Я вопросительно посмотрела на дочь.
— Ты где-то витаешь.
— Маша.
— Там все снесено. Сайт. Социальные сети. ВК, Инстаграмм. Официальных групп просто нет.
— Канал на «Youtube»? — тихо спросил Иван.
— Тоже.
Тяжелым вздохом я подавила все слова, которые просто рвались из меня. Не ругаться же при ребенке, Клео и четырех мужчинах, которые тоже себе этого не позволяют. Так что мне просто нечего было сказать этому миру.
— Зато запустили… Смотри. — Иван протянул мне свой телефон.
«Кружааат ветраааааа»…
На видео была чудесная нарезка из отвязного вечера в караоке-баре. С оскорблениями молодых людей, докопавшихся до певцов. Матом (не в нашем исполнении) Дракой. Полицией. Наручниками. Заломленными руками. Воронком. Супер! Вот просто звезды пленительного счастья.
— Хороши, — кивнула я на ролик. — Чего приуныли? И такое бывает. Это Клео совершенна, а вы только люди. Хотя время от времени об этом забываете.
— Это же катастрофа, — Лев вцепился в волосы. — Там уже сто тысяч просмотров. Вся наша репутация, наша работа над имиджем! Столько лет… Все к черту.
— Ролик выложили минут тридцать назад, — вздохнула Машка. — Это за столько набежало.
19-2
— Хороши, — кивнула я на ролик. — Чего приуныли? И такое бывает. Это Клео совершенна, а вы только люди. Хотя время от времени об этом забываете.
— Это же катастрофа, — Лев вцепился в волосы. — Там уже сто тысяч просмотров. Вся наша репутация, наша работа над имиджем! Столько лет… Все к черту.
— Ролик выложили минут тридцать назад, — вздохнула Машка. — Это за столько набежало.
— Будем считать, что это — слава, — отрезала я, оглядывая певцов. Да, это не петь на четыре голоса в смокингах и не гарцевать победителями всего и всех. — Вы тут вполне живенько выглядите. Харизматично, я б сказала.
Они переглянулись уныло. Как-то мои слова их не впечатлили.
— Маша. Создаете канал на «Youtube». Иван, давайте вместе. Выкладывайте обращение к зрителям, которые писали. И какую-то образцово показательную песню. И одежду подберите, чтобы не в пафосе. Проще. В тему.
— Мы еще «гоп-стоп» не пели, — проворчал Иван.
— Видимо, все к этому идет. И к «Мурке». Будете звездами шансона. Вас там еще не было, кстати.
Скривились. А вот зря. Там и Митяев, и мой любимый Розенбаум. И Высоцкого крутят. Вполне себе компания.
— Мам, — окликнула меня дочь. — Может мы вообще зарегимся где можно и где нельзя? Где были и не были, — улыбнулась дочь. Похоже, ей суматоха нравилась. — И выложим.
— Вперед. И каждые пару часов видео из твоих запасов. И что-то из песен. Чередуйте. Иван.
— Понял.
— Но мы не все Машины записи видели, — очнулся Лев. — Вдруг.
Переглянулись — и уже рассмеялись все вместе. Раскатисто басил Сергей, заливистым ручейком переливался Иван, громко и с переливами гоготал Артур. Лев посмурнел, помрачнел, обратил на нас глаза-бритвы. Но как-то сегодня на это вообще никто внимания не обратил. Он вздохнул и присоединился к нам. Заливисто и заразительно.
— Сергей, звони Томбасову, — отсмеявшись и вытерев слеза сказала. — Предупреди, но попроси не вмешиваться. Мы должны справиться сами.
— Хорошо. Но я думал, что он здесь.
— У него встреча.
На самом деле, как только я увидела за воротами знакомый уже мерс, поняла, что без разговоров и объяснений не обойдемся, я попросила дать мне поговорить с крещендовцами. И опять же не вмешиваться. Томбасов ворчал: «Зачем. Я вполне со всем разберусь». Но в конечном итоге я его уговорила.
— Лев, Артур, у вас есть знакомые на радио. Чтобы прямо сегодня ваши какие-то интервью вышли? О счастливом воссоединении. Там, песенку спеть. Жизнерадостную! И посмеяться над вашими выходными на прошлой неделе?
Кивки.
— Вам только армией командовать, — ворчит Лев.
— Почему армией, — смеюсь. — Фронтом. Как минимум.
