Военное командование разрешило этот вопрос только в отношении лиц сержантского и рядового состава. 21 августа 1943 г. И.В. Сталиным как наркомом обороны СССР был издан приказ № 0413, которым частично разграничивалась компетенция военных трибуналов и военного командования в вопросе определения военнослужащих для дальнейшей службы в штрафные формирования. В соответствии с приказом, командирам полков (отдельных частей) действующей армии и командирам дивизий (отдельных бригад) и им равных в военных округах и невоюющих (в приказе – недействующих) фронтах предоставлялось право своей властью, без предания суду военного трибунала, направлять в штрафные части действующей армии лиц сержантского и рядового состава, если обычные меры дисциплинарного воздействия оказывались недостаточными. Основаниями для таких решений командиров были самовольные отлучки, дезертирство, неисполнение приказа, промотание и кража военного имущества, нарушение уставных правил караульной службы и «иные воинские преступления»[169].
Такие же права, но лишь в отношении задержанных дезертиров рядового и сержантского состава, бежавших из частей действующей армии и из других гарнизонов, получили начальники гарнизонов, пользовавшиеся правами на уровне не ниже командира полка. В случае, если начальник гарнизона не обладал такими правами, направление задержанных дезертиров производилось распоряжением командиров расположенных вблизи соединений или областных военных комиссаров.
Обращает на себя внимание, что центральным органам военного управления потребовалось более года, чтобы осознать необходимость узаконить перечень конкретных преступных действий, а также дисциплинарных проступков, за которые соответствующий командир (начальник) мог своим приказом направить подчиненного в штрафную часть.
Приказом наркома обороны СССР № 0413 решались как минимум две задачи правового характера. Во-первых, реализовывался курс, намеченный в проанализированном выше приказе наркома юстиции Н.М. Рычкова от 26 августа 1942 г. «О задачах военных трибуналов по проведению в жизнь приказа НКО СССР № 227 от 28 июля 1942 г.», в котором содержалось категорическое требование сократить масштабы судимости и шире применять «меры дисциплинарного воздействия и меры, предусмотренные приказом № 227 (направление в штрафные роты и т. п.)».
Ранее (после приказа наркома обороны СССР № 298 от 28 сентября 1942 г.) командиры (начальники) могли своей властью направлять в штрафные части только тех подчиненных лиц сержантского и рядового состава, которые совершили грубый дисциплинарный проступок. В случае же, если в ходе дознания устанавливалось, что в действиях указанных военнослужащих выявлялись признаки преступления, соответствующий командир (начальник) передавал материалы дознания военному прокурору. Теперь же командиры полков (отдельных частей) и выше получали персональное право на отправление правосудия в отношении военнослужащих, совершивших ряд уголовно наказуемых действий. Это заметно сокращало масштабы судимости в рамках Вооруженных сил. В то же время приказ особо оговаривал, что «в случаях, когда к виновному должна быть применена более суровая мера наказания, дознание [необходимо] направлять в военную прокуратуру для предания виновного суду военного трибунала».
Во-вторых, приказ наркома обороны СССР № 0413 позволял ограничить возможность произвола со стороны отдельных командиров (начальников), которые представленные им полномочия на правосудие могли использовать теперь только в рамках указанных в приказе составов преступлений. Правда, эта линия была проведена в приказе недостаточно последовательно: формула «и иные воинские преступления» оставляла определенный простор для злоупотреблений, что будет показано далее при освещении правоприменительной практики.
В круг законодательных и нормативных актов, составлявших правовую основу строительства штрафных частей, по ходу войны стали включаться и те, действие которых распространялось на людской контингент, первоначально не входивший в состав действующей армии, а то и Вооруженных сил вообще.
Так, приказом наркома обороны СССР № 0860 от 29 октября 1942 г. предпринимались меры по установлению твердого воинского порядка и дисциплины в гарнизонах и на путях сообщения с целью решительной борьбы с дезертирством. На базе существовавших до этого этапных комендатур на железных дорогах формировались этапно-заградительные комендатуры, на которые (как и на контрольно-пропускные пункты военно-автомобильных дорог и начальников гарнизонов) возлагались задачи по задержанию и препровождению на гарнизонные гауптвахты и содержанию под строгим арестом дезертиров, отставших от эшелонов и команд, злостных нарушителей воинской дисциплины и т. п. Военным прокурорам и военным трибуналам предписывалось в трехдневный срок рассматривать дела лиц, содержащихся на гарнизонных гауптвахтах, и осужденных с применением отсрочки исполнения приговора «немедленно отправлять в штрафные части действующей армии в порядке приказа НКО от 16 октября с.г. № 323»[170].
Осенью 1942 г. руководство Наркомата обороны приняло меры по значительному расширению призывного контингента за счет тех категорий военнообязанных, военнослужащих и призывников, которые по нормативам, установленным на мирное время, не подлежали призыву. Приказом наркома обороны СССР № 0882 от 12 ноября 1942 г. было предписано провести сплошное переосвидетельствование по новому расписанию болезней, объявленному в приказе наркома обороны № 336 от 24 октября 1942 г., всех военнообязанных и военнослужащих в возрасте до 50 лет и призывников, ранее получивших отсрочки или отпуска по последствиям ранений и болезни, а также признанных годными к нестроевой службе. Цель – резко увеличить за счет этого численность призывного контингента.
Приказ, в частности, категорически запрещал командирам частей и соединений отправлять на переосвидетельствование военнослужащих, признанных врачебными комиссиями годными к службе, но продолжающих заявлять себя больными, без предварительного тщательного осмотра врачами частей и их без их письменных заключений. «Если будет установлено, – говорилось в приказе, – что военнослужащий симулирует болезнь и членовредитель, предавать [его] суду, а осужденных немедленно отправлять в штрафные части действующей армии»[171].
Постановлением ГКО от 9 октября 1942 г. весь личный вольнонаемный состав военно-строительных организаций, занятых сооружением оборонительных рубежей, переводился на положение состоящих в рядах Красной армии. На него распространялось действие уставов РККА, в т. ч. Дисциплинарного, а также статей УК «О воинских преступлениях»[172]. Таким образом, с этого момента лица вольнонаемного состава потенциально могли пополнить собой штрафные части.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 апреля 1943 г. на всех железных дорогах Советского Союза было введено военное положение. В связи с этим работники железнодорожного транспорта на время войны считались мобилизованными и были закреплены для работы именно на этом виде транспорта, а их ответственность за преступления по службе была установлена наравне с ответственностью военнослужащих Красной армии. Указ предписывал рабочих и служащих железных дорог «за преступления по службе по решению военного трибунала увольнять с работы с направлением на фронт в штрафные роты, если они не подлежат более суровому наказанию». Еще одним указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 мая 1943 г. военное положение было введено на морском и речном транспорте со всеми вытекающими отсюда последствиями для работников этих отраслей в смысле ответственности за преступления по службе[173].
Постановлением пленума Верховного Суда СССР от 18 февраля 1943 г. лица, входившие в состав формирований местной противоздушной обороны, за преступления против установленного порядка несения службы в формированиях МПВО подлежали ответственности по соответствующим статьям Положения о воинских преступлениях, а дела этой категории рассматривались военными трибуналами[174].
