<p>
Когда до поверхности планеты оставалось метров пять, ракетные моторы натужно взрыкнули последний раз и отключились - чтобы факелами из двигателей не поднять облако пыли. Остаток пути "Прометей" прошел в свободном падении.</p>
<p>
Удар! Меня с силой вдавило в кресло. Взвизгнули амортизаторы, гася энергию посадки. Скрипя, смялись гофры тарелок-ступней. Корабль качнулся раз, другой - словно переминался с ноги на ногу. Задрожал мелкой дрожью. И замер.</p>
<p>
Большой иллюминатор был слева от моего кресла. Я выглянул наружу.</p>
<p>
До самого горизонта расстилалась практически ровная коричнево-серая поверхность планеты, усеянная камнями, похожими на равномерно рассыпанную гальку. Небо было сизого цвета. Низко клубились тучи, на бешеной скорости неслись куда-то в даль.</p>
<p>
Я расстегнул замок под колпаком гермошлема и поднял прозрачный пластиковый наличник вверх. Пододвинул рычажок микрофона ближе к губам и сказал:</p>
<p>
- "Альфа", говорит космопорт "Венера". "Прометей" сел!</p>
<p>
</p>
<p>
9</p>
<p>
- Здравствуй, земная сестренка! Я пришел с миром, как посланец всего человечества! - я замер на нижней ступеньке трапа.</p>
<p>
Именно эту фразу рекомендовано произнести программой высадки. И на несколько секунд застыть, чтобы три фотоаппарата и две телекамеры, установленные на "Прометее", зафиксировали последние мгновения перед тем, как нога человека впервые коснется поверхности Венеры. Потом я должен не спеша поставить правую ногу на грунт планеты. Снова постоять несколько секунд, и лишь затем ступить на каменистое плато левой ногой.</p>
<p>
Я выполняю все это в точности. Делаю несколько шагов вдоль "Прометея". Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Человек ступил на поверхность Венеры и совершил первую прогулку.</p>
<p>
Окрестности вокруг корабля выглядят мрачновато. Наверное, виной тому бурлящее стремительно несущимися облаками серо-сизое небо и похожий на подгоревший пирог грязно-коричневый грунт у меня под ногами. Может быть, это какая-то оптическая иллюзия, но у меня складывается ощущение, что "Прометей" застыл на дне гигантской чаши, края которой сливаются с горизонтом в туманной дымке.</p>
<p>
Каменистая поверхность под ногами так вылизана местными ветрами, что следы ботинок на ней совершенно незаметны. Если здесь когда-то и была пыль, то ее сдуло и унесло еще миллионы лет назад.</p>
<p>
Сейчас ветер не ощущается. И вовсе не потому, что его нет. Просто за несколько минут до того, как я открыл выходной люк в шлюзе, из специального барабана вокруг верхушки "Прометея" выдвинулась корона, состоящая из двадцати четыре гибких и жаропрочных стержней. Стержни стали удлиняться, изгибаться дугами, и уткнувшись в венерианский грунт на расстоянии примерно двадцати метров от корабля, образовали вокруг "Прометея" нечто, похожее на каркас гигантского шатра. Ленты прозрачной и прочной нанопленки все из того же барабана рулончиками раскатались вниз по каркасным направляющим, намертво соединились между собой. Минута-другая - и прозрачный купол был установлен по всему периметру вокруг корабля. Он должен надежно защитить меня от внешних воздействий - ветра, мелких камней и прочих сюрпризов, которые может преподнести на радостях от нашей встречи "сестренка Земли". Все выходные операции на Венере я должен был выполнить внутри купола из прозрачной защитной пленки: сбор грунта, установку флагов, фотографирование.</p>
<p>
На всю эту кипучую деятельность мне отводилась всего пара часов. Температура поверхности под ногами была около полутысячи градусов. Давление местного "воздуха" свыше ста атмосфер. Мой скафандр - настоящее чудо техники - мог выдержать этот ад в течение всего лишь ста пятидесяти минут. Потом конструкторы уже не могли гарантировать надежную работу системы терморегулирования.</p>
<p>
И я принялся за дело. Установил голубой ооновский, трехцветный российский и желто-зеленый корпоративный флаги. Чтобы не долбить дыры в каменистом грунте, флаги решено было просто "приварить" к поверхности планеты: их основания были сделаны из какого-то пластичного вещества, которое немедленно растопилось от соприкосновения с раскаленными камнями Венеры, растеклось в подножку-оладий и надежно сцепилось с грунтом. Сами флаги были выполнены на жесткой металлизированной пленке, способной хотя бы в течение нескольких часов продержаться в условиях венерианского ада. Десяток секунд я простоял с поднятой в приветствии правой рукой, отдавая честь установленным символам земной цивилизации. Две минуты ушло на то, чтобы произнести заранее заученную речь - о мире, прогрессе, стремлении в космос на благо всего человечества. Обычные ритуальные благоглупости.</p>
<p>
Потом началась собственно уже сама работа. Работать было очень удобно. Внешний скелет скафандра не только компенсировал его вес, но и помогал мне перемещаться. Особенно ловко двигались пальцы перчаток, снабженные металлическими "экзокостяшками". Если бы меня попросили протянуть иголку сквозь игольное ушко, я бы с легкостью это сделал.</p>
<p>
В четырех направлениях от "Прометея", у самых стенок прозрачного ветрозащитного "шатра", я установил цилиндрические контейнеры с научными приборами. Им суждено остаться здесь и после моего отлета.</p>
<p>
Выдвинул из корабля буровое устройство, и перемещая его по закругленному рельсу вокруг "поясницы" корабля, в восьми точках взял пробы венерианского грунта. Металлические стаканчики-контейнеры тут же отправились на маленьком грузовом лифте внутрь взлетной капсулы.</p>
<p>
Я был полностью поглощен работой, и мысли были только самого практического свойства: этот контейнер лучше поставит здесь, блок приборов нужно установить так, а бур развернуть этак. Только иногда, бросая взгляды по сторонам, я осознавал, что - матерь Божья! - работаю в адских условиях, на другой планете, в десятках миллионов километров от Земли. Сердце сжималось, но я гнал прочь тревожные мысли и снова погружался в дело.</p>
<p>
</p>
