раз, – заметил Хоффман. – Похоже, у него в этом деле большой опыт. Это его привычное состояние. Он вел машину в гору, по скользкой дороге, да еще и со спущенным колесом.
– Да, он, вероятно, хороший водитель, – согласился Мейсон.
– Они с Евой Белтер явно не питают друг к другу теплых чувств, – заметил сержант Хоффман.
– Вы судите по тому, что он сказал о ней? – уточнил Мейсон.
– Конечно. По чему еще я могу судить?
– Он пьян, – напомнил Мейсон. – Вы ведь, надеюсь, не будете подозревать женщину на основании бездумного заявления пьяного человека?
– Да, он пьян, но добрался до дома на машине целым и невредимым, – заметил Хоффман. – Может, он умеет трезво мыслить, даже когда пьян.
