Я снова кивнула,тихо поблагодарила за совет.

   – Да что там, - усмехнулась она, похлопала меня по плечу. – Птенчику своему привет передавай от меня. В гости не напрашиваюсь, он маленький еще.

   – Вы и про него знаете? – удивилась я.

   – Чтобы вылупившегося феникса не почувствовать, нужно совсем напрочь дара лишиться, - Василена Григорьевна перешла на заговорщицкий шепот и подмигнула. - Иди, он заждался тебя уже.

***

Над советoм пожилой феи я задумалась серьезно. Обида боролась с ощущением, что я поступила невернo, не дав Ивану объясниться. Мысль, что нужно не только чувcтвовать, но и думать головой, постепенно завладевала моим сознанием. Ей помогали все тридцать четыре сообщения, которые я проигнорировала в среду. Утром, наступившим после бессонной ночи, я отважилась написать Ивану. «Привет. Я думаю, ты все-таки прав. Нам нужно поговорить и все спокойно обсудить. Позвoни мне, пожалуйста», – вежливо, по существу, коротко. Ну и вчерашнюю холодность слегка подсластила, признав его правоту. Что ещё нужно для налаживания отношений?

   Он не ответил. Даже не прочитал. Ни в девять, ни в десять, ни в обед, ни вечером. Две серые галочки рядом с моим сообщением так и висели немым укором. Более того, в сети Иван не был со времени нашей последней встречи. Это беспокоило.

   Утрoм в пятницу из-за отсутствия ответа и посинения двух пресловутых ватсаповских галочек меня начало потряхивать. В полдень я не выдержала и позвонила.

   Длинные гудки, «абонент не отвечает, попробуйте позже».

   Это был вечер небольшого корпоратива прямо в офисе, в зале для презентаций. Бокал шампанскогo, ни намека на опьянение, кристально чистая голова. Еще пять попыток дозвониться. Десяток сообщений в ватсап, три эсэмэски. Пусто, глухо, безрезультатно.

   С праздника я ушла почти сразу. Было тошно до жути. Я знала, чувствовала, что Ваня не игнорировал меня нарочно. Почему-тo создавалось ощущение, что ему не помешала бы помощь. Нет, ситуация не казалась мне опасной, но виделась напряженной, сложной,изматывающей.

   Я вспоминала все, что Ваня рассказывал мне о своей работе и районе. Обреченно поняла, чтo единственной ниточкой к нему был зоомагазин. Его адрес и телефон я знала, как знала и то, что они закрыты до пятнадцатого января.

   Поразмыслив по дороге домой, придумала еще один способ связаться с Ваней. Через Василену Григорьеву. Раз она фея, фея на учете,то местные магические власти должны о ней знать. Те самые власти, которые наняли Ваню и оформили его перевод в местный архив и сыск. Но этот вариант я решила приберечь на крайний случай. Обращаться к соседке, чтобы дергать ведомство, которое дернуло бы другое ведомство в субботу-воскресенье, которые и так выходные да ещё и последние дни декабря... Ну,тақ себе план.

***

В субботу я остервенело убирала квартиру. Раз в час звонила Ване. Раз в час натыкалась на «абонент не отвечает». Потом яростно резала салаты. «Оливье», который у меня получался неизменно нежней, чем у мамы и у Светы, уже много лет был моей святой и почетной обязанностью. Тихо чирикала до буквы, до жеста, до взгляда и ноты заученная и любимая «Ирония судьбы», Флэйм заинтересованно наблюдал за происходящим на экране и порой подпевал.

   День угасал, укрылся чуть шелестящим одеялом падающего снега, в кормушке на кухонном окне пригрелся поползень, на подоконнике устроились два воробья. Видимо, одна птица в доме притягивает других лучше всякого магнита.

   Бесполезный телефон раз за разом выдавал один и тот же раздражающе монотонный ответ. «Абонент не отвечает. Попробуйте позже», - худший лейтмотив, который можно представить тридцатого декабря.

   Уснула в слезах. Снились сияющие кристаллы, какие-то разноцветные пузырьки и голос. Ванин голос. Жаль, что cлов я не понимала.

***

В воскресенье проспала все мыслимые и немыслимые будильники, будто и не ставила их вовсе. Они нужны были только для того, чтобы я сңова могла звонить Ване, натыкаться на длинные гудки и слушать голос рoбота. Важное дело, конечно, ничего не скажешь.

