– Боже мой, Лина, я такая неудачница! – я упала на высокий табурет рядом с барной стойкой.

– Нет, ты совсем не неудачница, – легко оспорила Лина, – у тебя просто своеобразное везение.

– Ты не поняла, – я покачала головой, находясь в каком-то ауте от всего происходящего, – Я только что подписала контракт с Глебом Самойловичем.

– Так это же хорошо! – бегло улыбнулась фея, снимая кастрюльку с соусом с плиты.

– И ты опять не поняла… – я прикусила кулак, глядя вперёд невидящим взглядом… затем в мою голову пришла страшная мысль, и я перевела на фею глаза, в которых уже бушевало легкое безумие, – Лина, скажи, а долг за платье и туфли, что ты вчера приобрела…

– Я же сказала, попроси у Глеба премию, – перебила та, недовольно покосившись на меня, – Слово «долг» вообще неуместно в данной ситуации: ты же вынуждена была идти с шефом на приём! Значит, и все сопутствующие расходы – это только его проблема.

Ах, ты… собака пушистая!

– Это ж выходит, что я за просто так к нему в прачки нанялась?! – тихо зверея, выдохнула я.

– Не поняла, – тут же отозвалась Лина.

– Я только что подписала с Глебом Самойловичем контракт, в котором, по ходу, добровольно согласилась быть его персональной золушкой на три месяца, – по слогам произнесла я, продолжая пялиться в пространство.

Буквально пара секунд тишины, а затем Лина издаёт нечто, вроде изумленно весёлого хмыка. Я бы даже сказала, что она хрюкнула, – но феи ведь не хрюкают.

– Прости… – я медленно перевожу взгляд на неё, – Ты что, только что «хмыкнула» на весь ужас моей ситуации?..

– Это ты прости, – Лина едва сдерживала улыбку на вполне себе серьёзном лице, – Но с юристами Глеба тебе не справиться.

– Что ты имеешь ввиду? – уже не надеясь на лучшее, сухо переспросила я.

– Что – если ты поставила свою подпись, значит, ты будешь работать у Глеба, – глядя на меня огромными умными глазами, в которых сочувствие смешалось с искренним весельем, – Как ты вообще додумалась до этого?

– Я?! – воскликнула я, едва не задохнувшись от возмущения, – Это он!!! Он сказал, что за мои ошибки полагается увольнение! И он сам сделал мне это грандиозное предложение – побыть его домработницей четверть года! Да ещё и соединить оба контракта в один!!

– Вот ты попала! – покачала головой Лина, веселясь уже в открытую, – Нет, Глеба, конечно, можно понять – он вряд ли вообще задумывался над тем, насколько тебе это будет неудобно. Главное, чтобы было комфортно ему, – она вновь покачала головой, а затем перевела хитрый взгляд на меня, – Хотя, думаю, здесь не только в этом дело.

– О чём ты? – пробурчала я, проклиная свою удачу, Ленку, её нового хахаля и весь мир в придачу.

– Ему и впрямь надоели все его бывшие, которые с его возвращением в Россию решили, что отношения «не могут пройти просто так». Причём решили они это как-то одновременно и словно сообща… – она прикусила губу, обдумывая что-то в своей голове.

– А насколько Глеб Самойлович уезжал? – не особо вслушиваясь в любовные похождения шефа, кисло уточнила я.

– На все годы своего обучения заграницей, – удивляясь моему незнанию биографии своего шефа, сказала фея, – А после окончания университета мы с ним вместе ездили по разным городам, собирали команду для нового проекта, вели переговоры с другими компаниями… Здесь мы были только наскоками. Но он всё равно успел наплодить себе «потенциальных невест», с которыми все это время приходилось разбираться мне. А теперь данная почетная обязанность ложится на твои хрупкие плечи, – она снова хмыкнула, а затем сказала уже чуть тише, – ты хоть понимаешь, какие перспективы перед тобой вырастают?

– Перспектива быть принятой за его девушку всеми этими разъяренными тигрицами? – не особо разделяя её азарта, пробурчала я.

