– Ты позволишь? – спрашиваю на ушко, прежде чем накрыть ее грудь рукой.

Она не слышит, зачарованная моей лаской. Ей хорошо, я определяю это по сдавленному, учащенному дыханию, а еще по тому, что она трется об меня, как кошка.

«Да, да, милая… Дяде Натану приятно…»

Стаскиваю ее трусики и накрываю рукой то, что она скрывает между ног.

Она охает, когда погружаю в нее средний палец. Там много влаги, там всё готово к моему вторжению. Больше не медлю, ложусь на нее, раздвигаю ноги коленом. Упираюсь в ее податливое лоно и резким движением вхожу. Рычу, вздрагиваю от удовольствия. В ней хорошо… Тесно, мокро, кайфово! Делаю первый толчок. Он совсем не резкий, больше нежный, а она уже мурчит. Похоже, мой генерал ей действительно нравится, недаром так плотно его обнимает. Ну, раз так, девочка, ты сейчас получишь по полной!

Зажимаю ей рот поцелуем, а она обнимает меня за шею, сцепляет ноги у меня за спиной. Принимаю удобную позицию и припечатываю ее своим телом к матрацу. Почти моментально забываю про всякую деликатность, вхожу как можно глубже. Насаживаю ее на свой член всё быстрее, резче, добиваюсь того, что ее стоны становятся громче, ритмичнее.

Уже не целую, скорее кусаю ее губы, вдыхаю ее крики и продолжаю с силой в нее вдалбливаться.

С огромным удовольствием кончаю, находясь глубоко в ее нежном теле, и тут понимаю, что напрочь забыл про презерватив. Я о нем даже не подумал! А ведь я всегда за безопасный секс…

– Я кончил в тебя… – хриплю ей на ухо. – Какой у тебя день цикла?

– Я на противозачаточных… – успокаивает она меня.

Это хорошо, это просто отлично. Но я в любом случае поимел бы ее сегодня еще не раз.

– А теперь пойдем в душ! – командую.

Она слушается, плетется следом. Мы долго стоим под струями горячей воды, просто целуемся, крепко друг к другу прижавшись. Давно я столько не целовался, очень давно. Я выхожу первым, подаю ей полотенце, и тут мой взгляд натыкается на ее бок. Там жуткий уродливый синяк с кровоподтеком.

– Это что такое?! – громко возмущаюсь.

– Ерунда… – вздыхает она.

– Ни хрена это не ерунда! Кто с тобой это сделал?!

– Давай без вопросов… – просит она.

Глотаю готовые вырваться наружу резкие слова. Видно, что у девчонки выдался хреновый по всем параметрам вечер. Захочет – расскажет завтра… Не захочет – всё равно выпытаю.

– Только один вопрос, ок? – сразу меняю тему. – Есть хочешь? У меня в багажнике тонна мяса, салатов и прочей снеди! Есть красное вино…

Она улыбается мне, кивает.

– Угощай…

После того, как затаскиваю в дом бесконечные сумки, мы ужинаем с ней на кухне. После там же еще раз занимаемся сексом.

Засыпаем в уже опробованной нами спальне. Я крепко прижимаю ее к себе, долго прислушиваюсь к ее дыханию, прежде чем отключиться. Сто лет не спал ни с кем в обнимку…

Той же ночью:

Ждана

– Сука! Тварь!

Морщусь от мерзких оскорблений, которыми так любил в меня швыряться Роман. Инстинктивно прикрываю лицо, хотя мне, наоборот, нужно раскрыться, ведь чем скорее прольется кровь, тем быстрее меня отпустят. Но иногда инстинкты сильнее здравого смысла…

«Умри, гад!» – привычно ору на него про себя.

И почти кричу от боли в боку. Она тупая, ноющая и становится всё сильнее. А Войтов наваливается на меня, причиняет новую и новую боль.

«Не могу больше терпеть…»

Собираюсь закричать, раскрываю глаза и вдруг понимаю – это всего лишь кошмар. Я в спальне со вчерашним ласковым знакомым по имени Натан, а больно мне от того, что он неудачно лег и держит свою пудовую руку на моем боку, только и всего.

Осторожно из-под него выбираюсь, сажусь в кровати. Смотрю на электронный будильник – три часа утра.

Не помню, во сколько мы легли, но было довольно поздно. Отмечали приход старого Нового года красным вином, снова сношались в этой же самой кровати, как кролики.

