– Старик, ты куда исчез?! – кричит он в трубку, едва услышав мой голос. – Мы же договорились встретиться у нас на следующий день?

– Ну прости, Жень, возникли срочные дела в Москве.

– Настолько срочные, что на день нельзя задержаться? – В голосе Жени слышится легкая обида.

– Поверь, настолько. Но что нам мешает встретиться в Москве?

– А ты готов?

– Как пионер – всегда готов!

– Лады. Записывай адрес, встречаемся там через два часа, нагрянем в самый разгар веселья.

Мои попытки узнать, к кому в гости мы идем, успехом не увенчались. На все вопросы у Евтушенко один ответ: «Увидишь…» Ладно, вот заодно и проверим, как работает на публике мой новый «черный образ». Джинсы плюс водолазка.

Нужный мне дом я обнаруживаю, едва выйдя со станции «Кутузовская». Он вполне обычный, сталинский, из типичного бежевого кирпича. Но главное его украшение – «античная» трехэтажная надстройка угловой части с высокой колоннадой, поддерживающей плоскую крышу с затейливыми башенками. Огромная широкая лоджия, опоясывающая надстройку, смотрит и на Кутузовский проспект, и на Киевскую улицу, окна и двери, выходящие на нее, венчают классические портики. Короче, сталинский ампир во всей красе. С лоджии на улицу доносится громкая музыка и женский смех. Судя по описанию Евтушенко, мне именно туда.

Захожу в арку, нахожу нужный подъезд, лифт доставляет меня на десятый этаж. Последний лестничный пролет преодолеваю уже пешком и сквозь распахнутые на лоджию двери вижу танцующие пары. Звонить в дверной звонок, кажется, бесполезно, его все равно никто не услышит, так что с лестничной площадки сразу выхожу на лоджию. Протискиваюсь среди танцующих, пытаясь отыскать Женю. Публика здесь собралась приличная, если судить по одежде. Почти все мужчины в костюмах и галстуках, на женщинах модные платья и туфли. Многие курят, стоя у парапета, у большинства в руках бокалы с вином. И все о чем-то оживленно спорят. Обычная интеллигентская тусовка.

– Ты хто?… – пытается преградить мне путь какой-то сильно подвыпивший товарищ в белой рубашке со сбившимся набок галстуком-селедкой.

– Евтушенко не видел? – отвечаю я вопросом на вопрос.

– Женька?… Там! – машет он рукой в дальний угол лоджии, откуда доносятся взрывы женского смеха, и тут же теряет ко мне всякий интерес.

Ну мог бы и сам догадаться – где милые дамы, там и поэт. Или наоборот. Прохожу мимо открытой балконной двери и ярко освещенных окон, наконец вижу у колонны высокую фигуру в окружении женского цветника. Наш чаровник вдохновенно читает дамам стихи собственного сочинения, те с немым восторгом ему внимают. Женя в ударе и, как токующий тетерев, ничего вокруг себя не видит. Ни музыка, ни танцующие пары ему совершенно не мешают. И только сорвав очередные аплодисменты и восторги, он замечает меня, скромно стоящего совсем рядом.

– Лешка, ну наконец-то! Девушки, познакомьтесь, восходящая звезда советской литературы – Алексей Русин. Прошу любить и жаловать!

Пока дамы переключают на меня свое внимание и с любопытством разглядывают, Евтушенко шепчет мне на ухо:

– Девушки здесь сегодня как на подбор, все красавицы. Не теряйся, здесь все по-простому!

Потом окидывает меня абсолютно трезвым взглядом и добавляет:

– Без бороды тебе тоже неплохо. И правильно, что ты ее сбрил, а то еще поклонницы начали бы путать тебя с Юликом Семеновым.

Я тихо хмыкаю. Вот вроде как похвалил меня, а ощущение почему-то, что слегка пнул. Но я к его манере общения уже привык и не обижаюсь, делаю вид, что воспринимаю его слова исключительно как похвалу в свой адрес. Женя отводит меня в сторону, где музыка не так слышна, заговорщицки подмигивает:

– Ну, рассказывай, зачем срочно в Москву по летел?

Ага, прямо сейчас все тебе и выложу, чтобы ты завтра по всей Москве разнес. Нет уж. Помучайся. Придаю лицу загадочное выражение и качаю головой:

– Рано говорить. Проект серьезный. Если выгорит – обещаю, тебе первому расскажу, а пока секрет.

