- Проживем как-нибудь! - раз за разом повторяла она.
Померанцев с ней не спорил, но не думать о будущем он не мог. За время его заключения все запасы семьи были подъедены, а надо было как-то жить дальше, учить детей. Давали о себе знать возрастные болячки, да и жене явно не помешал бы месяц-другой на хорошем курорте.
Не возражая жене в принципе, он попытался модифицировать ее идею.
- Может быть, попробуем уехать из Киева? - как бы размышляя вслух, аккуратно пробрасывал он, - в провинции, по крайней мере, не буду натыкаться каждый день на тех, кто нас сажал. Да и люди там попроще. Попробую тряхнуть стариной - пойду преподавать в какой-нибудь университет. Не зря же защищал диссертацию по философии в свое время. А может быть, что-то получше кто-нибудь предложит!
Померанцев при этом явно лукавил. Пару раз он все же встречался с теми, кто сейчас правил бал в канцелярии Верховного гетмана. Трудно понять, чем они руководствовались, но практически каждому из вернувшихся делалось какое-то предложение. Должности не центральные и не очень заметные, но, по крайней мере, с неплохим содержанием. Другое дело, что таких мест-синекур в Киеве уже явно не хватало, и один из бывших гетманов уже получил предложение губернаторского кресла в провинции.
Жена за идею отъезда ухватилась обеими руками. Интуитивно она понимала, что им обоим надо перевернуть прошлую страницу и попробовать начать новый этап в своей жизни.
Так что предложение отправиться губернатором в Казань Померанцев воспринял с удовольствием. Место было вакантно, так что сборы не затянулись, и еще до Нового года новый губернатор Казани приступил к своим обязанностям.
Глава седьмая
Губернаторы, как говорится, приходят и уходят, а жизнь в городе идет своей чередой. По давней традиции вскоре после Рождества в городе должен был состояться большой бал от имени губернатора. В этот раз фактически он становился первым выходом новой губернаторской четы в местный свет. Не стоит даже и упоминать, что интриги вокруг приглашений на бал развернулись нешуточные. Все гости как бы подразделялись на два состава: постоянный и переменный. Ясное дело, что мэр, ректор университета, полицмейстер, начальник гарнизона и масса других должностных лиц присутствовать на балу были просто обязаны. И их жены, соответственно, тоже. И так каждый бал. А вот дальше... Кто будет распределять квоту на пять профессоров университета, как выбрать наиболее достойных представителей делового мира, да и все почетные граждане Казани тоже не могли рассчитывать на приглашения - их было слишком много. По опыту устроители обычно давали часть приглашений офицерам гарнизона - они были незаменимыми кавалерами в танцах, а наиболее именитые горожане стремились раздобыть приглашение не только для супруг, но и для взрослых дочерей на выданье... И надо было идти им навстречу. А как иначе украсить праздник? Как городскую легенду рассказывали историю об одном чудаке, который попробовал предложить своей супруге уступить приглашение дочери. Версии о том, что с ним случилось после этого, очень разнились.
Германов и Ольга от всей этой суеты были далеки. Бал их интересовал мало, хотя за годы жизни в Казани они посещали подобные мероприятия уже дважды. И оба раза не обошлись без курьезов.
Первый раз их "бальная" очередь по квоте профессуры университета наступила через три года после приезда. Германов, четко следуя надписи в нижнем углу приглашения: "белый галстук с наградами", нацепил на фрак все свои ордена, в том числе и "Звезду Мадрида", чем немедленно привлек к себе пристальное внимание жандармского полковника, возглавлявшего местное управление.
Дело в том, что к этому моменту война в Испании кончилась победой республиканцев, но не повлекла за собой те последствия, на которые надеялись многие в Киеве. Поддержавшие республику французы хотя и вывели большую часть своих войск, но сохранили за Пиренеями пару военных баз, включая и военно-морскую на средиземноморском побережье. Испанцам это не так чтобы очень нравилось, но, во-первых, они слишком многим были обязаны Парижу, и, во-вторых, лучшей гарантии против новой итальянской интервенции, чем присутствие французских войск, было даже трудно придумать. И надо отдать должное французам - персонал баз они держали действительно в ежовых рукавицах. Провинившихся наказывали жестко и тем самым максимально предотвращали возможность негативной реакции местного населения.
В большой европейской политике эти базы были сущей мелочью, но именно эта мелочь и обрушила амбициозные планы киевского Генштаба. Дело в том, что обширная помощь со стороны НКР испанской республике имела в своей основе не только меркантильные соображения. Оружие продавать в мире можно было много кому, хотя надо отметить, что испанцы хотя бы платили исправно.
Основная идея состояла в том, чтобы получить после победы Республики военно-морскую базу где-нибудь недалеко от Барселоны и разместить там силы подводного флота. Как ни странно, этот стратегический изыск был направлен против находящейся в другом конце Средиземного моря Турции, с которой, как считали в Киеве, рано или поздно, но разбираться придется. "Испанские подлодки", по замыслу киевских стратегов, должны были нарушить турецкие морские коммуникации в Восточном Средиземноморье, которым никаким иным образом НКР повредить не могла. Свой интерес в этой истории имела и Балтийская Федерация, которая по предварительной договоренности должна была построить и продать НКР эти корабли.
Конечно, намного эффективнее было бы разместить такую базу где-нибудь на греческих островах, но мало кто сомневался, что в случае конфликта турки очень быстро не оставят от нее камня на камне. Да еще и используют ее как предлог для войны против греков. Все же Испания - не Греция, связываться с ней, находясь в состоянии войны с НКР, туркам было бы затруднительно.
Французы, вольготно разместившиеся на далеком испанском берегу со своей базой, сразу же поставили крест на этих планах, а дальше, как это обычно и бывает, всеобщий энтузиазм сменился разочарованием, поиском виновных, втянувших НКР в эту "испанскую авантюру". Вчерашние герои предпочли забыть о своих подвигах. Пресса, еще вчера восхищавшаяся мужеством испанских борцов за свободу и их друзей-интернационалистов, вообще перестала вспоминать о них. Одним словом, кавалеры испанских наград в армии НКР спрятали их подальше и предпочитали вообще не вспоминать испанские факты своих биографий.
И на этом историческом фоне на торжественном балу в Казани появляется профессор со "Звездой Мадрида"! Жандармский полковник испепелил взглядом своего зама-ротмистра, как бы требуя немедленного ответа на вопрос: "Это кто такой и откуда он здесь взялся?" Мало того, что орден испанский, из числа очень редких и почетных, так он еще и в форме пятиконечной звезды, которая у всех людей старшего поколения твердо ассоциируется с революцией! А объяснялось все довольно просто - наиболее удачным эскизом для ордена испанцы в свое время сочли работу художника-эмигранта из России с глубокими большевистскими корнями.
