Артемка, не прекращая реветь, потянулся к нему ручками — второй самый близкий человек после мамы его еще не жалел, стоит и ему пожаловаться и получить порцию утешения. Перебрался в надежные мужские руки, прильнул к груди, тяжко вздыхая и всхлипывая. С родителями хорошо, с ними не страшно!

Все лето стояла паршивая погода и лишь в сентябре появились невесть откуда жаркие деньки. На детской площадке Аня с другими мамашами и бабками, выгуливали детишек и обсуждали очередную житейскую бытовуху: детские сопли, салаты на зиму и сорок седьмую серию очередного дневного сериала.

— Вон ваш папаша идет, — вдруг сообщил кто-то. Обернулась. Радостно заулыбалась. Вдалеке и в самом деле маячила белобрысая голова. Парень подошел, тоже излучая хорошее настроение.

— Привет, — коротко поцеловал Аньку и тут же склонился к оживившемуся при его появлении ребенку, — эй, мужик, как дела? — выхватил из коляски — достался и Артёму кусочек нежности. Малыш довольный, цепко ухватившись за волосы, ответно прижался.

— Ой, как папу любит, — заумилялась одна из тусующихся рядом бабулек, — в кого он у вас такой чернявый?

— В дедушку, — недовольно огрызнулся Олег. Его задолбал этот вопрос — все кому не лень делали замечание о разительном отличии ребенка.

Бабские «тусовки — сплетницы» на дух не переносил — поспешили уйти. Шли вдоль проспекта, потихоньку прогуливаясь. Артемка так и висел у Олега на руках, Аня толкала вперёд пустую коляску.

— Что в институте?

— Учеба, что там еще может быть, — начавшиеся студенческие будни не вдохновляли. Виделись теперь реже — по вечерам, когда Анькина мама дома, старался глаза не мозолить. Воодушевления от его хождения парня вокруг дочери у той не возникало. Занятия в институте порой бывали допоздна, так и получалось, что Олег забегал с утра, когда занятия начинались не с первой пары или днем на перерыв по-быстрому. Такие вот спокойные прогулки стали редкостью. Оставшись на задворках его жизни, Аня нервничала и с каждым разом становилась все более стервозной.

— Ты говорил, что у тебя шесть пар.

— Решил не ходить.

— Что так? Потрахаться невтерпёж?

— Мы же вроде гуляем, — Олег не понимал мотива претензий в данный момент. Да, в другие дни, наверное, так и выглядело, что он забегал к ней чисто на перепих, но сегодня-то ее недовольство совершенно без оснований.

А для Ани причин полно. Просто вагон и маленькая тележка. Да хватало вполне и одной — самой важной. Проблема никуда не исчезла, наоборот, с каждым разом увеличивалась как снежный ком, катившийся с горы. Причина — та самая девушка, с которой он встречается, а к ней, Аньке, параллельно бегает покувыркаться в постели. Прямо впечатляет и придает сил такая ситуация. Нет, конечно, ей и самой нравились эти переполненные нежности и страсти кувыркания и совсем недетские игры, но неприятное чувство, что просто являешься объектом использования, настроение портило напрочь. И вот такое, один раз в две недели: "Мы же гуляем" — положение не спасало.

— Слушай, все хочу спросить, тебе Вика, не даёт что ли? — старалась сказать как можно равнодушней, но все равно получилось язвительно и с нотками обиды. Сколько можно покорно молчать? Любому терпению есть предел. Буквально на днях девица пополнила свое портфолио в «Вконтакте». Ничего конечно особенного — начало учебного года и все в этой тематике, но компания одна и неизменно оба «встречающихся» там же. Пусть и не обнимаются перед камерой, но ведь неизвестно, чем они занимаются наедине.

— Какая Вика? — Олег от неожиданности опешил.

— Девушка, с которой ты встречаешься. С ней встречаешься, а трахаться ко мне таскаешься. В чем причина? М?

Остановились. Смотрели напряженно друг другу в глаза. Он заметно растерялся. Руку нервно засунул в карман, высунул. Потер подбородок, зашевелил губами, пытаясь что-то сказать, но не придумал что. Пересадил, зачем-то Артема на другую сторону, вытер пальцем повисшие у того слюни. Наконец, попытался как-то объяснить:

— Она… Все не так. Причем тут трахаться, вообще?