«Ждана, ты, что называется, дорвалась…» – ругаю себя.

Роман убил бы меня за одно только подозрение, что я могу такое вытворить с другим мужчиной, – схватил бы за волосы и бил головой об стену, пока от моего лица ничего не осталось бы. Или сделал что похуже… После наших с ним последних встреч я окончательно убедилась, что он больной на всю голову псих и садист.

Но боже ты мой, я никогда не грешила с таким удовольствием, как сегодня!

За последние сутки я нарушила все главные правила «Всемогущих»:

– не калечить джентльмена;

– не сопротивляться, если он хочет тебя наказать;

– не сбегать;

– не спать ни с кем другим, если только джентльмен сам не потребует…

В общем, за всё, что я сегодня натворила, мне грозит попасть к такому садисту-извращенцу, что по завершении нового контракта меня уже вряд ли кто-то захочет забрать. Это если я отсюда уйду.

«Может быть, мне остаться в этом доме?» – тешу себя несбыточной фантазией.

Ложусь обратно на кровать – поближе к доброму ласковому спасителю. Мне уютно и хорошо… Мне сто лет не было так хорошо! Меня сто лет никто не обнимал просто так, без желания потом избить или унизить.

А я ведь вспомнила этого красавца! Не сразу, но вспомнила. Несколько дней назад мы встречались на улице перед «Центром лазерной косметологии». Я тогда очень резко его отшила, чтобы не вздумал за мной увязаться. Охранники фонда – люди очень неприятные, им ничего не стоит толкнуть человека в грязь, унизить или даже вывихнуть руку. Я как-то раз наблюдала, как охранник одной из других девушек избил подростка за то, что тот попытался стащить ее сумочку.

Понимаю, воровство должно быть наказано. Но как по мне, лучше лишиться сумочки, чем видеть, как вчерашнего ребенка пинают ногами.

Мне стало жаль мужчину, который проявил ко мне интерес, ведь, по сути, ничего плохого он мне не желал. Поэтому я сделала то, что сделала. Наверное, Натан меня не вспомнил, по крайней мере вида не подал. А я отблагодарила его за доброту так, как он того пожелал. Тем более что желала этого не меньше, чем он, а может быть, даже и больше.

Девять лет… У меня не было нормального секса девять лет. Точнее, не так – у меня нормальный секс был в жизни всего несколько недель, а потом беременность, роды, авария, рабство.

Ну имею же я право! Я же женщина! Я живая женщина!

Мне ничуть не стыдно за то, что я сделала. Ни капельки. Впустить в себя кого-то не потому, что надо, а потому, что понравился, потому что захотелось… Это счастье, которое многие женщины не ценят. Они слепы, они не знают, как много им доступно. Они живут по накатанной, жалуются на свои мелкие проблемы, куксятся из-за пустяков и даже не представляют, что такое – настоящее горе, настоящая неволя.

Да, сейчас я в безопасности, но продлится это лишь до того момента, пока я лежу под этим одеялом! К моему великому сожалению, я не могу пролежать здесь вечно. Вряд ли Натану это понравится. Вряд ли он вообще захочет ввязываться в мои проблемы. Это не его война.

«Господи, что же со мной теперь будет…»

Мне хочется рыдать от страха, забиться в какой-нибудь маленький уголок и притвориться мертвой или невидимой. Без разницы, лишь бы не трогали…

«Стоп… А может, всё обойдется?»

Да, меня ждут огромные неприятности, но это только в том случае, если Роман пожалуется в фонд. Он проявил недюжинную смекалку, чтобы освободиться и лично меня наказать. Значит, есть шанс, что опять смолчит.

«Это он тогда не рассказал… А сейчас всё может измениться! Помнишь, что ты с ним сделала?»

Мое сознание будто разделяется на две половины, которые начинают активно спорить.

Человек наплевал на то, что его могут снова арестовать, и вместо того, чтобы сбежать, ехал за мной через весь край только ради того, чтобы избить. Или убить…

Есть шанс, что опять смолчит, захочет поквитаться сам, и шанс этот немаленький!

Если я позвоню в полицию, скажу им, где можно искать беглеца, а сама подожду в сторонке, пока его арестуют, то, получается, я для фонда как бы и не при делах. Может быть, пока он снова освободится, если вообще освободится, меня выкупит какой-то другой джентльмен. Ведь это более чем вероятно!