Впрочем, зачем же отталкиваться от низкого, поверяясь основаниями Зла? Запрыгнуть разумом на бóльшую высоту можно, отталкиваясь только от более высокой поверхности, то есть от добрых мыслей и добрых слов – трамплина в Небо! И если им в Яви7 даётся такая оценка, то она должна быть доступна людям так же, как и предмет оценки. Тогда и мысли, и слова в вечности не растворяются и не должны растворяться, да и рукописи не должны бесследно сгорать. Но лишь те мысли и те слова от Добра, что гостеприимны элементам Земли, только из которых Ею и выстраивается лестница в Небо», – подумал Заратуштра.

Беседа возобновилась, и Жрец продолжил свои последние напутствия:

«Единица – это исходное Я всей Вселенной, и исходное Я человека – его основы; Я – это то первое и исходное, для уменьшения которого уже невозможно подобрать делитель. И как уже скоро напишет один из философов: «Единица есть начало всякого числа, абсолютное единство, она есть сама абсолютная максимальность: всеблагий Бог».

Но нет в мире целых чисел и нет во Вселенной целых отношений, так как Миром и обществом правят лишь малые возмущения: всякое бесконечно большое всегда исходит от бесконечно малого и всякое бесконечно большое – всегда оборотная сторона бесконечно малого! Как только ты найдёшь закономерность в целых числах – знай, Заратуштра: ты ошибся! Только бесконечнодробное ведёт к Истине, так как сама Истина бесконечна. И запомни: без чисел мудрость – вздор.

Ты можешь догадаться, что Мать-земля, породив человека, как и любая мать, хочет видеть своё чадо сильным и умным, способным стать хозяином в Доме, где он рождён. Трон царя Яви – царствующего Сына Земли – сейчас пуст. Его должен занять лучший из людей, сверхчеловек, тот, кто будет обладать знаниями и опытом побед над причинами людских страданий, тот, кто будет знать, что есть счастье, собою испытав его безмерность. Я говорю о сверхчеловеке, о твоём человеке, Заратуштра! Я говорю о будущем «Боге»!

Поэтому сейчас, в преддверии Эпохи Моли, очень важно собрать воедино и сохранить истоки духовного развития всех людских общностей, следы житейской мудрости всех народов. Только тогда – не сразу, но со временем, – оказавшись разъединёнными, и в тот момент, когда люди подойдут к краю пропасти и перед лицом своей смерти окажутся в готовности осознать, что их представления о добре и зле мало чем отличаются от представлений соседа по планете, только тогда наступит время сверхчеловека, который, вооружившись собранными и сохранёнными знаниями, положит основу грядущему возрождению Великого Единства, похоронив Эпоху Моли.

События, которые начнутся через много лет, должны быть заложены и тобой, Заратуштра. Те богатства разума, что удастся вычерпать в хождении, ты передашь людям, и ты только что видел, как именно – есть много таких камней на земле. К сроку, который нельзя изменить, народится человеческий детёныш, природный остаток истории нашего народа Единства будет передан многими поколениями в его сердце, связь причинности приведёт его к этому камню, и Явленный Вновь сможет считать с него и мои заветы, и твой опыт хождения. Так мы заложим в него семя Озера разума, которое до назначенного часа будет охранять слезу Макоши, так начнётся возрождение всего уже утраченного и всего того, что будет утрачено в Эпоху Моли.

Явленному Вновь суждено стать той бесконечно малой, той песчинкой, что обрушит склон песчаного холма, стать той упавшей на склон горы каплей, что приведёт к сходу снежной лавины; ему будет суждено стать Председателем кшатриев земного шара.

Завтра ты сядешь в чёлн, Ра вынесет его в море. Ветры и волны прибьют его к земле с высокими холмами, верхушки которых протыкают облака там, где капли дождя скребутся о воздух. Звери приведут тебя к пещере.

