Ася, которая только что боялась и почти ненавидела человека, принесшего ей страшные вести, испугалась, что ей придется оказаться наедине со своими мыслями.

Она порывисто поднялась с дивана, столкнув на пол маленькую розовую подушечку в форме сердечка с вышитыми глазками и пухленькими губками, которая, оказывается, лежала у нее под спиной.

–Я не останусь в чужом доме, в незнакомом городе, без друзей и знакомых только потому, что вы так решили…

–У вас есть знакомые, способные защитить вас от убийцы, который режет спящих девушек по ночам?– невинно поинтересовался Филипп, сощурив свои холодные серые глаза.

Вот почему-то именно сейчас, в разгар спора, Ася вдруг заметила, что у него глаза цвета сумеречного неба в дождливый вечер. И щурит он их, как чеширский кот.

–Я могу вернуться в родительский дом под защиту папиной службы безопасности,– запальчиво произнесла она, стараясь не смотреть в лицо своего оппонента и избегая слишком взрослого и ироничного взгляда столь неожиданно удививших ее глаз.

Филипп резко выдохнул и опять перешел на «ты». Чувствовалось, что так ему проще.

–Я не стал бы этим ребятам безоговорочно доверять. И вообще, мне надоело спорить с тобой и уговаривать тебя. Твой отец просил, чтобы в случае опасности я взял тебя под свое крыло. Так что лучше тебе, Кассандра, слушаться меня во всем и не отнимать у меня время дурацкими спорами. После завтрака я еду в аэропорт, откуда лечу в Грецию.

С этими словами Филипп налил в чашку кипятка из чайника, бросил пакетик зеленого чая, насыпал две ложки сахара и откусил от огромного бутерброда с сырокопченой колбасой.

Ася стояла неподвижно, внимательно наблюдая за движениями его загорелых рук. Что-то спрятанное глубоко внутри нее заставляло поверить этому человеку. Нет, даже не фотография с надписью, не разговор с Венькой, что-то совсем другое. Наверное, чисто интуитивно она понимала, что этому человеку можно и нужно верить. В нем ее спасение. Вот только опасности лично для себя она пока не ощущала.

–Садись за стол, Кассандра. Тебе тоже нужно поесть,– любезно пригласил ее Филипп.

Ася послушно села напротив него и взяла в руки бутерброд. Филипп тут же налил кипятка в другую чашку.

–Тебе зеленый или черный?– вежливо поинтересовался он, протянув руку к ярким коробочкам с чаем.

–Я бы лучше кофе выпила, – откусывая бутерброд, сообщила Ася.– И не называйте меня, пожалуйста, Кассандрой. Я не люблю это имя.

–Да?– искренне удивился Филипп, погружая в чашку пакетик с черным чаем и игнорируя ее удивленный взгляд.– А я думал, что тебе нравится столь необычное имя. Девушки в твоем возрасте любят выделяться из толпы чем-то особенным.

–Не настолько особенным. Меня с детства все звали Асей. Вообще-то я попросила кофе, – с недоумением посмотрела она на придвинутую чашку.

–Кофе нет. Я не пью растворимый и не держу его дома, а заваривать натуральный для тебя мне сейчас некогда. Отдохнешь и выйдешь вечером в город пополнить запасы продовольствия. Кстати, тебе нужно гулять побольше. Ну, вот и все. Я отправляюсь в путь. – Филипп встал.– Будь умницей, Ася. Держись. Звонить никому не нужно. Я буду перезванивать тебе на городской телефон, он подключен. Но ты, прошу, больше не делай глупостей. Поверь, люди, вступившие в игру, шутить не будут. Постарайся ни с кем не общаться. Придумай себе имя попроще, если придется вдруг с кем-то объясняться. Скажи, в случае чего, что ты моя дальняя родственница, приехала на воды поправить здоровье после болезни.

–Чей это дом?– перебила его Ася, поднимаясь из-за стола, так и не притронувшись к чаю.– Вдруг сюда придут хозяева, что мне говорить? Для них вы тоже придумаете отдельную легенду?

–Никто сюда не придет. Это мой дом, вернее моей тетки. Она давно умерла, и мне он достался в наследство. Я иногда приезжаю сюда, правда, очень редко,– Филипп отвечал ей уже на ходу, из ванной, где он мыл руки с мылом.

