Кудак Ци сидел на возвышении. Вокруг возвышения расположилась полусотня его личной охраны. У меня для них нашлось лишь одно определение – гренадёры. Все они были ростом с меня. А я ведь на голову выше большинства местных жителей. А Уд личной полусотни Кудака был вообще на голову выше меня. Гигант. В качестве оружия этот парень использовал двусторонний бердыш с укороченной рукоятью. Если кто не знает, что такое бердыш, то это что-то типа алебарды, но с очень широким лезвием. Односторонний бердыш весит около семи кило. Двусторонний, я думаю, все пятнадцать. Махать такой вот штуковиной в бою может только очень сильный и выносливый воин. Но это так, отступление от темы, для снятия напряжения.

А напряжения тут хватало. Судить предстояло человека, чей статус был одним из наиболее высоких в городе. И причём за несколько тяжких преступлений сразу. Да ещё согласившегося на небывалый выкуп, а, следовательно, уже практически выбравшего свой приговор. Так что у господина Ци были все причины находиться в плохом настроении. Тем ни менее, выглядел он спокойным и беспристрастным.

Кудак сидел без шлема, и было видно, что он бреет голову. Впервые за очень долгое время, я увидел человека, которому это шло. Кожа его имела слегка бронзовый оттенок. Орлиный нос, в сочетании с глубоко посаженными глазами, создавали странное впечатление. Лицо можно было бы назвать круглым, если бы не очень резко очерченные скулы. Вообще-то, я бы сказал, что Кудак похож на японца. Точнее на самурая. Или, ещё точнее, на сёгуна.

Уда Мо изложил ход событий. Несколько горожан выступили свидетелями, причём почти все упомянули, что сначала мы старались только отгонять врагов. И, наконец, перед Кудаком поставили оставшихся в живых разбойников. Включая тех, кто уже лишился рук с нашей помощью. Их судьбу Кудак решил одним движением. Вполне, надо сказать, международный жест. Более того, я бы сказал меж мировой. Ладонью поперёк горла. Секир башка, короче. Разбойничков уволокли, и перед Кудаком предстал заказчик преступления.

Торговца просто трясло от страха, и Кудак смотрел на него даже не с презрением, а с брезгливостью. И вопрос он задал неожиданный. И короткий.

– Зачем?

Обвиняемый торговец начал длинно рассказывать, как пытался купить моих девочек, как я не продавал, как он не мог больше терпеть. У Кудака было странное выражение лица. Скучающее. Его не интересовала жалостливая история, он ждал чего-то другого. И я успел сообразить. Раньше, чем услышал следующий, более раскрытый, вопрос.

– Зачем тебе жизнь?

Торговец поперхнулся словами. Краска с его лица сбежала, и он упал на колени.

– Этот чужак потребовал выкуп. Пятьсот тысяч монет. По закону, если я заплачу, мне оставят жизнь. Я заплачу. У меня есть эти деньги, спросите у главы менял Тума.

Этого типа так трясло, что половину слов присутствующие скорее угадали, чем услышали. Кудак повернул голову туда, где собралась римская элита. Разумеется, Тум стоял там. Взгляды он читать умел, а потому сделал шаг вперёд и громко сказал:

– Гяз говорит правду. У него есть монеты, дома и рабы на эту сумму.

Вот как, значит, это существо зовут Гяз. Ну и имечко. Скользкое, как его носитель. И что же теперь решит товарищ Ци?

А товарищ Кудак смотрел на стоящего перед ним на коленях человека. Мне даже показалось, что смотрел с жалостью. А потом вызвал меня. Ладно, надо так надо, я вышел вперёд и встал рядом с обвиняемым. Моя четвёрка вышла следом, и встала у меня за спиной. В двух метрах позади, склонив головы. Правильно встали ребята и девчата, умнички. Только представить, как это им тяжело даётся. Моя прекрасная Джейн и Лори и Ланг! А принцесса Лея, которая должна изображать рабыню? Честное слово, я горжусь тем, как они держатся больше, чем чем-то ещё.

Глядя на меня Кудак приказал:

– Назовись.

Я стоял спокойно глядя ему в глаза. Может не как равный, но как имеющий на это право.

– Меня зовут Лис.

Кудак продолжал смотреть на меня, словно забыв о цели всего этого представления.

– Откуда ты?

Блин, только этого не хватало.

– Я пришёл издалека. Название этого места ничего не скажет тебе, Кудак.

И снова всё тот же немигающий взгляд.

– Как зовут твоих… людей?

