Рей проснулся с головной болью, перед глазами летали черные мушки. Из-за стены доносился заливистый детский плач, и это не улучшало ситуацию. Целитель сел на лавку, скинул с себя тяжелое пыльное одеяло, оставленное кем-то заботливым, и застонал. Голова раскалывалась, и плач, характерный такой, младенческий, ввинчивался в глубину черепа.

Надо собраться.

Магический перерасход – дело тонкое, сильно схожее с похмельем. Только, чтобы вызвать похмелье, надо принять внутрь, а для перерасхода, напротив, отдать. Сейчас нужно сконцентрироваться на потоках магии, нормализовать течение сил – и отпустит немного.

Через пару минут зрение прояснилось, явив взору небольшой кувшин возле лавки, до краев наполненный парным молоком, и ароматный ломоть хлеба на грубо вылепленной глиняной тарелке. Молоко Рей выпил в несколько больших глотков, а в свежайший хлеб вгрызся с нескрываемым наслаждением. Кажется, он давно не ел, да и восстановление магии требует изрядных сил.

Итак. Чужой дом и новорожденный ребенок. Тоже чужой, к счастью. У старшей сестры имелось уже трое своих, младший из которых примерно так же орал день и ночь. Муж ее дома не появлялся, ссылаясь на работу, приходил под вечер, а уходил рано утром. И Рей был с ним солидарен. Детей он не особо любил, точнее, не знал, как себя с ними вести. А все непонятное кажется людям страшным.

Он принимал роды. Точно, отсюда и перерасход. Смешно сказать: зооцелитель, а роды принимал у самой что ни есть человеческой женщины. Впрочем, ему не впервой помогать себе подобным, пусть роды и были первыми (как для него, так и для роженицы). Но точно не последними.

Вернувшись домой из Диграйна, столицы Авардона, Рей Солев сразу стал местной знаменитостью. Как же, столичный целитель! В их-то глуши! Почему-то уточнение, что специализируется он на магических животных, а не на людях, все пропускали мимо ушей и шли к нему со своими недугами. Сначала Рей пытался упираться, но магических животных, нуждающихся в его помощи, находилось не так, чтобы много, зато людей – хоть отбавляй. Ближайший человеческий целитель жил в Ньюге, что в двух днях пути. А в округе народу полно, пусть и разбросанного по большой территории. Несколько крупных ферм, вроде той, что держал отец Рея, с кучей сезонных работников, стекающихся отовсюду. Медные прииски с десятком шахт чуть дальше, у подножья гор. От гор там, правда, одно название: низкие, с тупыми вершинами, почти прямоугольные, все испещренные трещинами. Там постоянно что-то случалось, стабильно раз в неделю к Рею обращались за помощью шахтеры, а то и ему приходилось ехать – ситуации всякие бывали.

Охотники, встретившие зверя не по силам. Их Рей не особо жалел, животных жалел куда сильнее, но все равно приходилось лечить.

Лесорубы, которые сплавляли вниз по течению лес особой, очень ценной породы, растущей только в их краях. Там травмы вообще в порядке вещей.

Одним словом, потребность в целителе высокая, и за без малого два года, которые Рей прожил на семейной ферме в родных Опаленках, парень изъездил вдоль и поперек всю округу и прочно закрепил за собой народно присвоенную должность фельдшера, к которому обращались все кому не лень.

На этот раз по приглашению одного из лесорубов Рей срочно прибыл в одну из многочисленных деревушек лесозаготовщиков. Рожала жена лесоруба, сутки мучилась, а все никак. Бабка-повитуха помогала, да только все одно не ладилось. И мужик побежал к магу-целителю. Рей собрался быстро, чтобы не тянуть, даже полетел на грифоне, хотя обычно себе такого не позволял – для полетов у Вилли было совсем не подходящее сердце, но что-то подсказывало торопиться. И он успел. Наверное, еще полчаса-час – и ребенка бы уже не спасли. Он и без того сильно пострадал в родовых путях.

Принимать роды у животных Рею доводилось. Тут примерно то же самое. Живородящие млекопитающие, по большому счету, устроены примерно одинаково, во всяком случае, парень себя в этом активно убеждал. А еще старательно игнорировал шипящую и причитающую бабку-повитуху, увидевшую в молодом мальчишке, “понабравшемуся всякого в столице”, конкурента. И вообще не дело это, мужик на родах, где такое видано? Но Рей, отдав кучу сил на стимуляцию совсем затухших родов, смог помочь ребенку, проведя срочную реанимацию новорожденному. Вот и вырубился потом с перерасходом, правда, до лавки как-то сам добрался. Интересно, сколько он здесь провалялся? Приехал вечером, а теперь солнце ярко светит и птички поют, неподалеку раздаются удары топоров, а еще надрывается-орет младенец. Да что же это такое?

– Можно? – Рей не выдержал и зашел в соседнюю комнатушку.

Молодая мать, наверное, ровесница его младшей сестры, безуспешно баюкала на руках ребенка.

– Молоко не приходит, – пожаловалась вторая женщина постарше, то ли родственница, то ли просто помощница по хозяйству. Повитухи, к счастью, не наблюдалось. – Вот коровьим накормили, покудова не придет нашинское.

– Положите ребенка, – скомандовал зооцелитель. Простимулировать молочные железы он мог, главное – не переусердствовать, чтобы потом не пришлось мастит лечить.

Когда Рей потянулся к женщине, та дернулась и вытаращила на него испуганные глаза. Но без физического контакта сейчас точно не обойтись.

– Не бойтесь, я помогу, не сделаю ничего такого, – и для убедительности применил эмпатию.

Рей не любил использовать ее на людях, но сейчас он слишком плохо себя чувствовал, чтобы тратить время на уговоры. Голова полностью не прошла, и от резких движений засевшая занозой боль давала о себе знать.

Стараясь абстрагироваться от боли, Рей снова собрал магию. Немного, чтобы и матери хуже не сделать, и себе новый перерасход не получить. Резерв только-только начал восстанавливаться.

– Вот так, продолжайте прикладывать ребенка к груди, молоко скоро появится.

Рей поспешно убрал руку, отмахнулся от благодарностей и вышел. Он сюда приехал опыта набираться, получать активную практику. И, надо признать, опыт и практика получались весьма обширны. Даже как-то слишком.

Вилли “пасся” на лужайке, и давно. Местная ребятня окончательно осмелела и начала с ним играть. Бросали ему палки, шишки, кто-то угощение приносил – грифон радовался всему. Вот уж кто детей любил и с удовольствием с ними играл. Племянники ждали дядю Рея только с крылатым питомцем в комплекте.

– Мы вашего зверя… это… того… покормили, – давешний мужик, позвавший его на помощь, подошел и неуверенно мял длинную бороду.

А мужик ли? Заросший, конечно, но если побрить, то вряд ли старше самого Рея.

– Спасибо, – целитель решил не уточнять, чем именно кормили. Несварение он своему грифону всяко вылечит.

– У нас немного, но вот… – лесоруб вытащил из кармана небольшой сверток с монетами.

– Оставьте, – Рей даже отступил подальше, бывали случаи, когда деньги ему пихали едва ли не силой, а лесоруб поздоровее его будет.

– А как же… – не расплатиться за помощь, особенно такую помощь – спасение жизни – люди здесь не могли, считали это исключительно дурной приметой.

– Пригоните моему отцу телегу с дровами – и мы в расчете, – Рей кивнул на прощание, взял под уздцы своего верного ездового грифона и повел на выход.

Он сюда действительно за практикой приехал, денег в такой глуши не заработать, да и перед отъездом бывшая наставница, местресс Ринолет, всучила ему весьма приличную сумму.

“Не отказывайся, – велела она при расставании почти два года назад. – Поверь, учиться и набираться опыта намного приятнее на сытый желудок. Заодно голова не забита тем, как прокормиться”.

И сказано это было так, что Рей спорить не стал. Местресс точно знала, о чем говорила.

Он вообще был ей искренне благодарен. Столько всего случилось в столице после выпуска из академии. И попасть в королевский зоопарк ему действительно повезло, а то бы ни с Кейвином не подружился, ни местресс не встретил. А еще местора Майкалена Гарома, который как никто разбирался в диких магических животных. Ценнейший опыт на всю жизнь.