<p>
- Это ты к чему клонишь, Иван Андреевич? - генерал-полковник прищурился, внимательно разглядывая лицо собеседника.</p>
<p>
- Тебе не надоело быть вторым номером? - министр обороны сглотнул ком в горле. - Если ты сейчас дашь мне поговорить по телефону, историю вполне можно будет изменить. Подкорректировать в правильном направлении. Переписать заново. Мы можем объявить, что тогда, в шестьдесят первом, первым человеком, который облетел Землю, был не Гагарин, а ты. Гагарин, скажем мы, просто имитировал полет. По секретному распоряжению Хрущева. Чтобы мы могли утереть нос Америке, опередить американских космических попрыгунчиков Шепарда и Гриссома. А первый настоящий космический полет совершил ты!</p>
<p>
Улыбка медленно погасла на лице командующего космических войск. Он некоторое время молча рассматривал сидевшего перед ним человека, а потом ровным и бесцветным голосом тихо произнес:</p>
<p>
- Дурак ты, Иван Андреевич... Даром, что министр обороны и маршал, а все равно - дурак...</p>
<p>
13</p>
<p>
- Мы не можем допустить ядерной войны между СССР и США. Нужно сохранить мир между нашими странами, разрядить политическую обстановку.</p>
<p>
Голос председателя звучал уверенно и твердо.</p>
<p>
...В семидесятом, уже после того, как сначала советский космонавт Валерий Быковский, а затем и американцы Армстронг с Олдрином, высадились на поверхность Луны, его пригласил к себе Хрущев.</p>
<p>
- Ну, как твои дела? - поинтересовался первый секретарь, едва он переступил порог главного кабинета в здании ЦК партии на Старой площади. - Что планируешь делать дальше? Как жить? Летать еще хочешь?</p>
<p>
- Конечно, хочу, Никита Сергеевич, - он засмеялся. - Космонавт не может не летать! Вот отдохну немного после полета - и снова на подготовку!</p>
<p>
Он тогда месяц как вернулся из своего третьего космического рейса. Командовал очередной экспедицией на Луну, ездил на луноходе по лунной поверхности.</p>
<p>
- Это хорошо, что ты не хочешь почивать на лаврах, - сказал Хрущев. - Настоящий коммунист должен работать до самой старости. Пока голова думает, ноги носят, а сердце бьется...</p>
<p>
Никита Сергеевич помолчал, вздохнул:</p>
<p>
- А я вот совсем старый стал. Пора мне в отставку, на пенсию. На рыбалку ходить и мемуары писать.</p>
<p>
- Да что вы, Никита Сергеевич! - возмутился он. - Куда вам в отставку? Вы же настоящий работник! Нам на вас ровняться и ровняться!</p>
<p>
- Не перечь, - Хрущев покачал головой. - Мне, старику, виднее. В феврале будущего года состоится двадцать четвертый партийный съезд. Я передам пост первого секретаря Центрального Комитета КПСС Леониду Ильичу Брежневу. Ну, а тебя мы решили рекомендовать в состав ЦК и кандидатом в члены Политбюро. Возражать не будешь?</p>
<p>
Так началась его политическая карьера. А весной 1989 года, когда на пенсию ушел Андрей Андреевич Громыко и генеральным секретарем ЦК КПСС партийный пленум утвердил Николая Ивановича Рыжкова, ему предложили возглавить Верховный Совет СССР...</p>
<p>
- Я хочу сегодня с этой трибуны обратиться напрямую к президенту Соединенных Штатов Америки, - председатель сделал секундную паузу и продолжил:</p>
<p>
- Господин Президент! Настало время снять все спорные вопросы между нашими странами и разрядить международную обстановку.</p>
<p>
Он чуть помедлил и сказал:</p>
<p>
- И я, и вы видели нашу планету с космических орбит. Я летал в космос на "Востоке", "Союзе" и "Заре". Вы поднимались к звездам на "Джемини", "Аполлоне" и космическом шаттле. Нам обоим посчастливилось прогуляться по лунным просторам. Господин президент, вы видели, как мала и беззащитна наша Земля в черных и холодных просторах космоса. Неужели мы с вами позволим, чтобы этот маленький голубой шарик стал игрушкой в руках безумных политиканов?</p>
<p>
Зал заседаний молчал и напряженно ловил каждое слово стоящего за трибуной человека.</p>
<p>
- Как полномочный глава Советского государства я обращаюсь к вам с предложением о немедленной встрече и о проведении переговоров по всему кругу проблем, которые накопились в отношениях между нашими странами. Если вы действительно за мир и дружеские взаимоотношения между народами, за снятие напряженности между СССР и США, за равноправное деловое сотрудничество, то вот вам моя протянутая рука и...</p>
<p>
Он на секунду замешкался, а потом произнес, бросил в пространство емкое и известное всему миру слово, с которым в апреле 1961 года сделал самый главный в своей жизни шаг:</p>
<p>
- ...Поехали!</p>
<p>
Председатель замолчал. Сердце бешено колотилось. Перед глазами расплывалась пелена, состоявшая из множества цветных пятен - устремленных на него лиц, слепящих телевизионных юпитеров и ярко светящихся люстр под высоким потолком зала сессионных заседаний.</p>
<p>
Несколько бесконечно долгих мгновений зал безмолвствовал. А потом взорвался невиданным громом аплодисментов. Люди аплодировали, вставали со своих мест, выходили в проходы между креслами.</p>
<p>
Председатель вздохнул полной грудью и улыбнулся. Он вдруг совершенно отчетливо осознал, что его место сейчас не на трибуне, а там, в зале, среди этих аплодирующих людей.</p>
<p>
Он вышел из-за трибуны и вдоль длинного стола президиума неторопливо пошел к ступенькам, которые спускались вниз в сессионный зал. Краем глаза он отметил мертвенно бледное и перекошенное бессильной злобой лицо генерального секретаря. Он увидел, как поднимаются из своих кресел и идут следом за ним, к народу, председатель Совета Министров, первый заместитель по Верховному Совету, министр иностранных дел и еще многие, и многие люди.</p>
