Сына господина Кана я знала лично: мы часто сталкиваемся в ночном клубе, где я работаю по пятницам и иногда – субботам. Зовут его Джэ Хва, он меняет цвет волос едва ли не каждый месяц, носит исключительно дорогие дизайнерские шмотки и – самое главное, – имеет очень неприятный характер. Поэтому встречаться с ним я хотела меньше всего – но, опять же, кто меня спросил?..

– Стася, – здоровается он со мной.

– Джэ Хва, – киваю и тут же отвожу глаза.

Занимаюсь своим угощением.

– Он может войти? – вежливо спрашивает сын у своего отца, тот кивает, после чего в помещение заходит… один из шестерки отморозков.

– Это она! – тут же замечает парень, указывая на меня пальцем.

Не тороплюсь вставать и вообще как-то реагировать. Пытаюсь понять, что здесь происходит.

– Свободен, – тут же отпускает отморозка господин Кан, взмахнув рукой.

А Джэ Хва разворачивается ко мне и награждает очень внимательным взглядом.

– Как это понимать? – мягко спрашивает он.

– В начале объясните, пожалуйста, кто этот человек? – спрашиваю, глядя в глаза его отцу.

– Это один из… новых телохранителей моего сына, – подыскав слово, не спеша отвечает господин Кан.

Так… теперь ясно…

– Этот молодой человек утверждает, что на него, как и на остальных телохранителей, напал твой друг, – продолжает мужчина, с лёгким прищуром глядя на меня.

– Это не так, – спокойно отрезаю.

– Завела себе парня? – недобро усмехается Джэ Хва.

Ничего ему не отвечаю. Я вообще не обязана перед ним отчитываться, только перед его отцом – и то лишь потому, что так сложились звёзды.

– Стася, расскажи, что произошло, – предлагает господин Кан.

Мне не сложно, потому – рассказываю. Без подробностей: коротко и по существу. Я ни в чём не виновата, парни сами ко мне прицепились, так что смысла что-то скрывать – не было.

– И ты утверждаешь, что не знаешь, что за молодой человек за тебя заступился? – в итоге спрашивает господин Кан.

– Да. Я впервые его видела, – спокойно киваю.

– Ты не можешь быть уверена: он был в маске, – замечает Джэ Хва, не сводя с меня цепких карих глаз.

– Я слышала его голос. Он мне незнаком, – не глядя на него, отвечаю.

– Хорошо, Стася, – кивает господин Кан, принимая мои слова на веру, – я хочу попросить прощения за недостойное поведение телохранителей моего сына. Они набраны недавно и ещё не посвящены во все… детали.

Напрягаюсь ещё больше. Чтобы такой человек – и просил прощения?.. С чего бы?

Каких неприятностей мне теперь ждать?..

– Благодарю за ваше внимание, я не держу обиды, – отвечаю вежливо, – Я могу идти?..

Господин Кан награждает меня не самым приятным взглядом. Я не в курсе всех традиций, потому, вполне могла допустить ошибку, когда так прямо попросила отпустить себя… но терпеть взгляды Джэ Хвы, ровно, как и общество его отца, я больше не могла. В конце концов, это мой выходной. Имею я право хоть один день в неделю спокойно выдохнуть, сидя на своём диване?!

– Да, конечно, Стася. Иди. Все сотрудники ночного клуба будут предупреждены о тебе и о твоём положении, – наконец, отвечает господин Кан.

Они и так предупреждены. Только новоиспеченная банда вашего сына не в курсе – кто я. Интересно, с чего это Джэ Хва решил набрать себе охрану? С кем опять поссорился?..

Хотя нет, не интересно.

Поднимаюсь, кланяюсь и иду на выход. У самого лифта останавливаюсь, ожидая, когда дверцы раскроются. Слышу позади себя шаги…

– Хорошо выглядишь.

Не реагирую. Жду лифт.

– Стася.

Не реагирую.

На моём плече появляется мужская рука, а в следующую секунду меня разворачивают на сто восемьдесят градусов.

– Я с тобой разговариваю, – чуть склоняясь надо мной, по слогам произносит Джэ Хва.

– Я слышу тебя, – отвечаю ровно.

– Тогда почему не реагируешь? – спрашивает молодой человек.

– Потому что не хочу, – спокойно произношу.

Дверцы за моей спиной открываются; я снимаю с себя чужую ладонь и вхожу в кабину лифта.