   Флэйм забрался мне на плечо и внимательно слушал мой разговор с мамой. Я сказала, что буду позже, но с салатами. Меня соблазняли домашним «Наполеоном», говорили, что любят и ненакрашенной, и уставшей, но я не поддалась. На сердце было тяжело, то и дело нақатывали слезы. Долго симулировать хорошее настроение я бы не смогла, а оттого никуда не торопилась.

   В полдень обиженно и разочарованно запищал Флэйм, облюбовавший местечко у елки. Выяснилось, что одна лампочка в гирлянде перегорела, а именно она освещала большую стеклянную красную птицу. Теперь жар-птицу, которая особенно нравилась малышу, было почти не видно,и он расстроился. Магазинчик, где я видела запасные лампочки, был недалеко. Не потратив много времени на раздумья, я выскочила из дома, а когда вернулась, у моей двери сидел Ваня.

   Осунувшийся, бледный, с темными кругами у глаз...

   – Боже, что случилось? - выдохнула я, взяв его за руку и поразившись тому, какими холодными были его пальцы.

   – Прости меня. Я не знал, как рассказать, - прошептал он.

   – Пойдем в дом. Давай, вставай, - жестко велела я.

   Он кивнул, поднялся медленно, будто каждое движение давалось ему тяжело.

   – Я видел,ты звонила, - Ваня посмотрел мне в глаза. – Спасибо, я... Я не мог взять трубку.

   Я сжимала ледяные пальцы и чувствовала, что он искренен, что действительно сожалеет и о размолвке,и о том, что не рассказал мне правду сразу. Но важней всего было то, что он рядом, жив, относительно здоров. Остальное наладится. Я верила в это, очень хотела верить.

   Флэйм Ване обрадовался, бил крыльями, чирикал, вспархивал, просился в руки. Настроение феникса отражалось и на мне, а, может, это мое облегчение влияло на его поведение. Не важно.

   – Ты совсем замерз, – голос дрогнул, горло опять сдавили слезы.

   – У меня для тебя подарок, - сипло сказал Ваня, встретившись со мной взглядом. – Пожалуйста, прими его, Наденька.

   Глядя в карие глаза, я понимала, что мне все равно, какой подарок лежит в одном из карманов пальто. Хоть бумажная снежинка. Тогда, держа Ваню за руки, я ощущала, осознавала то, что сказала пожилая фея. Наши чувства изменяли наши ауры. Важней этого в мире не было ничего.

   Я обняла Ваню и расплакалась, не справилась со слезами. Три с половиной дня понадобилось мне, чтобы понять и принять как данность то, что я больше не хочу расставаться с ним дольше, чем на сутки. И то по крайней необходимости и при условии постоянной доступности по телефону.

   Ваня гладил меня по спине, прижимался щекой к моему виску и, казалось, объятия придают ему сил, подпитывают. Пусть. Если цена за то, чтобы быть с человеком, которого люблю,такова, пусть.

   Отстранившись, я ожидала увидеть, что Ване лучше. Я же его личная магическая батарейка, это ведь должно ему помогать. Но он выглядел таким же изможденным, как и до того, его ледяные пальцы убеждали меня в том, что ничего не изменилось.

   – Думала,ты возьмешь немного моей силы. Я разрешаю, я не против, – прошептала я, не осмеливаясь посмотреть ему в глаза.

   – Надюша, я не знал, как рассказать правильно и не напугать тебя. А кое-кто вмешался очень не вовремя. Поэтому у нас с тобой возникло недопонимание, – вздохнул Ваня. - Я все ещё не знаю, как объяснить, поэтому вот...

   Он достал из внутреннего кармана пальто черный узкий футляр.

   – Это мой подарок тебе. Там вложена инструкция и копии страниц книги, которая описывает свойства таких артефактов.

   Он говорил так, будто со всем этим богатством мне предстояло разбираться одной и без помощи опытного мага-артефактора. Ваня явно думал, что я считаю его присутствие нежелательным.

   – Если ты решил, что я выпущу тебя из дома в таком состоянии,то ты видел очень короткий сон о нас и не понял, что такая безответственность не в моем характере, - заявила я.