Я ищу другие недостатки в плане, но у меня нет домашних животных или каких-либо других обязанностей, которые удерживали бы меня в Лос-Анджелесе. Мои сестры могут не одобрять этого, но они не будут пытаться остановить меня. Кроме того, отсутствие необходимости просыпаться каждый день в четыре утра или обслуживать чужие столики, даже временно, очень, очень привлекательно.

— А что я должна делать весь день, пока ты работаешь?

— Все, что захочешь. Отдыхать. Ходить по магазинам. Расслабляться. В моем доме есть полный спа-салон, торговый центр менее чем в полумиле, а также тайник с фильмами, музыкой и книгами в квартире. Тебе не должно быть скучно. Но послушай меня, Эрин.

Он хватает меня за подбородок.

— Ты будешь моей с шести вечера до шести утра.

Мое сердце колотится о ребра.

— И ты будешь моим.

Легкая улыбка играет на его лице.

— Это значит "да"?

Я не хочу слишком облегчать ему задачу. Правда, я уже просила его о сексе сегодня вечером, но мне нужно было отдаться только на пару часов. Хотя в ближайшие полтора месяца я буду находиться в объятиях Уэста, наслаждаясь всеми удовольствиями, которые заставляют меня вздрагивать и вздыхать.

Я вырываюсь из его хватки.

— Сначала мне нужно ознакомиться с документами.

— Нужно. Есть условия.

— Какие?

— Во-первых, когда мы одни в моей квартире, ты голая. Всегда. Во-вторых, вымой голову или позаботься о любой "головной боли", прежде чем я вернусь домой каждый вечер, потому что я не хочу слышать оправданий. Когда я переступаю порог, я хочу услышать только твое "да".

Я не вижу ни капли смеха на его лице. Так что ясно, что он не шутит. Мысль о том, чтобы сдаться Уэсту, одновременно волнует и пугает, как ад.

— Я смогу заснуть?

— У тебя будет целый день, чтобы поспать, дорогая.

Обалдеть, это не должно меня заводить.

— Есть еще что-нибудь, о чем мне следует знать, прежде чем принять решение?

Он кивает.

— Однажды мы будем ужинать с моей семьей.

Я чувствую, как мои глаза расширяются. Если не считать брата и сестру Уэста, Флинна и Женевьеву, я никогда не встречалась с печально известным кланом Куэйдов. Конечно, я видела фотографии и читала таблоиды, но он никогда не представлял нас друг другу, когда мы были помолвлены. И мне это всегда казалось странным. С другой стороны, я никогда не была чем-то большим, чем его маленькая грязная тайна.

— Почему?

— Потому что это необходимо. Поскольку ты будешь со мной, а я не хочу быть без тебя, ты пойдешь со мной.

Что-то в его оправдании не похоже на правду, но я не знаю, что он на самом деле задумал, поэтому не могу опровергнуть его. А может, это и не имеет значения. Так что мы устроим напыщенную трапезу на золоченых тарелках с некоторыми из его знаменитых родственников. Какого черта…

— Ладно.

Я медленно смотрю на него из-под тяжелых век.

— А как насчет сегодняшнего вечера?

Он с сожалением качает головой.

— Мне нужно вернуться в офис завтра утром. Я и так слишком долго был далек от своих обязанностей.

— То есть ты хочешь сказать, что если я вообще хочу тебя, то должна подписать контракт и приехать в Вегас?

— Да, — он подходит ближе и обнимает меня за плечи. — Но я с радостью оставлю тебе кое-что для размышления.

Он наклоняет голову и накрывает мои губы своими. Возможно, я должна была сопротивляться из принципа, но моя голова уступает место моему давно изголодавшемуся либидо, и внутренняя война, которую я веду, заканчивается смущающе короткой стычкой.

Я таю рядом с Уэстом, открываю ему рот, обвиваю руками его шею. Черт, я даже терлась об него. Он использует мою слабость быстро и безжалостно, погружаясь глубже в поцелуй, в то же время проводя большим пальцем по моим ноющим соскам. Я извиваюсь. Хнычу. Я полностью сдаюсь. Он принимает мою капитуляцию, как будто это его право, поднимает меня против своего массивного тела и несет к дивану в гостиной.

