На рынке мальчик случайно зашел в лавку, которую держал перс, похоронивший своих родных. В его глазах светилась злость на весь мир, но мальчик заприметил ложку, кипарисовую, длинную, как его рука до локтя, точно как мамина, – ну разве тут уйдешь. Отец говорил, что у мальчика доброе сердце. Может, он и выбрал эту лавку для того, чтобы ее хозяин заработал немного и капельку подобрел.

Лавочник берет деньги, протягивает мальчишке ложку, и тот бежит к поселению, довольный собой. А через несколько секунд лавочник обнаруживает обман. Сжимает кулаки и бросается за мальчишкой, однако его хватает за рукав жена. Она хорошо знает, на что способен супруг. И ее злоба так сильна, что в сравнении с нею лавочник – милейший человек.

– Мальчишка из лагеря, – говорит она. – Завзятый мошенник. Ты что, всего-то уши ему надерешь?

Вот тогда и началось. Лавочник собрал мужчин, и они ворвались в лагерь, как буря. Перебили горшки, затоптали огонь и умчались. Людей не трогали, даже не глядели на них. Будто и не было никаких людей.

Иудеи снимаются с места. Им не привыкать. Когда разрушители уходят (а теперь они приходят часто, раз или два в неделю, и всегда в разное время), снимаются с места, потом разбивают лагерь дальше вдоль стены. Будто вновь двигаются вслед за тенью. Теперь все по-другому: они не уходят далеко, но даже это дается нелегко. Заново ставят шатры, устраивают лежанки и разводят костры. Больше нет времени на то, чтобы обжигать горшки и делать бусы, чистить финики и полоскать бараньи внутренности. Одни говорят, что надо уходить – на восток или на запад, другие хотят выждать – персиянам когда-нибудь надоест, возражают они. По очереди прячут мальчика, который напортачил с монетами. Кое-кто говорит, что его следовало бы принести в жертву и выдать налетчикам, чтобы спасти общину. Их не слушают.

Мальчика зовут Иц. Его прячут под шкурами, в песке или у реки, за камнями, в грудах белья у женщин, которые только делают вид, что стирают.

Отец мальчика, по имени Мардук, и без того был зол на мальчишку за излишнюю мягкость характера, а теперь вообще разъярился, потому что от сына никакого толка. Иц – его старший, остальным год, два, четыре, пять, шесть и восемь. Нынче сыну не прикажешь натаскать воды или пойти ухаживать за смоковницами. И сам Мардук часто туда ходить не может, надо восстанавливать поселение. А когда идет, находит плоды гниющими на земле и злится еще больше. Нанять бы соседского мальчишку, так ведь ему придется платить; да и просить о помощи Мардук не станет. Даже ту единственную, что могла бы помочь, нельзя взять с собой, и не потому, что она не умеет работать – умеет, уж получше девятилетнего мальчишки, – а потому, что страшно остаться с ней наедине. Ей семнадцать, она дочь умершего брата Мардука, которую он взял на попечение. Она – источник его праведного гнева и отчаяния, от которого кровь вскипает так, что больно на душе. Имя ей – Эсфирь.

Красота Эсфири – не из тех, что вне времени. В другую эпоху ее удлиненный нос, темные губы и сросшиеся на переносице густые брови не стали бы эталоном красоты. Однако ранним летом 462 года до нашей эры (а у Мардука нет другого времени, как нет ему пути ни в прошлое, где еще жив брат, ни в будущее, где девчонка повзрослеет и можно будет выдать ее замуж по всем еврейским обычаям, ни дальше – в другую эпоху) – тогда в ее чертах были и благородство (тонкие, четкие контуры носа и скул), и чувственность (розовое свечение трепещущих век), и загадка (даже Мардук, прекрасно знавший о ее происхождении, порой задавался вопросом: что же она такое?).

И всего семнадцать! Да и расцвела поздновато, только теперь затуманила разум Мардука, воспламенила чресла, затмила жену, которая, между прочим, тоже хороша собой, по крайней мере раньше была. Лишь для детей Мардука Эсфирь – не угроза, а вторая мать, и терпения у нее больше, а усталости поменьше, чем у родной их матери.

Продать бы ее в рабство. Или убить. Мардук и любит ее, и ненавидит. Так он любил и ненавидел и брата, Харуна. Любимчик с трехлетнего возраста. Еще до пояса Мардуку не дорос, а уже с отцом в синагогу ходил. Они тогда жили в стенах города. Пока Мардук играл с шариками, Харун сам научился читать. К четырем годам говорил на трех языках, к пяти – от горшка два вершка! – читал наизусть Тору. А потом прославился на весь Васан, когда запротестовал против дорогущего ремонта старой синагоги и сам начал вести молитвы в бывшей конюшне. Всегда был мечтателем, даже после смерти жены мечтателем остался. Во время Четверодневного погрома тащил куда-то огромную связку книг и случайно свернул не туда… Разве может Мардук убить дочь брата или продать ее в рабство? Он и влезть на нее не может, хотя многие на его месте воспользовались бы. Но он хороший человек. Так говорит детям его жена, когда те бегут от оплеух отца. И правда, плохой человек не вырастил бы такой прелестный, сладкий плод.

– Позволь пойти с тобой, – говорит Мардуку Эсфирь. Левой рукой она режет инжир, правой держит ребенка. Эсфирь левша – в этом ее единственный недостаток, однако даже он разжигает в Мардуке плотоядную страсть.

– Помогу собирать, – продолжает она; видно, что искренне хочет помочь. В ее черных глазах – желтоватые крапинки, будто звезды в ночном небе.

Утонуть бы в них и укрыться там от соблазна ее тела.

Наступает день, который приносит ответ на все беды Мардука. Указ: собрать на состязание прекрасных дев! Доставить ко двору красавиц со всего царства! Царь выбирает новую царицу!

Что же произошло с прежней царицей (ведь и она пробыла на троне недолго) – Вашти? Этого никто не знает, уж в общине точно. Указ не для них. Но они не глухие. «Мы не глухие!» – кричит про себя Мардук. Его охватывает ярость – и тут же мысли проясняются. Как будто ком грязи вдруг обратился в прозрачную воду.

Эсфирь станет царицей Персии.

Ха!

Он понимает, что это невозможно. Еврейка, без роду-племени. А состязаться будет с девицами со всего света, даже из Греции. Скажи кому – засмеют.

И все же… Может, и ничего, что дело безнадежное. Может, стоит подойти к нему с практической стороны: Мардук отправит ее туда с корзиной инжира. Отборного, самого сочного и мягкого, чтобы аж слюнки текли, а царь не выберет Эсфирь, зато сделает Мардука новым поставщиком инжира ко двору. Откажется от старого продавца, а потом, в подходящий момент, Мардук расскажет царю про сына. (Станет ли царь беседовать с продавцом инжира? Мардук старается об этом не думать, иначе незачем все и затевать.) Он будет честен. Сознается, что мальчишка ошибся с монетой. Расскажет про мародеров. Царь из понимания (или хоть из любви к инжиру) прикажет остановить налеты. Иц спасен. А Мардук с продажи инжира за год накопит приданое и выдаст Эсфирь за ее возлюбленного, Надава.

Он вкратце пересказывает план жене. Настаивает на том, о чем раньше только ворчал. На Эсфирь одни траты. Девчонка слишком о себе возомнила. Сирота, а замуж собралась за парня из богатого (хоть и в прошлом) семейства, приданое им подавай. Еще и мамаша его величает себя натурой творческой и – вот изворотливая! – продает свои побрякушки во дворец. (Это мать Надава делает костяные ожерелья, она уже добилась того, чего так хочет Мардук.) Чтобы собрать приданое, Мардуку с Чурой дали год. Потом настанет черед другой девушки, сказали им. И девушку уже выбрали, а сына считают помолвленным.

Жена должна его понять. Однако Эсфирь для нее как дочь. Когда Мардук заводит речь о состязании, жена глядит на него с отвращением.

– Нет, – отвечает она. – Мы поклялись.

Он кивает с легким разочарованием, но чувствует и облегчение. Она решила за него, не оставила выбора.

На следующий день жена приходит к нему. Мардук стоит, подняв руки и потягиваясь после долгой работы (копали с соседом ров), и тайком наблюдает за племянницей, которая поодаль играет с детьми, катает их в бочке. Эсфирь наклоняется, и ее платье немного сползает, обнажая узкую темную спину. Восторженные детские крики ненадолго наполняют лагерь умиротворением. Мардук не замечает жену, пока та не хватает его за бороду и не поворачивает к себе. Под глазами у нее темные круги, они появились, когда Иц начал скрываться. Руки ее почти почернели от непрерывной работы с инжиром. Теперь на его чистку уходит больше времени, потому что приходится срезать все вмятины и гниль.