–Но здесь так чисто, ни пылинки, и за цветами кто-то ухаживает,– Ася растерянно оглядывалась по сторонам, словно отказываясь верить словам Филиппа.

–Бабушка-соседка следит за порядком, но я ей уже позвонил и сказал, что здесь поживет моя знакомая, она и цветы польет. Так что тебя, Ася никто беспокоить не должен. Только будь очень осторожна,– Филипп посмотрел на нее внимательно, словно решая про себя, сказать ей еще что-то важное или нет, но в последний момент передумал .

Он медленно подошел к двери.

– Кстати, дом не настолько тебе и не знаком, как кажется. Первыми гостями в этом доме, после моего вступления в наследство, а я, нужно сказать, не жил здесь ни одного дня, так что даже первыми обитателями были твои родители и ты вместе с ними. Фотография, которую я тебе показал, сделана во дворе этого дома. Но ты, наверное, была слишком маленькой и ничего не помнишь.

– Не помню…– Ася беспомощно посмотрела на спешащего Филиппа.

– Скажите, Филипп, вы едете в Грецию…Вы надеетесь, что все это недоразумение, что на самом деле ничего не произошло?

– Нет, Ася.– Филипп посмотрел ей прямо в глаза. И этот сухой холодный взгляд сказал больше, чем последующие его слова.– Я звонил твоему отцу на специальную линию, и он мне не ответил.

Мужчина снова заговорил официально.

– Я еду на Крит, чтобы осмотреться на местности и узнать детали того, что произошло. Держись, ты сильная девушка. Я позвоню тебе, как только проясниться хоть что-нибудь. Посмотри, как работает дверной замок изнутри. Да, вот это тревожная кнопка. Если сюда нажать, приедут ребята из вневедомственной охраны. Есть еще одна, под крышкой стола на кухне. Ну, это так, на всякий случай. Все, до встречи. Замкнись за мной.

И он вышел, плотно прикрыв дверь. Ася осталась совсем одна. В чужом доме. В незнакомом ей городе. В огромном мире, где кто- то желал ей смерти.

Глава 2

Вернувшись в кухню, Ася вылила свой остывший чай, вымыла чашки, убрала продукты в холодильник, попутно отметив про себя с равнодушием, что кроме сухой колбасы, полбатона черного хлеба, банки балтийских шпрот и персикого компота там ничего нет, и поднялась по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж.

Дом был очень небольшим, напоминал теремок. Внизу располагались кухня, ванная и туалет. Двери трех комнат выходили в небольшой холл, весь уставленный живыми цветами, сквозь которые с трудом просматривалось старое советских времен трюмо с большим мутноватым зеркалом. На втором этаже было две комнаты. Одна выполняла функции гостиной, на что указывали традиционный мягкий уголок и новый телевизор с жидкокристаллическим экраном, который, казалось, занимал все свободное от мебели пространство. Вторая небольшая светлая комната с окном во всю стену Асе сразу понравилась. По-видимому, это была спальня, поскольку именно здесь располагалась широкая кровать, накрытая вязаным клетчатым пледом.

Ася неожиданно для себя поняла, как безумно хочет спать. Настолько, что сопротивляться этому желанию, нет никаких физических сил. Мелькнувшая мысль о горячем душе, который стоило бы принять после дороги, показалась просто ужасной, потому как означала необходимость спуска вниз, а Ася всерьез опасалась, что заснет прямо в ванной комнате или даже на лестнице. Девушка заползла под теплый плед, свернулась калачиком, и с облегчением закрыла глаза, сразу погрузившись в тяжелый сон. В последний миг она успела подумать, как в детстве: «На новом месте приснись жених невесте».

Почему-то люди, оказавшись в трудной ситуации, с которой они не в силах справиться, начинают мысленно избегать ее. Будто бы включается внутреннее автоуправление, спасающее разум от перегрева и направляющее мысли в другую сторону.

Ася всегда возвращалась в свое счастливое детство. Она выросла в семье военного, и не привыкла подолгу жить на одном месте. Частые переезды ребенком воспринимались как праздник, который дарил новые знакомства, множество друзей в разных концах страны и массу впечатлений. Она любила наблюдать, как мама обустраивает новое жилье, как чужие комнаты, наполняясь привычными вещами, становятся родным домом.