– Не обязательно быть такой гордой. Это помешает тебе в жизни, – протягивает молодой человек.

Смотрю на него прямо, жду, когда дверцы закроются.

Наконец, лифт едет вниз…

Не люблю этого парня. Не люблю его отца. Зачем нужно было тащить меня сюда в мой единственный выходной, когда можно было обойтись простым звонком – я бы всё равно ответила правду! Господину Кану лучше не врать. Никогда.

Выхожу из здания и иду к автобусной остановке. Уверена, машина мордоворотов ждёт меня на парковке, но я не хочу пользоваться этими «благами». Мне не в лом и на автобусе до дома доехать. Пусть это будет чуть подольше по времени… зато я не буду чувствовать себя обязанной.

Странное дело, но, как только я выхожу на улицу, у меня вновь появляется ощущение взгляда на спине. Что это? Паранойя? Или тот парень в маске взял в привычку – следовать за мной по пятам?

Не, это вряд ли.

Кому я вообще могу быть интересна?..

Когда добираюсь до дома, Динь-динь встречает меня у порога и сразу ведёт на кухню, придерживая за плечи.

– Как себя чувствуешь? – осторожно интересуется, тут же пододвигая ко мне тарелки с наготовленным.

– Как пациент психбольницы, – отвечаю честно, – Дин! Не надо так со мной. Серьёзно, я здорова.

– Ну, раз огрызаешься, значит, действительно здорова, – поджав губы, бурчит Динь-динь.

– Не обижайся. Ты же знаешь – в такие моменты меня лучше не трогать минут десять, – ровно отвечаю, начиная буквально впихивать в себя еду.

Лучше есть и молчать, чем озвучить всё то, о чём я сейчас думаю.

– Да, в такие моменты мне хочется нарисовать на табличке «Не трогать, это опасно!» и закрепить эту штуку на твоей голове, – продолжает бурчать Динь-динь.

Около семи минут проходит в молчании, но потом подруга не выдерживает:

– Там и Джэ Хва был, да?

– Ага, – отставляя от себя пустую посуду, коротко отвечаю.

– Приставал опять? – уточняет Динь-день.

– Пытался.

– А ты?

– Уехала на лифте, – отставляю и пустой стакан, а затем откидываюсь на спинку стула, – как же он меня раздражает.

– По тебе обычно не заметно, – выдаёт Динь-динь.

– Чего?! – моему изумлению нет предела.

В моём воображении.

На деле всё звучит намного спокойнее.

– Ну, я же тебя знаю. Даже если тебе что-то не нравится, ты этого не показываешь. У тебя обычно… блин, не люблю это выражение, но к тебе оно подходит идеально – у тебя обычно Poker Face.

– Я показываю, когда мне что-то не нравится, – не соглашаюсь с ней.

– Неа. Ты так думаешь. Твоё лицо всегда спокойно. Ты просто бросаешься равнодушными фразами – а этим ловеласов вроде Джэ Хвы не оттолкнуть.

– Ты хочешь сказать, что он не унимается на мой счёт, потому что я недостаточно чётко сказала ему «нет»? – поднимаю брови.

– Я в этом уверена, – фыркает Динь-динь.

Я ненадолго задумываюсь над этим утверждением… а потом выпархиваю из своих мыслей с важной информацией, которую нужно озвучить вслух:

– Кстати, та шестёрка отморозков оказалась группой его новых телохранителей.

– СЕРЬЁЗНО?! – теперь уже изумлению Динь-динь нет предела.

– Да, и меня вызвали, потому что неизвестный в маске побил их, защищая меня.

– Так, может, это Джэ Хва их и отправил – чтобы позадирать тебя?..

– Нет, это не выглядело так… в смысле… – встряхиваю головой, пытаясь представить – а если это действительно так? – Какой ему смысл тогда делать всё это через отца? Господин Кан не любит, когда его отвлекают по пустякам.

– А как они вообще на тебя вышли? Я так понимаю, «хозяина» с ними не было? – хмурится Динь-динь.

– Эта шестерка заметила меня ещё в клубе. Я же за баром стояла… А после того, как их побили, они выяснили – кто я; а там уже Джэ Хва подключил отца, чтобы меня привезли на допрос.

– И чего от тебя хотел господин Кан?

– Он хотел узнать, кем был тот парень в маске. Но я сама – понятия не имею, так что они просто время зря потратили.