Наша царица отвернулась. «Осталась — ну и дура», — говорил весь ее облик. Ох, Клео. Да знаю я. Знаю. Понять бы еще почему не сбежала еще с самого утра.

— Ты что — не собираешься ехать? — спросила я у мудрейшей из мудрейших.

Поза сфинкса и оскобленные уши.

— Но как же ты. На сутки. Одна. Я буду переживать.

Тяжелый вздох был мне ответом.

— Олесяяя, — раздалось внизу. — Вы куда-то собрались?

— Инна Львовна, — скатилась я вниз. Я с этим скандалом, что закатила Дана, совсем забыла, что экономка Томбасова должна была приехать. — Вы просто мое спасение.

— Это ж замечательно. Только мальчики мрачные.

Я только рукой махнула. Быстро все объяснила, получила заверения, что все будет в порядке. Через полчаса вышла из дома. Парни старательно друг с другом не разговаривали. И даже не смотрели. Все, как им велели.

— Вы своих предупредили? — вдруг обеспокоилась я. — Просто там телефоны ловить не будут.

Дружные кивки. Я оглядела свое воинство — только Машка выглядела довольной как слон, несмотря на сломанную доску. И машинально направилась к месту водителя. Уже открыла себе дверцу, но вдруг поняла, что и ключей нет, и машина не моя… И взгляды парней какие-то странноватые.

— За руль пустите?

Взгляды резко стали испуганными. Вот что так, а? Я, кстати, вполне нормально вожу. И стаж у меня. И с Балтийского море на Черное мы катались, а я была за рулем. И…

— Я поведу, — поднял руку Иван, и Лев без дискуссий бросил ему ключи.

Теперь удивленно посмотрела я. Человек же, как я понимаю, на велосипеде ездит. И?

— Обещаю не гнать, — поднял правую руку Иван, как в сериалах про американских юристов и их суды, — правила ПДД — в рамках разумного почти соблюдать, заезды на трассе не устраивать. Куда едем?

Я вздохнула — облом! За руль не пустили. Достала телефон, набрала в навигаторе адрес и выдала. Вздохнула и сказала:

— Жаль, сюрприза не получится. Но нас ждут. Я предупредила.

— Я никому не скажу, — попытался улыбнуться Иван, но его солнечное сияние никак не хотело разгораться. — Садитесь вперед, если что — маршрут подкорректируете.

— Со стороны Москвы ни разу не заезжала. Но попробую.

Мы тронулись. Километр весело бежал за километром, Машка сидела за мной, остальные затихли сзади. Словно бы их и не было.

— А куда мы едем? — спросил Сергей вдруг очнувшись.

— К одному моему знакомому: тоже благодарному родителю, — ответила я.

— Разве за сутки мы успеем съездить в Питер и вернуться обратно? — спросил Сергей. — Нет, если просто туда и обратно, то конечно.

— Да по новой платной, — мечтательно протянул Иван. — Успеем. Чего там. Правда, нам не в Питер. Атак… За четыреста километров.

Мы выехали из леса, в котором располагалась «избушка» с репетиционной базой, ловко покружили городком, выскочили на шоссе. И гнали так… Прилично. Я прислушалась к себе. С Иваном за рулем было спокойно.

— Пойдем до Твери по платной, там разогнаться можно.

Я посмотрела на улыбающегося Ивана. Разогнаться… Сейчас мы шли сто десять. С другой стороны, с каждым километром дороги он все больше и больше приходил в себя. Глаза заблестели. Посмотрела назад, на остальных. Машка смотрела в окно. Счастье и безмятежность. Сергей выглядел спокойным, словно сеанс обличения никак его не задел. Или — скорее всего — просто не показывает виду. А вот Артур со Львом… Машка время от времени поглядывала на них с сочувствием. Мда. Ушли в себя, вернутся не скоро. Плохо.

— Давайте так, — предложила я. — Вы же хотели задать мне вопросы. А я — вам. Может, и начнем? Дорога вполне располагает.

— Какая у вас была первая машина? — тут же спросил Иван.

— Ой, — удивленно посмотрела я на него. — Это же когда было!

— Надеюсь — улыбнулся он, — у меня не была только одна попытка задать вопрос?

— Да за ради бога, — рассмеялась я. — Дорога длинная. Только я ж буду спрашивать в ответ.

— Готов.