Мне показалось, или была лёгкая заминка, перед словом «людей»? Как будто Кудак собирался сказать рабы, но, по какой-то причине, передумал? Так-так-так. Всё интересней. Что на самом деле является причиной того, что все мы стоим тут? Суд над Гязом или импровизированный экспресс-допрос меня? Но это всё мысли. А вслух я произнёс четыре из шести самых дорогих для меня имён.

– Кудак, их зовут Ланг, Лори, Джейн и Лея.

– Назови мне каждого.

Вот пристал. Меня это всё начинает активно напрягать. Но пока потерплю. Я встал так, чтобы оставаться лицом к Кудаку. Но видеть свою четвёрку.

– Ланг!

Ведьмак, не поднимая головы, сделал шаг вперёд.

– Лори!

Леди-ведьмачка, наша общая любимица и двойное чудо, вышла вперёд.

– Джейн!

Моя жена, моя любовь, моя жизнь. Я не смогу жить, если рядом не будет тебя.

– Лея!

Принцесса-леди. Любимица Дао и всего Асгарда. Умница и красавица.

Мы стояли посреди толпы людей, которые были для нас чужими. Посреди чужой площади чужого города в чужом мире. Пятеро против всех. Над площадью звенела тишина. Никто не мог понять, что происходит. Народ волновался, но боялся лишний раз вздохнуть, чтобы не пропустить чего интересного.

– Почему ты потребовал выкуп?

Кудак очень скупо относится к словам. Но я, кажется, понял, о чём он спрашивает.

– Я был уверен, что у него нет таких денег.

Он смотрел на меня очень внимательно. И, похоже, мой ответ его удовлетворил. Он снова повернул голову в сторону элиты.

– Перепиши всё, что требуется, на У Лиса.

Безусловно сказанное относилось к главе менял Туму. Это поняли все. В том числе осуждённый. Этот человек так и не понял, что выбрал самый худший из возможных приговоров. Но сейчас меня волновало не это. Кудак назвал меня У Лис. То есть придал мне официальный статус. Я уже знаю, что звание тут пожизненное. И если У ушёл со службы, по старости, или скопив денег и купив мастерскую или ещё какое-то дело, он всё равно остаётся У. Или Уд, Уда, Удак.

Это как знак отличия или, если хотите, признание заслуг перед городом. Соответственно, теперь у меня появилось что-то, вроде официально признанного гражданства. Но это для местных. Для меня важнее само сочетание: У Лис. Ведь Улисс это римский (какое совпадение) вариант греческого имени Одиссей. Тот самый Одиссей, царь Итаки, которого боги заставили проделать очень долгий путь до дома. И главное в этом то, что он всё-таки вернулся. Можно ли считать такое совпадение знаком свыше?

И вот теперь мы переселялись в новый дом. Один из моих новых домов, если быть точным. Ведь вчера, после окончания суда, я снова оказался в лавке Тума. И он, дружелюбно улыбаясь, больше часа переписывал целую пачку листов. И каждый лист заверялся пришедшим с нами вместе судьёй. Так что нынче у меня целая дюжина домов. Плюс в помещении при рынке, три десятка рабов. И сотня, или около того, рабов, занятых в домах.

И без малого пятьсот тысяч монет на хранении. Не у Тума лично, но у гильдии менял города Рима. Без малого это потому, что восемь тысяч монет, которые стоили дома с обстановкой и ещё четыре тысячи, или чуть меньше, которые можно было выручить за рабов, составляют, пусть и ничтожно малую, но часть общей суммы выкупа. Была одна любопытная деталь. Бывший хозяин всего этого, а ныне раб по имени Гяз тоже формально принадлежал мне. Но его уже купил лично Кудак Ци. О чём была составлена купчая, которую мне вручили вместе с суммой в пятьдесят монет.

Достаточно много. Цены на рабов сильно колеблются. Может быть и десять монет, может и тридцать, но в среднем двадцать пять. Есть, конечно, уникумы. Такими считались, к примеру, Ланг и Лори. За них просили около сотни за каждого. Но в целом цены были относительно невысокими. Что создавало условия для почти древнегреческой утопии, где самая бедная семья имела минимум троих рабов. Очень мне интересно, каким образом Гяз собрал такую сумму? Я ведь уточнил у Тума, это на самом деле баснословные деньги. Таких нет ни у кого не только в Риме, но и на всех завоёванных Кудаком Ци землях. Включая самого Кудака. Так что, по словам того же Тума, я теперь очень важная шишка.