В тот момент, когда я лежу на спине, он развязывает пояс моего халата и широко распахивает его. Его глаза почти вылезают из орбит.

— Срань господня… Я и забыл, как ты прекрасна в черном кружеве.

Я знала, что этот наряд доберется до него. Он всегда был неравнодушен ко мне во всем тонком и прозрачном. Но эта с низким декольте, обтягивающая грудь сорочка, отделанная маленькими розовыми бантиками, заставляет его задыхаться. Хорошо. Он не всегда может одерживать верх.

Застенчиво взмахнув ресницами, я улыбаюсь.

— Ты собираешься просто смотреть на меня или действительно что-то сделать?

— Всегда давишь на меня, всегда пытаешься взять все под свой контроль. Ты плохая девочка, Эрин. Я определенно собираюсь что-то сделать.

Прежде чем я успеваю спросить, что именно, он обхватывает пальцами прозрачные края моих трусиков и стягивает их вниз по бедрам. Я все еще задыхаюсь, когда он расстегивает единственную застежку, удерживающую мою сорочку вместе.

Так быстро я полностью обнажаюсь перед его взглядом. Он жадно пьет меня, раздвигая мои бедра.

— Прическа?

В прошлом Уэст любил, когда я удаляла волосы воском. Он вываливал на меня часы наслаждения. Обслуживание не было проблемой, когда преимущества были такими потрясающими. Но после того, как он ушел, я снова позволила себе быть естественной. Я выбрила этот узор всего несколько часов назад. А почему бы и нет? — сказала я себе. Но на каком-то уровне я знала, что он это увидит. И я знала, что это вызовет ответную реакцию.

Я небрежно пожимаю плечами.

— Это мое тело. Я могу делать с ним все, что захочу.

— Если ты подпишешь соглашение, твое тело будет моим в течение следующих шести недель. Избавься от этого прежде, чем приедешь в Вегас.

Он проводит большим пальцем по кудряшкам, прежде чем положить палец на клитор.

— Мы поняли друг друга?

Я изо всех сил стараюсь не извиваться и не умолять его о большем.

— А если я не захочу?

Я слышу хриплый вызов в своем голосе.

Его улыбка медленная и самодовольная.

— Все еще любишь играть в эту игру, милая?

Та, где подначиваю его дразнить меня, пока я не начинаю умолять, извиваться и рассыпаться на миллион кусочков у его ног?

— Никаких игр. Просто задаю вопрос.

— Ну, если ты не будешь вести себя прилично, мне, возможно, не захочется этого делать.

Он опускает мои бедра на подлокотник дивана и становится на колени между моих бедер, его дыхание овевает мою плоть, прежде чем он со стоном облизывает мою набухшую киску.

Боже, так хорошо. По определению, оральный секс должен быть хорош. Но я достаточно одинока в последние несколько лет, чтобы знать, что это не всегда так. Некоторые парни не умеют это делать. Или вообще от него отказываются. Уэст действительно сосредоточен и очень талантлив в том, чтобы заставить меня воспламениться.

Когда он касается клитора кончиком языка, я выгибаюсь и приподнимаюсь к нему. Он раздвигает складки пальцами и пожирает своим ртом. Как будто меня вернули к жизни, как будто я была мертва, и его язык — это толчок удовольствия, который мне нужен, чтобы снова пробудить мои чувства.

— Ты все еще такая сладкая… — бормочет он, прежде чем снова опустить голову.

Он безжалостен, когда дело доходит до меня. Как будто его рта недостаточно, он также касается пальцами моих самых чувствительных мест и наблюдает, как я медленно схожу с ума от удовольствия, которое возбуждает меня еще больше.

— Ты видишь, что я с тобой делаю?

— Да, — выдыхаю я.

— Ты чувствуешь, что я с тобой делаю?

— Да.

— Можешь ли ты перестать умолять меня сделать больше?

Нет, не могу. Черт его дери.

— Уэст!

— Ответь мне.

Он играет со мной, его голос сам по себе дразнит.

Удовольствие настолько сильное, что это агония. У меня нет защиты от него, нет способа бороться с ним. Дышать им недостаточно. Растекаться с ним только кружит мне голову, пока я не почувствую, что одурманена и тону в бассейне экстаза.