Вечерами ты будешь слушать шуршание вечных странниц. Может статься, что только вчера вода поднялась в небо с памятью людских радостей и печалей из какого-то отдалённого уголка Земли, и тогда тебе останется только послушать облака – плод сватовства воды с ветром. Сёстры молнии – беженки от боженьки – будут пытаться стирать память влаги; поэтому торопись услышать весть людей. Так ты узнаешь о народах всё, но также и имена тех, кто встанет стеною гнева против сквозей Неопознанного Совестью. Тебе предстоит понять, что несут людям возводящие основания новых империй не государств, но Совести, понять всех, кто также торит путь к сверхчеловеку, соединить их опыт.

Затем, подобно солнцу, ты будешь должен закатиться, как называют это люди, к которым тебе предстоит спуститься с гор. Так начнётся твой закат.

Я же останусь здесь. Нашими священными рунами я высеку на камне послание тому, кому будет дозволено через тысячу лет прочесть их, и только тогда, когда возникнет окружение основ возрождения Единства. Потом я защищу от невежд своё послание шумом незначащих насечек. Затем я умру.

Орёл, что будет жить с тобою в горах, увидит в море остатки моего погребального челна и принесёт тебе весть».

– Это и будет твой знак к началу моего пути? – спросил Заратуштра.

– Да… И помни: никогда не пытайся быть свободным от чего-либо; можно быть свободным только для чего-либо. Нельзя освободиться от страданий; можно только освободиться для борьбы с причинами их появления.

Уже засыпая, Верховный жрец еле слышно спросил в никуда:

– Если тень человека от света Солнца темна, то какую тень отбрасывает от человека Чёрное солнце?

Проснувшись и приподняв голову над бортом небольшой ладьи, он увидел огромный простор, подаренный Землёй стокам всех ручейков его родины, но утренняя хмарь задёргивала края горизонта. И Заратуштра пропел – то единственное, что он хранил в своей памяти от материнских слёз радости и ожиданий:

Солнышко, радостей папынька!

Где оно нынче?

У чёрта заморского запонка?

Чёрт его спрятал в петлицу?

Выловим! Выловим!

Выудим! Выудим!

Как и тогда, в младенчестве – в ответ на материнскую голосицу, – так и сейчас солнце не преминуло тут же откликнуться, объявив себя ластиком серого неба: стал заметен левый берег, другой же берег реки продолжал прятаться.

На чистой глади устья Ра то и дело всплёскивались игры больших, невиданных им рыб; поверхность воды была настолько огромной, что вмещала в себя всё небо. На Солнце не было возможности смотреть прямо – настолько оно было ярким, – но лишь через его отражение, которое, казалось, заигрывало с Заратуштрой. Тишина как будто предвещала торжественность момента встречи реки с морем, но он так и не смог понять, когда эта встреча произошла; земля внезапно ушла на кромку горизонта, вода поменяла свой цвет и стала солёной.

Здесь пролегала южная граница Руси храма Рода.

Он и раньше видел море, Северное Море солнечных слёз; иссиня-чёрная вода волнами выбрасывала там на берег янтарные капли. Заратуштра бродил по мягкому песку, и иногда ему казалось, что он гуляет не в воде, а по воде – так легка была его поступь.

Южное море было иным. Оно не могло ничем защититься от мощи Солнца, было тёплым, и поэтому проигрывало свою извечную борьбу со стихией Огня, ежесекундно отдавая стихии Ветра щедрую дань частью своего тела.

В один из дней горизонт ощетинился белыми зубцами.

«Когда-то там были холмы, потом наступил холод и, съёжившись от него, они дружно потянулись ввысь, к Солнцу, отряхивая снег со своих склонов и оставляя только шапки льда на своих зубцах-макушках. Холмы заматерели в своей могучести, получили в награду свет, но тепло не возвратилось. Раз обманутые в своих ожиданиях, они теперь никому не прощали беспечности.

В этих краях бессмысленно проповедовать главенство какой-либо иной стихии, кроме Огня – он здесь правит всем!»

Так думал Заратуштра.

Проходили долгие часы плавания. И вот, споткнувшись об очередную волну, чёлн вздыбился и вынес взор Заратуштры к подошве гор. Его путешествие по Первому морю заканчивалось.