И они как-то ловят мое настроение, подстраиваются под него, будто берут ноты в сложной партии. Оглядываюсь. Все при деле. Клео бдит. Красота. Я вздохнула, потянулась за своим телефоном — смотреть реакцию поклонников.
«Класс!»
«Постановка?»
«Сереженька вернулся?»
«Сережа?!!! ООООООО».
«Правда».
«Оказывается, они классные. Я думала — зануды».
«О, а кто это? Поют же классно».
«Почему таких не знаю».
«А у коротковолосого темного удар ничего так поставлен».
«Да и патлатые ничего».
«Они еще и поют».
«Думал, уродцы они, а еще и ничего».
Просмотры бешеные, негатива не так и много. Я торжествующе улыбнулась: похоже, это был восторг! Как-то Дана — а я была просто уверена в ее причастности ко всему — просчиталась.
Вынырнула из сети. Ваня и Машка что-то химичили уже с двух ноутов. Сергей что- то рассказывал по телефону. Судя по тому, что он старательно улыбался и артикулировал — то что-то официальное. Лев и Артур отвечали на звонки.
— Еще минут пятнадцать — и дергаем, — сообщил мне Лев. — Договорились.
— И еще два — с утра! — поднял вверх указательный палец Артур. — Кто куда поедет?
— Разберемся.
— Одежда? — спросила. — Сейчас в какой?
Они были одеты явно не для выхода в люди. Разноцветные футболки да джинсы.
— Может, время стать ближе к людям? — рассмеялась. — Не время для смокингов.
— Позвоню Славе, — решил Сережа. — Если одобрит.
— И предупредите Даню, чтобы говорил то же самое, что и мы все. — попросила я. — Лев, можно тебя.
Мы отошли.
— Спасибо, — тихо проговорил он, склонив голову. Длинные волосы закрыли все лицо. — И прости… Я.
— Все потом. Смотри, — махнула рукой, такой азарт меня взял. — Первым делом — самолеты.
— Что? — не понял он.
Я протянула ему телефон. Полмиллиона просмотров — чуть больше часа прошло. Как там говорится — минута славы? Все на пользу квартету!
— Это же… шанс. Интервью. И… — быстро сообразил он. — Свежий концерт? Прямо сейчас?
— Он-лайн, ночью. Прямо в репетиционном зале. Вживую. Пишите приглашение. Пока вы будете ездить, мы с Машкой по отвечаем, попишем и по заманиваем. Так. Бегом-бегом-бегом!
— Звукорежиссера надо! — У Льва загорелись глаза. — Чтоб звук шел нормальный. И камеры. Не с наших же транслировать. Свет… Сейчас дерну. Вы их тут встретьте?
Концерт начали к двенадцати ночи. Основную часть закончили к половине второго. Парни пели, дурачились, рассказывали о себе. Я отвечала на вопросы зрителей, печатая как заведенная, Клео блюла порядок, пару раз продефилировала перед камерой. Получила шквал лайков. Просмотры были умопомрачительные. Негатива, правда, было тоже достаточно. Но я не успевала отвечать. Недоброжелателей гасили сами зрители.
В третьем часу мы выключили все. Отправили спать Машу, покормили звукорежиссера, оператора, спеца по свету и принесшегося помогать Евгения, поужинали сами. Я начала клевать носом сразу, как только ребенок ушел. Еще что- то отвечала парням, которые никак не могли разойтись и у которых адреналин просто зашкаливал.
— Вы сегодня спать думаете? — раздался у входа в столовую недовольный голос Томбасова. — И вообще — у вас завтра репетиция с оркестром. Почему я должен об этом помнить. И Олесю совершенно замучили! Вредители.
Он подошел, подхватил меня на руки и понес. С мыслью о том, с каким удовольствием я сейчас буду его целовать, а потому кааак накинусь… Я и заснула.
Глава двадцатая
Надо бы влюбиться. А то проблем давненько не было
(С) с просторов
Проснулась и поняла, что моя мечта исполнилась. Я выспалась. Наконец-то! Ничего не тревожило меня, никакие мысли не гудели неотвязными комарами. Ни в какой бассейн меня не тянуло посреди ночи. И…
Я скосила глаза и поняла, что сплю я не одна, меня нежно приобнимают и тихо сопят мне в ухо. И сладко-сладко спят.
Томбасов.
Получается, что ему я обязана покоем. Даже мысли о том, что я понятия не имею, сколько сейчас времени и как прошли интервью и что вообще происходит с доверенным мне квартетом… Как-то беспокоили, но не изводили. И даже не мешали особо. Справятся. Не маленькие.