— Хорошо, первая машина — жигули, тройка, цвет василек. По возрасту — моя ровесница.

— И как вы на ней ездили? — изумился Сергей. — Это же жуть жуткая.

Остальные тут же закивали. Машинки! Машинкииии! Самое правильно средство в общении с мужчинами.

— Да нормально я ездила. Только как это «плавно выжать сцепление» поняла уже на первой своей иномарке.

— Какой? — Сергей включился в беседу.

Вы ж мои прелести! Машинки любят все!

— Я купила ланос. Шевроле.

Насмешливое фырканье всех четверых.

— А вот и зря! Разгонялась она замечательно. И пять лет практически не ломалась.

— И мы на ней ездили по всему Черному морю, — проговорила Машка, вздохнув.

— А что случилось потом? — вдруг спросил Лев.

Любопытно. А мне казалось, что он и не слушает.

— Потом случился форд. Фьюжен. Уже с коробкой-автоматом.

— А с ним? — не выдержал и Артур.

— Его я продала, чтобы отдать долги. А вот откуда они взялись и что послужило… поводом… Простите, на эти вопросы я отвечать не буду.

11-3

Мы замолчали.

— С вами все в порядке? — спросил Иван, бросая на меня тревожный взгляд.

— Да, конечно. — Улыбнулась ему, посмотрела на напрягшихся остальных. — Я неисправимая оптимистка.

— Это мы поняли. А вы и правда учительница?

— Стоп, — кровожадно улыбнулась я. — Теперь время моих вопросов.

Мужчины переглянулись, типа — «попали». Машка рассмеялась.

— Лев, — уставилась я на мужчину, — ваша любимая песня.

— Слушайте, — он так возмутился, что забыл о том, что страдает. — Вот если вас спросят, какая книга у вас любимая?

— Зачет, — кивнула. — Уел. Ладно.

Мы рассмеялись.

— Давайте я лучше про машину расскажу, про любимую, — предложил Лев, опасаясь, видимо еще какого-то моего креатива.

— Что вы любите мерсы я уже поняла. А вот играете ли вы на гитаре?

— Ну, играет Артур. А я так. Струны перебираю.

— Артур?

Я не скрыла своего удивления. Вот была ж уверена, что…

— Еще Сергей, — широко улыбнулся Артур, став просто неотразимым. — Но если его очень попросить. И в основном, аккомпанируя, если что-то мурлычет.

— А вы?

— Я — по классике. — И он изобразил руками игру на гитаре. Чего-то сложное и высокотехничное, без сомнения.

— Ага.

— А вы, Олеся Владимировна, играете на гитаре?

— В вашем понимании — нет.

— Ну что сразу так, как будто мы… — начал возмущаться Лев, но я с усмешкой посмотрела на него. И он не стал продолжать. Правильно. Кто вы? «Снобы?» Есть немножко. «Профи?» Очень даже.

Бог мой! Как они читают взгляды. Аж жутко самую малость.

— Тут дело не в вас, дело во мне, — пояснила я. — Тщеславием не обделены не только певцы, знаете ли. Но и учителя. И на людях я буду показывать то, что я делаю хорошо. Или не показывать вовсе.

— А что вы делаете хорошо? — тут же спросил Сергей.

— Я? Учу хорошо. К экзаменам готовлю еще лучше.

— Никогда не представлял себе такой школьную училку… — выпалил Артур, но поймал взгляд Машки.

«Ой, щас прилетит…» — глазами сообщал ему мой добрый ребенок.

— Школьной учительницы, простите, — тут же исправился он.

Умный певец. Хороший певец. Живой певец.

— Я так понимаю, вы в вашей молодости с обычными учителями не сталкивались особо. С музыкантов — какой спрос. Особенно с тех, кто чуть ли не с младенчества по гастролям?

— Вот не надо, — возмутился Лев. — У нас разностороннее вполне образование.

— И даже ударения в устной речи хорошо поставлены, — похвалила я. — Вы говорите «красивейший». Это радует.

— Мы еще итальянский, испанский и английский знаем, — похвастался Иван.

— Как вам мало надо для радости, Олеся Владимировна, — съехидничал Артур.

— А в школах работают сплошь неудачники, которые по-другому никак не могут себя реализовать в нормальной жизни, — процитировала я какого-то важного чиновника из сферы образования.

— По вам не скажешь, — улыбнулся Сергей.