Так-с, а что там у нас на очереди? Припоминаю программу выхода. Ах, да… Сейчас предстоит беседа с августейшим семейством. Тогда пауза понятна. Наверняка маман от избытка чувств бухнулась в обморок.</p>
<p>
Хорошо Настеньке. Она сейчас спит сладким сном. А когда через недельку проснется, будет уверена, что высадка на Марс ей только приснилась. Очень реалистичный и со многими подробностями сон.</p>
<p>
Настенька, Настя, Анастасия.</p>
<p>
Она – там. А я – здесь.</p>
<p>
Я – это кто? Анастасия или…</p>
<p>
- Я – Владимир, - заставляю губы шевелиться без звука. – Романов Владимир Владимирович. И никого иного здесь быть не может!</p>
<p>
</p>
<p>
5</p>
<p>
- Здравия желаю, ваш бродь!</p>
<p>
- И вам наше с кисточкой, Снег Метельевич!</p>
<p>
Снеговик катит мне навстречу от дорожной развилки. Влево – метеостанция, направо – купола, корпуса, ангары. Стройка века, будущий марсианский город - Марсоград. Работа кипит: за минувшие после высадки два года я поочередно принял на базе семь грузовых кораблей, которые доставили строительную технику и все необходимые материалы для создания поселения землян.</p>
<p>
Снеговик салютует мне метлой, словно держит в руках винтовку. Первый марсианский гвардеец на страже. Исправно несет службу по охране городского периметра.</p>
<p>
Кроме охраны, Снег Метельевич занимается еще сбором и анализом метеорологических данных. А еще в мое отсутствие приглядывает за роботами на стройке. Не то, чтобы я опасался «бунта машин», но ушки на макушке все-таки держать стоит: даже наша умная-преумная, мудрая-премудрая техника иногда чудит. Месяца два назад у одного из роботов-экскаваторов случился программный сбой. Каким-то образом этот математический «боб» пролетел мимо внимания контрольного центра вычислителя базы. Экскаватор уже добросовестно начал рыть траншею прямо под центральный купол будущего Марсограда, когда появился Снег Метельевич и умело разрулил ситуацию.</p>
<p>
- Как погода? – спрашиваю, остановившись и пожав протянутую руку стража и метеоролога.</p>
<p>
Руки у Снеговика нестандартные – не тонкие веточки, которые обычно вставляют дети, когда лепят снежные фигуры, а полноценные конечности, даже бугорки мускулов обозначены. Зато все остальное – обычный снеговик. Три шара, уменьшающихся снизу кверху. На нижнем имеется шарнирное устройство, которое позволяет Снегу Метельевичу катиться, отталкиваясь от грунта косолапыми ногами. На среднем шаре расположены руки и едва ли не два десятка пуговиц-индикаторов. Верхний шар венчает классическое ведро. Правда, ведро это только по внешнему виду – у Метельевича внутри металлической «шапки» приемо-передающий комплекс для постоянной связи с метеостанцией и вычислителем на базе. На лице Снеговика две антрацитово-черные горошины глаз, оранжевый нос-морковка и вечно растянутые в улыбке губы.</p>
<p>
- Погода стабильная, - докладывает Снег Метельевич. – Среднесуточная температура минус пять, осадков в ближайшие трое суток не ожидается. Ветер слабый, треть метра в секунду.</p>
<p>
- Ладно, хватит! – останавливаю его. Оглядываюсь по сторонам:</p>
<p>
- А что наш Змеюшка? Застрял где-то?</p>
<p>
- Не извольте беспокоиться, ваш бродь! Задерживается он, - Снег Метельевич кивает в сторону заснеженных холмов на востоке. – Телеграфировал, что обнаружил нечто интересное! Но обещал быть с минуты на минуту.</p>
<p>
Мы болтаем со Снеговиком о том и о сем еще некоторое время, когда снег на восточном склоне вспучивается и на свет появляется длинная, почти крокодильих размеров белая морда.</p>
<p>
- Это я ползу, Владимир Владимирович! – скалит острые зубы Снежный Змей. – Скорость движения тела десять сантиметров в секунду. Стало быть, полностью я прибуду примерно через четыре минуты.</p>
<p>
Змей почему-то убежден, что – кроме экстренных ситуаций, конечно! – вести разговор, не в полный размер появившись перед собеседником, - крайне невежливо. Поэтому мы со Снегом Метельевичем еще минут пять обсуждаем монтажные работы в Марсограде на предстоящие сутки, пока наш длинный друг полностью не выползает из холмов и не сворачивается кольцами на обочине дороги. Голову он держит вертикально, подпирая ее кончиком хвоста.</p>
<p>
- Ну, майн либер, - говорю я, - что ты там надыбал в подземных кавернах?</p>
<p>
Змей любит общаться на причудливой смеси немецкого и русского языков. У меня есть подозрение, что миниатюрная буровая установка, изготовленная в Германии по российскому заказу к марсианской экспедиции и бесследно пропавшая в глубинах Марса около года назад, была как-то утилизирована Змеем. К установке, помнится, прилагалось еще и руководство на немецком и русском языках.</p>
<p>
Снежный Змей отвечает за все подземные исследования. Он способен зарываться в марсианский грунт на глубину до ста метров и может исследовать естественные внутренние полости внутри горных разломов.</p>
<p>
- В трех километрах на восток от базы, на глубине десять с половиной метров обнаружил сеть подземных ходов, - Змей, наконец, перестает скалиться и становится сама серьезность. – Диаметр пятнадцать и шесть десятых сантиметров. Ходы извилистые, пересекаются друг с другом. Стенки очень гладкие. Настолько гладкие, что я даже заподозрил их искусственное происхождение.</p>
<p>
- Так… И твое мнение?</p>
<p>
Снежный Змей смешно морщит маленький лобик, шевелит мясистым кончиком носа.</p>
<p>
- Ну, не знаю, Владимир Владимирович… Ходы свежие, анализ вещества стенок дает время их создания в пределах лет сорока, не старше. Может быть, какие-то марсианские кроты?</p>
