– Приветствую вас, Мистер Кот,

Не подскажете даме, какой сейчас год?

Девятнадцатый, правда? Ох как летит время,

согласны?

– Отнюдь.

– Мистер Кот, откуда такая растяжка?

Какая пушистая грудь.

Мистер, а Мистер,

Откуда такая шляпа и счет в местном банке,

И шерсти красивый цвет?

Мистер Кот, помогите даме увидеть свежеиспеченный рассвет.

Мистер, пожалуйста,

Дайте мне Вашу лапу, пластично снимите объёмный убор.

Не хотите?

Да у вас темперамент, в простонародье зовётесь мажор.

Мистер Кот, бросьте, забудьте Ваш жаргонизм,

В Вас определённо умер кот Васька,

Прошедший с порванным ухом жизнь.

Мистер, стягивайте шляпу,

У Вас в запасе семь жизней, –

Считай, что век,

– Поддайтесь, Мистер,

Вы просчитались,

Вас раскусил, несуществующий человек.

На улице старый, худой человек

Подложил свой портфель

Вместо стула на снег

И выложил литературу.

– Пожалуйста, девушка, остановись,

У меня есть детские книжки.

Для крохотной девочки целая жизнь

На маленькой, яркой страничке.

Возьмите, мужчина, книгу про суд,

Подчерпните полезного слова;

От корки до корки читал,

Не спасут

Ни раненого, ни живого.

Дед весь обмерз.

Снег слоями лежит под ним

И рассказ заметает.

Какой же порядочный этот дед:

Не просит с протянутой, щуплой рукой,

А, продавав,

обучает.

Прохожий, возьми у седого роман,

Он купит с него корку хлеба,

Ведь пенсии не хватает ему,

Такова человекопотреба.

Хронический вид у России,

Челом не думает, не гадает

Снег отойдёт, старика уже нет,

Рукопись погибает.

Танцуй, девочка, танцуй,

Оно волшебно у тебя выходит.

Ты состоишь из этих самых судеб,

Из судеб скрипок массовых и сольных;

И лучше этой ты, и лучше той,

Танцуй, хорошая, тяни носок,

Рисуй им в воздухе фигуры нескладны́е,

Размахивай руками разводными,

Кружись, как заведенная,

Не стой.

Твои глаза бы всем,

Твои бы волосы, и стала бы планета спасена,

Запрыгивай на борт бетонный девочка,

Ты в свои танцы явно влюблена.

Я наблюдаю ненавязчиво, но с болью.

Поскольку, кто я?

Невоспитанный пацан!

А ты, эх ты,

Ты мне недосягаема,

А из меня

Никчёмный идеал.

Натерла стопы,

Обессилила немного,

Споткнулась, сжалась,

А я рядышком курю.

Бог мой, какая довелась возможность,

Окурок бросил,

Падай,

Я ловлю.

Стреляли в них из пушек ржавых

Мелкокалиберным звеном, в простых рабочих,

Тех, кто не сумеет дать отпор.

Взрыдала почва, и постройки рассыпались как куличи,

Летели с полок детские игрушки, лопались надутые мячи,

В людей стреляли,

Словно все они – бумажная мишень.

Они рыдали, их как мышей загнали в щель,

А матушка – одна святая женщина, не стала убегать;

Она присела на колени и сыну стала напевать:

– Спи сладкий, спи любимый.

Стреляют танки? Нет, это обман –

Пришёл к нам в город баснословный великан.

Спи, солнышко, спи крепко, не вставай,

Спят в своей ступе Ёжка и Бабай.

Малыш прижался крепко к маминой груди,

Заснул;

Сопит среди войны, среди,

А мама продолжает тихо петь,

Она-то знает – могут умереть.

Что происходит за разрушенным окном?

Сейчас снаряд почти попал в их дом,

Взрывают мины,

Кто-то яростно кричит,

Но между этими двумя гармония царит.

– Спи мой хороший, глазки закрывай,

Такое время, моя кроха,

баю-бай.

Пусть снятся рыцари в доспехах и мечи,

И для хорошего не надобно причин.

Не беспокойся, маленький,

Мать грудью защитит.

Спи, кроха,

Мама на всю жизнь твой щит.

Горы книжных шкафов, дряхлый пуфик и лампочка;

Я сажусь вечерами за старые книги,

В них тревога и страх, жалость и наставления

Я смеюсь над сюжетами, и их сдвиги

поражают,

Сильнее, чем собственный ящик.

Воевать за любовь,

За постельные сцены,

Воевать ради чести,

Не ради награды.

Под огрызком горящим

Писать поэмы.

– Брось её, уходи. Ну, оно тебе надо?

(главной персоне кричу во весь голос)

Посмотри, за углом у меня Эльдорадо,

KFC, в двух кварталах тот самый Роскосмос,

Ну, зачем тебе, глупенький, эта принцесса: ни влагалища, ни полового акта,

Не стирает, не кормит, даже не красится,

Не упустит с тобою в женитьбе контракта.

Выходи с переплётов, поехали в маркет, там есть тостер – мы купим,

Кофемашина…

Поживешь у меня, собирай побрякушки.

У меня полимерные кружки, перина,

Купим гамбургеры и коктейль «Отвёртку»,

Только ты соглашайся, бросай селёдку,

Она пахнет бестактностью,

Да и я тоже, но, зато

Она на хохлушку похожа.

Вылезай из страниц поцарапанной книжки,

Вылезай, почини в антресоли задвижки.

Я надену белье, у меня лубриканты,

Плеть, наручники, кое-какие таланты.

Он зарылся подальше, в зыбучие буквы:

– Не желаю, сударыня, съешьте фрукты,

Чернослив, я советую, выпейте воду.

Вы, сударыня, бредом поститесь, вроде,

Поделом мне, красивые нано картинки,

На торшер не куплюсь, мне мои керосинки

Дороже, чем устрицы в острой заправке.

У меня здесь поля, натуральные травки

Для меня и хохлушки, как обозвали,

Мы с ней уплывём в далёкие дали;

Пусть она не подходит под суд идеала,

Но она мне сродни моего одеяла:

С ней тепло, и, я думаю, вы уже поняли,

Зря вообще меня с собой познакомили.

Закройте, пожалуйста, книгу, сударыня,

Есть и другие, другого издания,

«Войну и Мир» подберите в объятья,

Пригласите героя, накиньте платье.

Пьер Безухов, я знаю его, согласится,

А меня уничтожить и перекреститься.

– А что, если они не уродливые существа, а в несколько раз красивее нас?

– А что, если сравнить с чем-то точёным их недосягаемый анфас?

– А что, если они всё же могут, но не хотят прилетать?

Смотрят на нас осуждающе и отменяют приказ взлетать.

Я думаю: «Кто вы?» день ото дня,

Жажду экскурсий: Марс, Меркурий, Юпитер, Плутон.

Каждый день, из недели в неделю,

– А можете лестницу сбросить с летающего корабля?

– Земля не моё, существа.

Я в ней для себя ничего не нашёл.

Я здесь, я готов, я к ответу давно пришёл

(– Ребята, ну что вы молчите? Дайте же знак).

Я кричу в никуда так,

Что мой лоб весь измок: