— Хорошо, — согласился комиссар.

Они помолчали. Авто припарковалась напротив управления. Комиссар тихо добавил:

— Научись нам доверять. Ты работаешь уже почти пятнадцать лет в управлении, но до сих пор веришь, что мы хотим от тебя избавиться, и я в первую очередь. Роджери, если бы это было так, то тебя бы уволили только как я вступил в должность комиссара.

— За случай с поджогами?

— За машину мэра, — подтвердил он, — на лестнице я отдал тебе слово, потому что знаю, что при желании ты можешь быть немногословна и ничего не сказать. Ты консультант, я полицейский. Мои слова — слова власти, твои слова — независимое мнение. Но ты меня удивила сегодня. И да, Струкс после разговора с тобой не собирался увольняться. Это я настоял. К сожалению, данная мера не принесла должного результата.

— Какого? — Паули смотрела, как вокруг собирается толпа журналистов и зевак.

Окна авто прозрачны, все видели что они говорят, но услышать не могли.

— Твою кандидатуру не утвердил комиссар по Дивным, Начальником отдела назначен капитан Пай. Единственное, комиссар в качестве поощрения оставил тебе часть льгот так и незанятой должности и добавил оклад за выслугу лет.

— Ясно. Какая у меня сейчас роль?

— Просто выйди недовольной из машины, считается, что ты получила выволочку.

— А я нужна?

— Роджери, — недовольно протянул комиссар, — что ты хочешь?

— Кофе. Сегодня хочу со сливками.

Комиссар промолчал, потом произнес:

— Жду через неделю. Завтра можешь забрать запрос. И, Паули, не дури, не надо кофе. Пол, отвезешь ее, куда скажет, — скомандовал он водителю.

Паули дождалась, пока хлопнет дверь и попросила:

— Пол, просто увези меня от толпы, а потом я сама.

— Не могу, мисс Роджери, приказ. Вы же знаете комиссара.

— Тогда бар “Лагуна”.

Бар располагался недалеко от дома Роджери. Небольшой уютный, в его декоре использовались морские мотивы. На фоне остальных ресторанов быстрого питания и самообслуживания, “Лагуна” отличалась своим неторопливым стилем существования, улыбчивые официанты помнили всех постоянных клиентов. Меня было простым, а кофе здесь варили восхитительный и настолько разнообразный, что для Паули ее редкие походы за чашкой кофе превращались в спектакль и познавательную лекцию., Она устроилась за барной стойкой и спросила:

— Уилл, чем порадуете?

— Смотря что вы хотите, мэм, — отзеркалил ее улыбку бариста.

— Хочу кофе, сливок, молока и тирамису.

— Мэм, тогда рискну приготовить вам бреве из килиманджарской арабики. Сегодня никакой робусты…

Паули внимательно следила сквозь ресницы как бариста сварил крепкий эспрессо, словно фокусник налил его в высокий прозрачный бокал, в шейкере слегка смешал равные доли молока и сливок и осторожно по краю добавил их в кофе. Аккуратно подвинул бокал в сторону Паули и подал ее любимый десерт.

— А корицы? — слегка капризно протянула она.

— Мэм, не стоит, — возразил Уилл, — вообще это напиток для вечера. Терпкость и бодрость эспрессо смягчается сливками и молоком. Теплый и расслабляющий, слегка освежающий. И хоть еще даже не наступило время обеда, я почему-то уверен, что вам понравится.

— Уилл, вы маг. Как всегда необычно, интересно и познавательно, — рассмеялась она, — только все же хоть немного корицы, прошу.

— Желание клиента — закон, — притворно вздохнул Уилл, достал небольшой трафарет в форме ракушки и присыпал молоко душистой корицей, — вы здесь или ваш любимый столик?

— Наверно, все же столик. Позвоните моей дочери.

