<p>
Политика, политики, политесы… Терпеть не могу всю эту мышиную возню!</p>
<p>
Хотя… Гм, а приключеньице-то может получиться занятным… Все-таки первая на Марсе… И десять дней пожить в теле мужчины!</p>
<p>
- Проект полностью безопасен, Ваше Высочество, - товарищ министра по-своему истолковывает мое подзатянувшееся молчание. – Даже в случае гибели клона при посадке, вам ничего не грозит. Сознание немедленно вернется в прежнее тело! </p>
<p>
С аварийным возвратом все ясно. Но вообще-то перемещение личности из тела в тело невозможно без добровольного согласия человека. Если я откажусь, придется искать другого добровольца.</p>
<p>
- Я согласна! – киваю и поднимаю взгляд на Земскова. Товарищ министра облегченно вздыхает и молниеносно промокает платочком пот со лба. Волнуется, однако. Наверное, и свою ставочку на мое участие уже успел сделать, шельмец. Коррупция и государственное мздоимство в России неистребимы. Откаты, отмывы, офшорные зоны…</p>
<p>
- Кстати, милый граф, - одариваю Земскова лучезарной улыбкой, - а у этого гомункулуса мужского пола будет имя?</p>
<p>
- Конечно! – губы товарища министра растягиваются в улыбке. – Его Высочество решил дать космолетчику свое имя!</p>
<p>
- Вла-ди-мир, - произношу по слогам, словно пробуя имя на вкус. – Владимир Владимирович Романов…</p>
<p>
</p>
<p>
3</p>
<p>
Медведица Марья и Умка ждут меня примерно в двух километрах от базы, за покрытой снегом холмистой грядой.</p>
<p>
Мои утренние трех-четырехчасовые моционы – лучшее средство поддерживать физическую форму. Есть, конечно, спортивный зал с тренажерами, бегущая дорожка и бассейн. Но разве что-нибудь может сравниться с неспешной прогулкой «на свежем воздухе»? Неярко светит солнышко в небе, снег поскрипывает под сапогами скафандра, легкий ветерок поднимает поземку… Красота!</p>
<p>
- Ура! – орет Умка, едва я показываюсь на вершине холма и начинаю спускаться вниз. – Привет, Володька!</p>
<p>
- Добрый день, Вольдемар! – Медведица Марья поднимает правую лапу и машет мне.</p>
<p>
- Мое почтение, Большой и Малой Медведицам! – смеюсь я, спускаясь по склону. Холм не высокий, и спуск занимает едва ли полминуты.</p>
<p>
- Я не Малая Медведица, а космический медведь, - недовольно пыхтит Умка и начинает выписывать круги вокруг меня, едва ли не катясь по снежному покрывалу.</p>
<p>
- Ты не медведь, а пушистый охламон! – ворчит Медведица:</p>
<p>
- Представляете, Вольдемар, вчера мерпа впервые высунула голову из воды. И что вы думаете, сделало это маленькое чудовище? Он на полном ходу рванул к проруби! Естественно, мерпа испугалась и скрылась!</p>
<p>
Я хмурю брови и грожу Умке пальцем.</p>
<p>
Мерпой – марсианской нерпой – я назвал похожее на земного тюленя существо, которое автоматический батискаф сфотографировал в подземном океане, открытом еще в первые недели моего пребывания на Красной планете. В холодных пучинах вод оказалась масса всякой живности – целый подводный мир. Но мерпы были самой интересной находкой: радиопрослушка зафиксировала их разговоры между собой, очень напоминающие «поскрипывание» земных дельфинов. А еще их передние плавники, если судить по фото, похожи на четыре длинных пальца, соединенных кожистой гибкой перемычкой. Причем большой палец едва ли не под прямым углом отходил от трех остальных. У меня разыгралась фантазия, когда я вообразил, что можно сотворить такими «рукоплавниками» на океанском дне. Роботы расчистили от марсианского грунта участок сто на сто метров, прорезали во льдах широченную прорубь и соорудили над ней купол – чтобы вода не испарялась от низкого давления в атмосфере и не застывала от минусовых температур по ночам. Медведице Марье и Умке я вменил кроме ежедневного обхода окрестностей базы еще и поочередное дежурство около проруби. У меня не было сомнений, что любопытство раньше или позже погонит мерп вверх по наклонному ледяному туннелю. И вот первый блин комом.</p>
<p>
- Великий вождь всех медведей Ум только хотел подобраться поближе, - Умка принимается с виноватой миной на мордочке колупать лапой снег. – Я же не знал, что эта мерпа окажется такой трусихой!</p>
<p>
- Впредь великий вождь Ум, - если еще раз увидит мерпу, - должен сказать об этом маме, - с легкой укоризной наставляю непослушного дитятю. – Спрашивается, для чего у великого вождя гарнитура для радиосвязи на шее?</p>
<p>
- Приказ понял, господин станционный смотритель, - медвежонок становится на задние лапы, а верхней лапой отдает мне честь. – Могучий Ум больше не ошибется на охоте!</p>
<p>
Я хохочу, а Медведица, ворчит, едва скрывая улыбку:</p>
<p>
- Озорник, чистый разбойник!</p>
<p>
Достаю из подсумка на поясе скафандра и откупориваю банки со сгущенным молоком: литровую – Умке, трехлитровую – Медведице:</p>
<p>
- Вот, подкрепитесь…</p>
<p>
- Ур-ря, вкуснятина прибыла! – оглушительно вопит Умка.</p>
<p>
Пока мои медведи чавкают и вылизывают банки, я переписываю на жесткий диск встроенного в скафандр вычислителя данные с их дежурства за минувшие сутки. Умка все-таки умница: таки успел сделать добрый десяток вполне сносных фотографий улепетнувшей мерпы. На скользкой темно-серой морде марсианской животины хорошо различимы две округлые и чуть выпуклые блямбы почти черного цвета, разнесенные сантиметров на десять-двенадцать друг от друга. Почти наверняка это глаза. Вот интересно, зачем существу, живущему в темной толще инопланетного океана, органы оптического зрения? Или там, в глубинах, есть чему светиться?</p>