— А что причем?

Олег продолжал молчать. Не говорить же, что не было бы вообще никакой Вики, если бы не этот слюнявый курортный подарок. Все происходило бы абсолютно по-другому — совершенно другие отношения, не скатывающиеся к банальному перепиху и подтиранию соплей приблудку. Аня ему нравилась в тысячу раз больше какой-то там Вики, но мрачная бытовуха, в придачу с чужим ребенком, это не то, о чем он мечтал в двадцать один год.

Ему нечего сказать, да и Аня сама понимала, что не ей права качать и высказывать недовольства. Просто нервы. Грустно вздохнула, забирая из его рук сына:

— Ладно, забей. Передо мной-то, что оправдываться. Перед девушкой своей будешь распинаться, если запалит тебя. Ходишь тут с нами — перед народом светишься.

Вот так сразу четкое разграничение "Мы с сыном" и где-то там "Ты". Анька, как неуловимый солнечный зайчик, то вроде вот совсем близко в руках теплый и светится, то ускользает сквозь пальцы и прячется в тени за маской гордости и безразличия.

Вредная, своенравная, упрямая — бесила до белого каления. Олег каждый раз клялся себе, что больше никогда и ни за что с ней не будет связываться и в очередной раз снова слепо шел на поводу. В последний раз, а потом еще в последний раз и еще…

Вечером ей пришло СМС:

"Хочешь, вообще не будем трахаться, только гулять"

"Не хочу"

"А как хочешь?"

Ответа не последовало. Долго лежал, смотрел в потолок, мысли хаотично скакали, не давая за что-то зацепиться. За стенкой горланил Ванька, наступила и его очередь обзавестись зубами. У него это происходило с температурой и круглосуточным нытьем. На уши подняли весь дом. Беготня, суета, советы, истерика Полины.

"У Тёмки уже четыре торчат" — почему-то вдруг подумалось, — "Даже не заметили, как вылезли. Ни температуры, ни воплей, а еще ползать на днях начал. Смешно так. Как диверсант-лазутчик, не на коленках, а на одних руках, лишь подтягивая одну за другой ноги. Теперь приходится со всех щелей его выковыривать", — усмехнулся, вспоминая мелкого.

Наконец пиликнул телефон. Взял в руки, сжал в ладони, прикрыл глаза, гадая, какая весть пришла на этот раз. Никогда гарантированно не знаешь, какое настроение на данный момент посетило непредсказуемую Аньку.

"Хочу яблочный сок и картошку фри"

Улыбнулся — оттаяло его солнышко.

"Хорошо"

"И Бегущий в лабиринте*"

(*здесь, премьера кинофильма «Бегущий в лабиринте» вышедшая в сентябре 2015 г)

"Тоже хочу"

"И кофе в постель!"

— Вот язва! — засмеялся, и на душе стало совсем спокойно.

На следующий день завтракали в кровати набором из «Бургер-кинга», тогда же Аня услышала его первое "Я люблю тебя", "Только тебя" и "Больше никого, кроме тебя" на последнем слове с тяжёлым стоном, пронизанная и отравленная его нежностью, потерялась в сладком наслаждении. Вечером, подкинув бабушке внука, они ушли в кинотеатр. Это было первое за этот год у Аньки развлечение. Без ребенка. Настоящее свидание, с длительной прогулкой после просмотра фильма по набережной, долгие разговоры при луне, еще одно признание в любви. И поцелуи, поцелуи, бесконечные поцелуи. Вот такая должна быть молодость и такая любовь. Уже дома немного взгрустнулось. Долго смотрела на сопящего спящего малыша и перебирала мысли: "А если бы…, а если бы…"

А через три дня, на странице у "Вики со звездами", семейный статус сменился на "Все сложно". Ее стена в «Вконтакте» завалилась изречениями о "сволочной козлиной натуре всех мужиков". Анька довольно улыбнулась, схватила свое заливисто хохочущее чудо и долго счастливо кружила по комнате. У нее тоже в жизни — "Все очень сложно", даже сложнее, чем у этой несчастной Вики, но глупая радость так и распирала в груди.