– Ну хоть намекни!

– Не могу, даже не проси.

Евтушенко с подозрением смотрит на мою серьезную морду, вздыхает.

Одна из женщин оставляет свою компанию и не спеша направляется в нашу сторону. Издалека в сумерках она слегка похожа на Одри Хепберн – нынешнюю мировую икону стиля. Такая же высокая прическа, узкое черное платье без рукавов, на изящной шее жемчуг в два ряда. В руке длинный мундштук с дымящейся сигаретой. Женщина явно посмотрела «Завтрак у Тиффани» и старается подражать героине – даже прядь волос высветлена, как у Холли. А ведь этот американский фильм в советском прокате еще не шел, ибо признан жутко аморальным. Значит, дама имеет доступ к закрытым показам.

– Евгений, познакомишь меня со своим другом?

– Конечно, Анета! Алексей Русин, автор нашумевшего романа «Город не должен умереть».

Я удостаиваюсь заинтересованного взгляда и протянутой для поцелуя руки.

– Гостеприимная хозяйка этого замечательного дома Анета Юрьевна.

– Можно просто Анета, а я буду называть вас Алекс – какие церемонии между друзьями?!

Нас с Женькой ловко подхватывают под руки и направляют к балконной двери. Потом ведут в большую комнату, видимо, служащую в этой квартире гостиной. При ярком свете становится особенно заметно, что хозяйка – лишь слабая копия кинодивы. И возрастом она постарше, и статью попроще. Но фасон старается держать, всячески демонстрируя окружающим свои богемные замашки. Манерно обмахивается черным старинным веером и отпивает маленькими глотками шампанское из высокого бокала на тонкой ножке. Женька наливает мне и себе по бокалу красного вина.

– Ваш роман замечательный, Алекс, но я представляла вас несколько старше, – заводит со мной Анета светскую беседу. – Как вам пришла в голову идея написать такое серьезное произведение о войне?

– Встретился случайно с прототипом главной героини, услышал ее рассказ о тех событиях, решил, что о подвиге наших разведчиков должны узнать все, а не только я.

– И вас так легко напечатали?

– А почему нет? Хороших книг о войне не хватает.

Вокруг нас начинает собираться компания гостей, прислушиваясь к нашему разговору. Я замечаю, что все много пьют, но очень мало закусывают. На столе одно лишь спиртное и практически нет еды. Какие-то тарелки с остатками заветренного сыра, оборванные кисти винограда, несколько полупустых коробок конфет. И все. То ли здесь давно уже начали гулять, то ли хозяйка дома лишнего в голову не берет. На ужин можно даже не рассчитывать.

– Расскажите нам о себе, Алекс. Всем же интересно, как молодые авторы приходят в литературу.

Я кошусь на Женьку. Это мы что – играем так в литературный салон? Или он притащил меня сюда в качестве развлечения для хозяйки? Проверяет на вшивость?

– Простите, Анета, но я не хочу утомлять вас своим нудным рассказом, это все так банально, что даже не стоит вашего драгоценного внимания. Я бы лучше потанцевал, у вас замечательная музыка.

Евтушенко еле сдерживает ехидную улыбку, а хозяйка морщит лоб в попытке понять: это ее сейчас так культурно послали или комплиментом наградили. Пока она снова не задала мне какой-нибудь дурацкий вопрос, я подношу ее руку к губам и отступаю к дверям. Как по заказу, кто-то ставит Tombe la neige Сальваторе Адамо. Сталкиваюсь ищущим взглядом с очень симпатичной высокой девушкой и тут же приглашаю ее танцевать. Мадам растерянно смотрит мне вслед, продолжая энергично обмахиваться веером, отчего на ум приходит уже героиня Марецкой из «Свадьбы» – «Ах, машите на меня, машите!»

– Алексей, – представляюсь я своей партнерше по танцам. Приятная, чуть полноватая, на мой вкус, блондинка с большим ртом а-ля Джулия Робертс.

– Наташа.

Девушка легко скользит за мной в медленном танце, позволяя мне вести.

– Вы писатель?

– А вы?

– Я манекенщица. Работаю в Доме мод на Кузнецком мосту.

Я чуть отклоняюсь, охватывая взглядом ладную фигурку своей новой знакомой. Платье на ней модное и оригинальное – в крупную сине-зеленую клетку, без рукавов и без воротника. Оно очень идет ей. Нужно поддержать беседу, и я спрашиваю: