Инициатива властей сразу же натолкнулась на сопротивление населения. За полгода, оставшиеся до конца 1918 г., от мобилизации уклонилось более 917 тыс. человек[45]. Значительное число красноармейцев самовольно оставили свои воинские части.

Власти отреагировали на это явление самым радикальным образом. Так, 24 ноября 1918 г. председатель Революционного военного совета и нарком по военным делам РСФСР Л.Д. Троцкий отдал войскам Южного фронта приказ № 65, в котором говорилось: «1. Всякий негодяй, который будет подговаривать к отступлению, дезертирству, невыполнению боевого приказа, будет расстрелян. 2. Всякий солдат Красной армии, который самовольно покинет боевой пост, будет расстрелян. 3. Всякий солдат, который бросит винтовку или продаст часть обмундирования, будет расстрелян».

В этом приказе содержалось и первое упоминание о создании частей, на которые возлагалась задача заграждения: «Во всякой прифронтовой полосе распределены заградительные отряды для ловли дезертиров. Всякий солдат, который попытается оказать этим отрядам сопротивление, должен быть расстрелян на месте»[46].

18 декабря Л.Д. Троцкий по телеграфу потребовал от командования Южного фронта доклада: «Как обстоит дело с заградительными отрядами? Необходимо иметь, хотя бы в зародышевом состоянии, сеть заградительных отрядов и точно разработать порядок их укомплектования и развертывания».

Но, несмотря на принимаемые меры, в 1919 г. масштабы бегства от военной службы не сокращались. Три четверти общего количества дезертиров составляли уклонившиеся от мобилизации. Пик пришелся на весну – пору посевных и иных работ в деревне. В мае в Воронежской, Курской, Орловской, Рязанской губерниях 75, а кое-где и 90 % лиц, подлежавших призыву в армию, уклонились от него. В целом по республике к началу июня 1919 г. таковых насчитывалось почти 755 тыс. человек. За этот же срок из тыловых частей дезертировало более 114 тыс. человек (по другим сведениям, еще больше – почти 177 тыс.)[47].

Дезертирство приобрело такие масштабы, что не только препятствовало созданию боеспособной Красной армии, но и стало серьезно угрожать основам власти, будучи питательной средой и источником людских ресурсов для антисоветских вооруженных выступлений, бандитизма, подрыва устойчивости тыла.

Совет рабочей и крестьянской обороны РСФСР 25 декабря 1918 г. принял постановление, в котором дезертирство признавалось «одним из самых тяжких и позорных преступлений». Он обязал Революционный военный совет республики предпринять конкретные меры по борьбе с этим явлением[48]. СРКО принял также решение об учреждении временной комиссии «с самыми широкими полномочиями» в составе представителей Всероссийского Главного штаба, Всероссийского бюро военных комиссаров и Наркомата внутренних дел, получившей название Центральной временной комиссии по борьбе с дезертирством – Ценкомдезертир.

Этим же постановлением была установлена «наказуемость» задержанных властями дезертиров, то есть определялись санкции, предусматривающие виды наказаний «в пределах от денежных вычетов (в утроенном размере причитавшегося им за время отсутствия из части содержания) – до расстрела включительно»[49]. СРКО поручил Наркомату юстиции совместно с Наркоматом по военным делам разработать для революционных трибуналов соответствующие инструкции по определению степени виновности дезертиров.

В качестве одного из видов наказаний (наряду с преданием суду) было определено направление виновных в уклонении от службы в особые воинские части. 19 декабря 1918 г. на специальном заседании Реввоенсовета республики, в котором участвовали председатель РВСР Л.Д. Троцкий, его заместитель Э.М. Склянский, начальник Мобилизационного управления Всероссийского Главного штаба П.П. Лебедев, комиссар Всеросглавштаба И.Л. Дзевалтовский, через непродолжительное время возглавивший вновь учрежденный специальный орган по борьбе с дезертирством (Ценкомдезертир), и другие, было предусмотрено направление дезертиров «в особые опороченные части». Всероссийскому Главному штабу было дано указание разработать положение о таких частях[50].

Последние стали прообразом вскоре созданных штрафных формирований. В данном случае революционные власти, не афишируя этого, воспользовались опытом императорской армии, где подобные воинские части создавались еще в ходе Первой мировой войны.

В силу зачаточного состояния советского права и отсутствия необходимой законодательной базы создание штрафных рот и команд в первое время шло лишь на основе нормативных актов органов государственной власти и военного управления. Военное командование должно было одновременно заботиться о создании штрафных формирований и на фронте, и в тылу с учетом существенной разницы между ними.

Непосредственно на передовой процесс создания штрафных формирований инициировал непосредственно председатель РВСР Л.Д. Троцкий. Так, 13 января 1919 г., когда в 9-й армии Южного фронта произошел самораспад незадолго до этого сформированного из местных жителей 1-го Камышинского полка, он информировал РВС армии о принятом в связи с этим решении: «Мною приказано дезертиров извлечь, разыскать и после наказания наиболее виновных составить из остальных штрафные роты или штрафной батальон, смотря по числу. Опыт показал, что такие штрафные части из условно осужденных дезертиров сражаются потом храбро и становятся даже примерными частями»[51].

26 января последовало телеграфное указание Троцкого РВС 10-й армии, в котором содержалось требование всех задержанных дезертиров немедленно разоружить, комсостав и наиболее виновных красноармейцев предать военно-полевому суду, а из остальных сформировать штрафные части и направить их в распоряжение РВС армии.

Статистика показывает, что в специфических условиях 1919 г. не меньшего, если не большего внимания потребовало использование штрафных формирований в тылу в интересах борьбы с дезертирством. К июню были задержаны более 142 тыс. дезертиров, из которых 20 387 были преданы суду. Ревтрибуналы из этого числа приговорили к расстрелу 56 человек, к условному расстрелу – 899 человек и к отправке в штрафные части 18 235 человек, или 89,4 %. Во второй половине года к этой же мере наказания были приговорены 12 942 человека, или 88,3 % от числа преданных суду[52].

Приказом Реввоенсовета республики № 422 от 2 марта 1919 г. был определен порядок препровождения в войска задержанных военнослужащих:

«1. Всех пойманных дезертиров надлежит собирать в запасные части округа по указанию окружного комиссара, образуя из них особые штрафные команды.

2. В командах этих установить строгий режим и самый бдительный надзор за поведением дезертиров.

3. По мере их накопления в команде дезертиров направлять их в запасные части действующих армий партиями в 200–250 человек…

4. В запасных частях действующей армии люди эти должны составлять штрафные команды и находиться под неослабным надзором впредь (нужно – вплоть. – Ю.Р.) до отправления их в боевые части распоряжением штабов армий.

5. Также и в боевых частях эти люди должны находиться под особым контролем»[53].

Какое-то время штрафные подразделения формировались и комплектовались явочным порядком, поскольку необходимые для создания института штрафных частей нормативные документы отсутствовали. Во исполнение постановления РВС республики от 19 декабря 1918 г. временная комиссия при Организационном управлении Всеросглавштаба осуществила разработку Положения о штрафных частях и штата отдельной штрафной роты. Как свидетельствуют журналы (протоколы) заседаний временной комиссии, в ее составе были представлены компетентные в правовом отношении должностные лица, которые при создании документов стремились учесть имеющуюся, пусть и крайне ограниченную нормативную базу и тем самым свести к минимуму возможность административных злоупотреблений.