У Рони как раз должны закончиться занятия в школе. А у Паули будет полчаса на наслаждение запретным плодом, содержащим вредные ксантины, которые неблаготворно влияют на протекание болезни. Увы, организм требовал дозу кофеина. Она лишь казалась непробиваемой, однако скандал на лестнице отеля, новости что ее не утвердили на должность начальника расстроили. Она испугалась за Конста, но нельзя! Нельзя даже подавать ему надежду, а значит легкое безразличие — хорошая стена, позволяющая им двоим не перейти грань, сохранить рабочие отношения. А место? Она с самого начала знала, что ее не утвердят, потому что кому нужен на ответственной должности умирающий? Но почему-то такое быстрое отклонение ее кандидатуры резануло по самолюбию. Повышение оклада, дополнительные дни отпуска, чуть более расширенная медстраховка выглядели подачкой. Но даже не это. Николас Пай. Новый шеф. Тяжелый человек и он как большинство, не любит Дивных. Именно поэтому Драйзер отпустил ее погулять — боялся, что она не сдержится, и в управлении будет скандал. Знал комиссар, что у нее прием врача, очередная капельница, куда добавляют успокоительное, потому и отложил знакомство и официальное представление. Почему с каждым днем возникает больше вопросов, чем появляется ответов? Смешно, сегодня она ходила по лезвию бритвы, балансировала на грани закона, пытаясь совершить невозможно. Да и не смогла бы она. Если бы не впал сенатор Фогетен в опалу, то сестер бы не посадили. В труппе сестер нашли бы козла отпущения, на которого бы свалили убийства. Никто бы и не заподозрил Майклу и Агнессу. У обеих сестер диагноз — вседозволенность. Только у Агнессы с уклоном в садизм, а у Майклы — выражается в половой распущенности. Агнесс проходила курсы медсестер подрабатывала во время учебы в колледже волонтером в наркоклиниках. Паули была уверена, что когда Конст сказал, что патологоанатом, она была в восторге и много расспрашивала. Возможно именно его должность и спасла его — опиата была мало. Одна удовлетворяла свою потребность в пытках, при этом ей неважно, что чувствует жертва, удовлетворял сам процесс и исход, вторая — ей не нужно было, чтобы парни хвастались о том, что спали с ней, боялась шантажа и возможных интимых фото. Со временем они найдут еще больше трупов, не только с этих гастролей. Просто в последнюю неделю сестры решили походить по лезвию бритвы, пощекотать нервы. А вот дальше все зависит от сговорчивости сенатора с теми, кому он перешел дорогу.

Паули осторожно ложечкой зачерпнула напиток и посмаковала. Нежный, с легкой пряной ноткой. Вкус беззаботности, полета, безмятежности. То, что так ей нужно. Быть спокойной, уверенной в том, что с дочерью все будет хорошо. Все будет светло, вкусно и невесомо. Как в чашке светлого бреве.

— Рони придет сегодня позже, она сказала, что будет на дополнительных, — Габриэль поставил горячее молоко с медом на столик возле дивана, где лежала Паули.

— Хорошо, — покорно кивнула та.

— Надо выпить таблетки, иначе еще долго пролежишь.

— Больничный оплачивается по новой ставке, ты не в курсе, Габриэль? Мне уже сказали о повышении оклада, но документы я не подписывала, — она повернулась на бок, плотнее закутываясь в плед.

Мистер Джостер сел напротив в кресле с своим стаканом молока в руках. Вечная спутница трость аккуратно прислонилась к подлокотнику.

— По повышенной. Но это не повод не лечиться. Как вообще ты умудрилась простыть сразу после терапии?

— Не будь занудой, — она улыбнулась и прикрыла глаза.

— Паули, ты осознаешь, что это легкомысленно с твоей стороны? И потом, ты уверена, что я не узнаю?

— Узнаешь, Габриэль, не спорю. Запросишь камеры уличного видеонаблюдения, увидишь как я без зонта прыгала по лужам в кедах. Как раз когда вышла из клиники.

— Такси не могло подъехать к подъезду? — в мистере Джостере взыграл следователь, он даже подался вперед.

Паули улыбнулась, чихнула и замолчала. Зачем объяснять, что денег на такси не было. То, что дал мистер Джостер, она отдала Рони, потому что у той украли сумку с красками. Заниматься поисками Паули было некогда, поэтому она разрешила купить новые краски и кисти. Да и погода была слишком неосенняя. Под ярким солнцем крупные капли дождя сияли бриллиантами, звеня по асфальту. Так весело было прыгать вместе с ними, стремясь опередить. Скакать по лужам, лишь бы не думать, что на работе новый начальник, что зарплату задержали, что у Рони нога выросла — нужны новые кроссовки, балетки и сапоги.