Одни пони были из Китая, другие – из Германии. У них были разные характеры. Китайские пони плохо причесывались и быстро расплетали косички, в которые заплетала хвосты и гривы Лика, их хозяйка. Они были своенравней и лукавей, чем немецкие.

Зато немецкие – были грациозны и гладки. К косичкам они относились с уважением и не портили их при первой же возможности, оставшись наедине.

Ликина мама утверждала, что немецких пони неопасно грызть, и их делают из питательных материалов, но Лика ни разу не отваживалась даже просто прикоснуться зубиком, боясь испортить лоснящийся блеск своих любимцев.

Китайских же лошадок она специально не трогала, ведь судя по маминым словам, они могут обидеться и, как-то по-своему таинственно, отомстить.

Как бы то ни было, лошади вместе с Диди несли дежурство на подоконнике день и ночь напролет. Но они дорожили местом домашних игрушек, а потому многого не видели, прекращая полуночные бдения при любом тревожном сигнале. При малейшем движении спящей хозяйки или звуке шагов около двери, беззвучно заржав, лошади дружно вставали на дыбы и вскакивали в коробку из-под обуви, выделенную под конюшню.

Зато днем от множества их вопросов о положении дел в городе у куклы просто голова шла кругом. Пока отсутствовали люди, Диди организовала пресс-конференции, рассказывая «неволшебным» игрушкам о результатах ночных бдений.

Чтобы держать всех в курсе событий, игрушечное сообщество лошадей и Диди, пользуясь игрушечным печатным станком, выпускали в конюшне газету «Скаковые вести». В ней лошади сообщали кратко о самых важных событиях, а затем забрасывали правдивую информацию в мир через открытые форточки.

Вскоре, однако, появились непредвиденные неприятности.

С удивлением Диди обнаружила, что некоторые игрушки в среде детей пребывали не с любовью, а со злобными настроениями. Это хорошо маскировалось, так что родители, тратившие на приобретение игрушек немалые деньги, даже не подозревали, что вводят в дом врагов своих детей. Потом многие хватались за голову и вопрошали:

«Откуда все это взялось в нашем ребенке? Разве мы не щадили своих средств, чтобы приобрести современные и очень дорогие игрушки? Это ужасно».

Никто не подозревал, например, что «играшки-мультяшки» жили самостоятельной жизнью и только создавали видимость послушания кнопкам и джойстикам.

Понятно, что программы подобных игрушек создавались наемным воинством Иквакера.

Некоторые отчаянные головы сопротивлялись навязанным программам. Но это было не под силу многим, очень многим носителям невидимых храбрых сердец. Часто приходилось лавировать. Ниндзя-черепашки, прорезиненные индейцы и солдатики, например, то служили своим маленьких хозяевам, то боролись против них.

Однажды Диди обратилась к одному игрушечному злодею – копии общеизвестного Волан-дорадо:

«Сейчас вы еще выглядите привлекательно, зло не исказило ваши прекрасные черты, но вскоре оно наложит на вас свою черную метку: вы станете хромым и горбатым, кривым и тугоухим, а может быть, при разговоре вы станете плеваться сквозь редкие зубы прямо в лицо вашему собеседнику, и он перестанет водиться с вами. Зачем вам эти сомнительные приобретения? Бросайте ваши гадости и переходите к нам – в лагерь добра!»

На что игрушечный господин Волан-дорадо откровенно ответил:

«Видишь ли, Диди, черная метка не смываема. Тот, кто встал на дорогу зла, ни за какие коврижки не променяет жизнь, полную захватывающих впечатлений, на пресный образ существования добреньких пони-недоделков. Каждому свое – так считали великие игрушки прошлого. У каждого свой выбор».

В лагерь зла его рекрутировали недавно, поэтому Волан-дорадо еще соблюдал честность при неожиданных вопросах. И только две недели спустя он покатился по наклонной и пошел в разнос, так что с ним бесполезно стало общаться.

Вот какие дела.

Одним словом, среди домашних игрушек произошел раскол.