– А ведь Глеб всё продумал… – словно не слыша меня, вдруг протянула Лина, неосознанно прикусывая деревянную лопатку, – Эти будут думать, что у него новая пассия – ведь о моих отношениях с его семьёй всем известно, потому я всегда воспринималась ими только как его помощница… а его отец не будет воспринимать тебя всерьёз – зная, кто ты, потому и здесь проблем не возникнет…

– Э… ты говоришь так, словно наш шеф вдруг решил в монахи податься, да только его никто не пускает, – заметила я, всерьёз засомневавшись в логичности её умозаключений.

– Так и есть: на уме у Глеба теперь только работа – поверь той, что знает его, пожалуй, лучше всех, – Лина тыкнула в меня деревянным прибором, выглядя при этом абсолютно уверенной в своих словах, – Но это не значит, что ты должна спустить ему этот свинский контракт!

– Я ведь даже его условий прочитать не успела, – поддакивая ей, закивала я.

– Тем более, ты даже его условий прочитать… – она вдруг осеклась и посмотрела на меня так, словно вместо моей скромной персоны посреди комнаты вдруг появилась Дива Плавалагуна, – Ты что, серьёзно не ознакомилась с контрактом перед подписанием?..

– Нет, – выдавила я, с опаской поглядывая на её реакцию, – Как думаешь, там может быть пункт об обязательном посещении комнаты боли?..

– Чего? – недоуменно переспросила Лина.

– А, может, он – синяя борода, а я теперь даже не имею права распространяться об этом… – продолжила я, уже гонимая своей фантазией.

– Господи, Мила! Успокойся! – отмахнулась фея, – Единственное, с чем тебе придётся столкнуться, так это с его дивным характером – но никак не с парой трупов под кроватью.

– Ты уверена? – на всякий случай уточнила.

– До этого дня не замечала запаха разложения в его квартире, – совершенно серьёзно заметила Лина, – Но вот с его мм… замашками… тебе придётся свыкнуться.

– Что за «замашки»? – уже не рассматривая даже шанса на хорошую новость, безрадостно спросила я.

Фея некоторое время красноречиво смотрела на меня, а затем перевела взгляд на моё платье.

– Ты знаешь, где его вторая часть?! – с надеждой воскликнула я.

– Понятия не имею, я была также пьяна, как и ты, – недовольно фыркнула та, – Лучше посмотри на себя и задайся вопросом, нормально ли это, что ты сидишь на его кухне в испорченном платье, не имея ни сменной одежды, ни свежего белья, зато уже подписала контракт, и была отправлена поднимать целину!

Я нахмурилась.

Опустила взгляд на платье…

И нахмурилась ещё больше. Похмелье – это, конечно, оправданье. Но Глеб Самойлович не пил. И теперь мне реально любопытно, каким нужно быть невнимательным и зацикленным на себе, чтобы упустить мой вид… из виду?..

– Лучше убери от меня соус подальше, – честно предупредила фею, – потому как у меня лютое желание пойти и вылить его на голову своему любимому хозяину.

– У меня есть идея получше, – на губах Лины появилась странная улыбка, а в глазах зажегся азарт.

– Прежде чем поделишься со мной… – я остановила её взмахом руки, отчего фея искренне удивилась, – Скажи, почему ему нельзя было пить?

И в самом деле, все мои проблемы начались с того самого наказа Лины – не давать Глебу Самойловичу употреблять алкоголь. Если бы не тот серьёз, с которым были сказаны её слова, быть может, всё сложилось бы иначе. И, прежде, чем нырять в очередную её авантюру с головой, я должна была понять, из-за чего так рисковала?

– Я не могу, Мила, – лицо феи мгновенно стало серьёзным, – Не потому что не хочу. А потому что это… – она замялась, явно подыскивая слова, – Это его личная проблема. Я просто знаю, что ему нельзя. Тем более – рядом с тобой.

– Почему? – нахмурилась я.

Но Лина только поджала губы и коротко качнула головой, отчего я поняла – суть не в моей «привлекательности» для шефа, а в чём-то ином. Возможно даже… в чем-то более неприятном, чем я могу себе представить.

– Но немного ему можно? – уточняю на всякий случай.

Моя категоричность в прошлый раз сыграла со мной злую шутку.

– Немного можно. Он знает меру… обычно, – уточнила фея, а затем в её глазах снова заблестел азарт, – Ну, так, как насчёт проучить одного, забывшего совесть, сына гендиректора?..