Иквакера это устраивало на все сто.

И почувствовала тут Диди, как нужен ей совет близкого человека.

Сколь ни опасно было покидать надежный и милый кров, она вновь снарядилась в дальний путь – к Лилии, надеясь, что та выздоровела.

Но в магазине «Детский мир» ей сообщили, что девушку уволили по человеческим правилам, так как она не смогла предоставить больничный лист.

Диди, выздоровев благодаря теплу и любви Ликиного семейства, начала долгие и безуспешные поиски пропавшей Лилии. Тщетно искала волшебная кукла мамочку где только могла: в магазине, дома, на улицах – везде.

От тревоги утратив осторожность, она подкараулила момент, когда сменщица Лилии в обеденный перерыв приклонилась головой к сложенным на столике рукам и устало прикрыла глаза.

«А где ваша напарница? Она обещала мне показать одну игрушку…» – пропищала Диди ей в ухо, подражая неделикатной покупательнице.

«Она болеет», – не поднимая головы со скрещенных на прилавке рук, проронила девушка.

«О, я с удовольствием навестила б ее с лимонами и ананасом, если б только знать, где она живет…– продолжала хитрить Диди, – и купила б ей действенные медикаменты».

«Скорняцкая 20, 160», – скороговоркой назвала Лилин адрес ее сменщица.

И Диди отправилась туда.

Трудно было идти столь хрупкому созданию, как маленькая симпатичная куколка, по скользкому тротуару. Еще опасней переходить широкие дороги на зеленый цвет светофора, рискуя не успеть это сделать короткими ножками до красного и попасть под колеса ревущих автомобилей.

А тут еще стая бездомных псов, чего никогда не бывало прежде, рванула к ней, замыслив разорвать на мелкие кусочки…Однако Диди посчастливилось втиснуться в щелку электротехнической ниши в фонарном столбе, и свирепо рычащие псы остались ни с чем. За полчаса, проведенные в фонаре, кукла чудом не оглохла от гавканья. К счастью, полаяв и поскулив, собаки, в конце концов, умчались за более верной добычей.

К вечеру кукле удалось преодолеть довольно значительное расстояние. В бежевом плаще, который сшила для нее Ликина мама, Диди казалась всем малюсенькой лилипуткой – и люди к ней не приставали…

…Все попытки найти следы Лилии в лабиринте огромного города раз за разом наталкивались на неудачи. Как много раз Диди, испытывала разочарование…

Казалось, следы Лилии были утеряны навсегда…

Глава 1

1

Болезнь нагрянула в феврале, за месяц до увольнения. Лиля была у себя дома. Недалеко от магазина «Детский мир», где она работала консультантом, ей удалось снять небольшую комнатенку.

И хотя она решила отлежаться, чтоб побыстрее выздороветь, – вдруг не выдержала и помчалась, словно на чей-то зов.

Ноги ее сами привели на Детскую площадку, расположенную в центре города.

Была страшная темень: в последнее время экономисты города сочли ночное освещение нерентабельным. В этом заключении логика, несомненно, присутствовала, но Лилии от того легче не становилось. Со стороны Фонтана слышались какие-то голоса и странные бухающие звуки. Будто гигант-Циклоп ворочал в руднике тяжелые каменья. Чем-то горячим и затхлым обдало лицо девушки. Наконец луна выплыла из-за туч и высветила странную картину.

Парящую воду обступили странные существа, некоторые из которых были явно доисторического, если не сказать – ископаемого происхождения – динозавры, летающие ящеры, двугорбые черепахи. Тяжелая их поступь, казалось, способна была высечь искры из самого твердого камня на свете.

Все они в чрезвычайном возбуждении перемещались вокруг огромного спрута-осьминога в центре фонтана.

Осьминог был ужасен. Огромные два глаза вращались на нем в бешеной пляске, а из клацающей каменными зубами пасти шел дым. Он походил на шамана в центре магического круга в ритуале древнего племени дикарей. Для Лилии все происходило как в замедленной киносъемке, оттого выглядело таинственным и зловещим.